почти полный охват русскоязычного населения.
Рост тиражей этих журналов идет пропорционально распространению в пределах русскоязычного региона общедоступного уровня городской культуры, степени интегрированности в общественные события. Фактически этими журналами создается единая урбано-государственная официальная цивилизация с примерно одними и теми же потребительскими и поведенческими, ценностными стандартами. Характерно, что и темпы их роста очень близки: с 1960 г. их аудитория выросла почти одновременно: «Работница» – в 8,2 раза, «Крестьянка» – в 9,4 раза (несколько отличалась база 1960 г. – 2,4 млн экз. и 2 млн экз.). Сейчас они составляют почти одинаковый объем – 19 750 тыс. и 17 900 тыс. экз. Таким образом, это журналы тотального охвата, что соответствует их интегративной функции. К ним по характеру близок и журнал «Здоровье» (аудитория которого за этот же период выросла больше чем в 22 раза), но по стратегии распространения он несколько более высокий, им охвачена и часть интеллигенции, поскольку в его деятельности отражаются общие процессы рационализации быта, образа жизни, техники воспитания, сексуальных отношений и, главное, – повышение уровня требований к состоянию индивидуального здоровья, большая озабоченность и «технологичность» отношения к нему, связанные с городской, рациональной и технизированной, культурой. В принципе этот журнал несколько больше, чем два предыдущих, распространяется в средних и малых городах. Тираж его в 1988 г. – 16,8 млн экз. (см. Приложение, табл. 5).
Он репрезентирует в опосредованном виде рационально-технологический дух и утилитаризм отношения к здоровью, быту, обществу, характерный для позитивистской периферии культуры, носителем которой является провинциальная во всех смыслах интеллигенция и ориентирующиеся на нее или примыкающие к ней группы. В этом плане журнал – символ рациональной, нормативной упорядоченности нации, урбанной культуры, символического значения динамики более сложных современных центров, адресующихся своей периферии и значимых только для нее.
К журналам такого типа, развитие которых определяется общими факторами – повышением уровня образования населения и урбанизацией, примыкают и некоторые другие массовые издания, дающие такой же профиль распространения и траекторию роста. Это либо аморфные в социально-ролевом отношении журналы (типа «Крокодил»; под этим названием выходит 4 журнала, основной из которых имеет тираж 5,3 млн экз.). В период застоя, как и вся сатирическая линия в культуре, он фактически стагнировал: после быстрого роста в 1960–1970‐х гг. с 1,4 млн экз. до 5,740 его тираж почти не менялся до 1980 г. – рост всего 60 тыс. экз., а к настоящему времени он потерял 8,5% тиража. Устойчиво растут тиражи массовых изданий, ориентированных на дом, быт, дачное хозяйство или досуг. Например, журнал «Приусадебное хозяйство» – приложение к журналу «Сельская новь», имеющему меньший тираж, – дает ежегодный прирост 8,4% (в 1988 г. тираж – 4 млн 850 тысяч). Или более яркий пример – судьба журнала «Рыболов», бывшего приложением к издаваемому Госагропромом СССР журналу «Рыбоводство» (тираж последнего до его закрытия в 1987 г. составлял 110–120 тысяч, тогда как «Рыболов» рос очень бурными темпами – он начал выходить в 1985 г., а в 1986 г. уже имел 692 150 экз., в 1987 г. – 910 тыс. экз., в 1988 г. – 1,1 млн экз.). В данном случае очень наглядна социальная значимость факторов, обусловливающих траектории отчетно-ведомственного издания, с одной стороны, и журнала, опирающегося на интересы любителя, с другой.
Ценности семьи, дома, интимности, воспитания детей, любви и т. п., которые многие годы в нашей стране дискриминировались, не учитывались или подавлялись, сегодня в значительной степени определяют массовое поведение и соответствующий спрос, в чем бы он ни выражался – в спросе на нормы образа жизни, вещи, принадлежащие к этому кругу представлений, или издания. Заметим, что этих изданий крайне мало. В результате подобный спрос частично компенсируется потреблением иного типа литературы. Например, журнал «Общественное питание», в принципе предназначенный для освещения вопросов работы общепита, экономических и организационных аспектов их деятельности, получил гораздо большую популярность с момента, когда он, отвечая на неявные запросы такого рода, стал давать материал о быте, этикете, советы, как сервировать стол, публиковать домашние кулинарные рецепты, короче, заместил собой отсутствующие издания типа «Дом», что через довольно небольшое время обеспечило ему тираж свыше 1 млн экз.
Массовые журналы важны для определения некоторых принципиальных параметров книгоиздательской политики. Они в динамике своих тиражей указывают направление спроса и его предельную величину (даже без учета данного уровня цен). Допустимо с очень высокой степенью уверенности говорить о том, что пределом роста безлимитных подписок может служить тираж (совокупный или ординарный) массовых журналов, которые всегда указывают динамическую нижнюю границу книжной, в буквальном смысле – литературной, культуры, порог письменной грамотности. Ибо границы эти, во-первых, будут определяться не социально-экономической, административной и т. п. структурой населения, а параметрами распространения книжной культуры в пределах языкового ареала (что при подготовке выборок для социологических исследований должно учитываться прежде всего). Во-вторых, поскольку эта среда характеризуется в функциональном отношении воспроизводством давно отработанных, рутинных и потому общепринятых культурных стандартов, ценностей и авторитетов (получая значение исполнительской периферии социокультурного центра – научной, литературной и др. элиты), то степень разнообразия проникающих на эту периферию образцов во всех отношениях минимальна. Здесь всегда будут тиражироваться значения культурного минимума (школьная программа, бывшие модными к настоящему моменту стертые образцы, бытовые справочники и календари, ограниченный набор классики, дешевое чтиво – развлекательная и мелодраматическая литература, детективы, песенники). Иными словами, сюда входит все то, что требуется в сравнительно большом объеме, в том числе литература, о которой мы говорили выше, – о доме, любви, воспитании, садоводстве и т. п. Важно, что здесь нет спроса на новое, сложное, оригинальное.
Таким образом, важнейшей характеристикой журнала в ряду других изданий этого типа являются его социально-временные и социально-пространственные параметры – способность сохранять свои функции воспроизводства социальных отношений (институциональных, групповых, ролевых и т. п.) на длительных фазах общественного репродуктивного цикла. Если все виды СМК, включая тонкие журналы, практически не образуют средних глубин социальной памяти, ее носителей или устройств группового или личностного уровня, т. е. либо функционируют в оперативно-потребительском режиме, либо консервируются в качестве документов официального архива (это относится даже к ТВ, не говоря уже о газетах или журналах), документальных свидетельств эпохи, как история государства, то уже научно-популярные издания сравнительно часто, особенно в провинции (прежде всего на социальной периферии, которая включает категории и группы, не связанные с ретрансляцией смысловых структур, с инновациями, чья деятельность носит чисто исполнительский, репродуктивный характер – преподавание в средних школах и техникумах, конструкторская работа, служба в армии и т. п.) образуют подобие книжной культуры, давая кристаллизацию материалов, имеющих больший цикл воспроизводства, чем собственно оперативно-журнальные публикации. Как правило, это либо публикации беллетристики с продолжением, либо документальные вещи, растянутые на несколько номеров, либо практические советы и рецепты, энциклопедические сведения, кроссворды и развлекательные тесты, т. е. все то, что оседает для досугового или домашнего пользования (задавая и структурируя ожидания читателя и тем самым формируя коммуникативный канал и его аудиторию). Сюда в некоторых случаях могут входить элементы учебных программ и курсов (так называемые «трудные задачи» из циклов «Занимательная наука»). Такого рода публикации поневоле компенсируют отсутствие переходных устройств от журнальных к книжным формам, ригидность и неповоротливость нашей издательской системы. В принципе, эти материалы должны были бы ежегодно издаваться в качестве бесплатных или льготных приложений к журналу, но уже в форме конволютов или дайджестов. Но именно эти формы указывают на специфическую оруэлловскую «беспамятность» управляющей системы. Характерно, что журнальный дайджест «Спутник», выходящий на зарубежную аудиторию уже много лет, по-русски издается лишь с 1987 г.
Разумеется, эти книжные «осадочные» формы гораздо более значимы для толстых и академических журналов. И там, и здесь временные параметры циклов очень значительны и особенно (по идее) – у академических журналов. Так, по крайней мере, поставлено дело за рубежом, где можно приобрести и годовой комплект журнала (причем с существенной скидкой) или же том статей и материалов дайджестного типа.
Можно выделить три фазы существования толстого журнала. Первая – длящаяся для основной части аудитории толстого журнала не более 4–6 месяцев (а обычно и короче) – это фаза актуального прочтения журнала читательским ядром его аудитории. Поскольку постоянную аудиторию программных толстых журналов, особенно сегодня, привлекает не столько беллетристика, сколько публицистика и дискуссионные разделы журнала (мемуары, полемика, критика, документалистика, письма – т. е. те моменты программы журнала, которые работают на создание динамического образа современности, связаны с идеологическими вопросами, столкновением разных партий и позиций, с участием в борьбе за влияние), то временная размерность публикаций, и так, конечно, чрезвычайно затянутая в сравнении с западными порядками[188]