чтожен и лишь в малой степени, через силу поддержан издательской системой. (Что еще раз говорит о ее коллективной бездарности – жалком уровне культуры, утрате реальной шкалы ценностей, консерватизме, склонности к рутинно-идеологическому и бюрократическому контролю и нажиму.) Издательства по большей части выступают либо органами сопротивления инновации, либо культурными паразитами, существующими за счет творческих и инновационных групп.
На следующей фазе узкий круг прочтенного группой наиболее активных читателей и отобранных из «всех» журналов экспертами-профессионалами и знатоками становится в качестве «бестселлера» или «бестридера» достоянием более широких читательских слоев. Здесь читают то уже немногое, что читают сегодня «все»: это аудитория одного романа (скажем, «Детей Арбата»), одной статьи (допустим, «Авансы и долги»), даже одного письма (например, «Письмо исторического оптимиста»[189]). Нередко этот отдельный снискавший сверхпопулярность журнальный материал на данной фазе меняет форму своего существования (поскольку меняет аудиторию) – воспроизводится средствами подручной репрографии и даже машинописи, собирается любителями в самодеятельные конволюты, включается издателями в тематические сборники, отдельные книги автора, серии и т. д. Эта фаза, на которой материал еще связан со всем контекстом данного журнала, длится максимум год-полтора. Затем комплект журнальных номеров функционирует уже как печатный памятник, своего рода «археологический слой» в истории общества и культуры (годовые подписки «Нового мира» времен Твардовского, «Иностранной литературы» 1960‐х гг. и т. п.). В таком качестве, на правах исторического первоисточника они уже входят в собрания специалистов-историков и внеинституциональных хранителей памяти, помнящих и поддерживающих иную – в сравнении с учениками и хрестоматиями общепризнанного – историю общества, культуры, литературы.
Несколько отличающимися (в сравнении с семейными или женскими журналами массового распространения) являются «мужские» и «подростковые» популярные журналы, типа «За рулем», «Радио», как и некоторые другие «ролевые» издания. Их рост – свидетельство стабильного расширения ценностей технической культуры, среда распространения – технически ориентированная молодежь (главным образом молодые мужчины до 35 лет), дифференцированная лишь в соответствии с уровнем квалификации. Примечательно, что интерес к автомобилю как символу городского образа жизни сравнительно более широко представлен в сельской местности (туда идет почти половина тиража «За рулем» – 49,6%, что существенно выше, чем доля сельского населения в целом). Журнал лимитирован, что, как и в других случаях, оказывает отрицательное воздействие на все состояние автомобильного дела, безопасность движения из‐за слабой грамотности водителей, ремонтных служб и технического состояния дорог. В принципе журнал такого типа должен иметь при себе несколько приложений для более адекватной дифференциации аудитории, адекватной в отношении силовых линий – структуры ценностных интересов и запросов. Крайне необходимым представляется сдвиг издания в сторону молодежной проблематики автодела и к сопутствующей этому субкультуре.
Следующим типом журналов, непосредственно примыкающим к профильным и ролевым, но сохраняющим молодежный, семейный или женский характер, являются научно-популярные журналы. До самого последнего времени наблюдался устойчивый рост, обусловленный рядом обстоятельств, о которых пойдет речь ниже. Здесь же отметим, что большая часть из них представляет собой естественно-научную популяризацию для не научных, хотя и не гуманитарных кругов (семей инженеров, учителей-естественников, техников и т. п.), т. е. фазовую передачу и трансляцию знания, адаптированных общетеоретических сведений и прикладных советов от специалистов-ученых к прикладникам и конструкторам. Однако, вместе с тем, чрезвычайно большую долю площадей журналов занимают материалы общегуманитарного плана, следующие сразу после основных тематических разделов по степени важности для читателей и популярности. В годы застоя долгое время здесь проходила та информация, которой был перекрыт путь в общегуманитарных и литературных изданиях. Таковы журналы «Наука и жизнь», «Химия и жизнь» (печатающая фантастику, детективы, статьи по истории и методологии науки, истории культуры и т. п.), «Знание – сила» и др.
В некоторых отношениях эти журналы можно рассматривать как издания, альтернативные догматическому официозу и ведомственным журналам по соответствующей области знания. Например, устойчиво растущий журнал «Семья и школа» за 10 лет увеличил тираж в 2,4 раза (с 1,3 млн экз. до 3,095 млн экз.). В отличие от официального курса руководства школой, этот журнал не только поддерживал все это время эксперименты учителей-новаторов, но и захватывал гораздо более широкий круг проблем – в частности, вел постоянные, очень профессиональные и компетентные, психологические консультации ведущих детских психологов и психиатров (А. Добровича, В. Захарова и др.). Высокий уровень обсуждения проблем и специфическая значимость психологической проблематики и внутрисемейных напряжений (озабоченность, характерная лишь для определенных слоев, прежде всего интеллигенции) обусловили среду и возможности этого рода, журнал компенсировал и отсутствующую психологическую службу семьи, и отсутствие соответствующей консультационной литературы для матерей. В принципе должен был бы выходить ряд профилированных изданий для семьи, прежде всего матерей, по различным вопросам детского и подросткового воспитания и образования, по взаимоотношениям в семье.
Журналы этого плана отходят от собственно масскоммуникативного функционирования. Они переживают «свое» время и весьма часто комплектуются в библиотечки, что вообще характерно для журнала как издания. Комплектуются не только годовые комплекты полностью, но и выдирки, обладатели которых часто обращают их в самодельные конволюты. В книгоиздательском отношении этот момент чрезвычайно важен – здесь начинается путь оседания материалов уже в книжной форме (ежегодников, энциклопедий, сборников психологических упражнений, тестов, советов, рецептов, полезных сведений либо публикуемых с продолжением романов и повестей, документальных прозаических вещей разного жанра и формы).
Большая часть этих изданий росла пропорционально росту молодежных контингентов в структуре населения, ибо основное назначение этих изданий – опережающая или предшествующая социализация к ценностям и культуре технической рациональной цивилизации. Рост наблюдается почти у всех журналов, за исключением тех, кто «выбрал» свой контингент полностью, как это произошло с «Вокруг света» и близкими по читательским характеристикам и объему аудитории изданиями типа «Науки и жизни», которая, имея в 1960 г. 206 тыс. экз., после снятия лимитов дала быстрый рост – к 1965 г. 1750 тыс. экз., а еще через 5 лет вышла практически на свой сегодняшний устойчивый уровень – 3106 тыс. экз. С некоторыми колебаниями (в 1986–1987 гг. тираж составлял 3,4–3,45 млн экз.) он держится и в настоящее время – 3,23 млн экз. «Вокруг света» в 1960 г. имел тираж 173 тыс., к 1970 г. – 2,7 млн, который держится сегодня (1981 г. – 2,8 млн экз., 1985 г. – 2,7 млн, 1986 г. – 2,8 млн экз., 1988 г. – 2,9 млн экз.). Можно говорить о пределе насыщения аудитории изданием такого типа. Дальнейшее развитие может идти только как расслоение аудитории – дифференциация издания, выпуск приложений и библиотечек. Характерно, что в 1940 г. журналы имели тираж соответственно 35 и 100 тыс. экз. Перелом, наступивший к началу 1960‐х гг., отражает изменение в социальной структуре населения, резкий урбанизационный взлет, сказавшийся и на обращении к журналам такого типа
Некоторое снижение интереса к научно-популярным изданиям произошло только в последние два года, но как тенденция это снижение можно было бы предсказать по отдельным видам и раньше. Так, общий зажим и идеологические разносы в начале 1980‐х гг. сказались и на некоторых перетрясках редакций журналов и изменении их политики. После этих событий они приостановили рост или даже теряли читателей, хотя ранее это были успешно действующие издания («Химия и жизнь», «Знание – сила» и другие). Перелом для них, как и для толстых журналов, наметился в 1981–1982 гг. То, что они пытались донести в полуоткрытой форме на своих страницах, сегодня гораздо более определенно говорится в широкой печати, неизбежно перехватывающей у этих журналов читателя. Поэтому даже успешно растущие и гораздо более умеренные по своим программным установкам научно-популярные журналы в последние год-два несколько снизили свой тираж. Это касается даже такого журнала, как «Изобретатель и рационализатор», впервые за время своего существования потерявшего за последний год 11%.
Собственно резкое расширение за двадцать пять лет аудитории научно-популярных журналов, имеющее скачкообразный характер, никак не отражено в книгоиздании: нет ни соответствующего роста числа названий, ни видов издаваемой литературы. Вся проблематика молодежи как социально-процессуального явления оказалась необеспеченной. Молодежь – это не столько возрастная, сколько социальная категория, т. е. контингент, испытывающий резкий сдвиг ролевых определений, задержку фиксированного принятия роли, контингент, культура которого охватывает проблематику и темы кризиса идентичности, переходности, постоянной, перманентной социализации. Отсюда резкое расширение и даже неопределенность возрастных рамок, понижающих сегодня (ранее они вполне обладали квалифицирующей и различающей силой) возможность жесткой социальной демаркации.
Неспособность административно-отраслевой системы управления общественной жизнью видеть глубинные трансформации и процессы предопределила и грядущий кризис общества. С этим же связана и невозможность социализировать и адаптировать значительные контингенты населения – отсюда не только рост социальной патологии (молодежной преступности, девиации всех видов – от наркомании до проституции и отказа от одобренных моделей жизненной карьеры), но и разрастание социального инфантилизма, кризис основных ценностей общества.