астоящему падре, который был убит неизвестными (скорее всего той же ведьмой) по дороге в город, а молодому прощелыге-журналисту, приехавшему сюда по заданию газеты написать острый материал о чудесах, попавшему в передрягу на заброшенной ферме и стащившему с мертвого падре его одежду, ибо своя вся вымокла. Казалось бы, самозванцу, судя по первым двум ночам в запущенном храме, где давно никто не служит, не удастся справиться с нечистой силой. И действительно: после второй ночи, в течение которой вместо молитв, которых «молитвенник» не знает, обращенных к Богу, в Которого он не верит, фальшивый падре наливался виски из горлышка бутылки, а затем пьяный до бесчувствия вышел из церкви, с седой головой и с отчаянием в душе, ибо натерпелся лютого страха. Попытки бегства не удались; город и жители возвращают его обратно – им даже не важно, падре он или не падре.
В каком-то смысле картина 2006 года – одна из самых оптимистичных в череде адаптаций «Вия»: местный житель убедил самозванца, что ему может помочь только вера и стойкость. И вот уже трезвый, без бутылки, журналист истово молится, как может, простыми словами, призывая ночь напролет архангелов и апостолов, понимая, что это единственный шанс спасти свою жизнь. И, вопреки гоголевской повести, которая не пощадила Хому Брута, Айвару удается продержаться, провести мессу, утихомирить ведьму и выйти живым. Правда, уезжая из города, он сталкивается с девушкой, похожей на ведьму как две капли воды.
Она или не она? Побеждена или нет? Финал открытый – зло притихло, угомонилось на время, но никуда не делось…
И, наконец, последняя версия «Вия» в формате 3D, в жанре фэн-тези, триллера, приключений, ставшая самым кассовым фильмом в год выхода его на экраны (2014), снятая в Чехии украинским режиссером Олегом Степченко с российскими актерами – Алексеем Петрухиным, Валерием Золотухиным, Алексеем Чадовым, Андреем Смоляковым, Юрием Цурило, Игорем Жижикиным, Ниной Руслановой, Агнией Дитсковите. В центре фильма (действие которого отнесено в XVIII век) не бурсаки и не козаки, как в повести, а англичанин Джонатан Грин, ученый картограф (Джейсон Флеминг), который отправляется из Лондона в дальнюю экспедицию, сбивается с пути и попадает на Украину. Там-то, на заброшенном хуторе, и происходят диковинные события. Картографу придется сразиться не только с самой разнообразной нечистью, а и с жадными, диковатыми, вечно пьяными хуторянами, защитить невинную девушку, обрести благородных, пьющих в меру друзей, побороть зло в лице местного негодяя-священника, изнасиловавшего панночку, который ради власти над бедным и необразованным населением готов на все. Смысл нового «Вия» в том и состоит, по-видимому, что Европа в лице отважного и честного дворянина-картографа несет темным аборигенам свет просвещения, дарит здравый смысл и высокие понятия. Конечно, картина завершается хэппи-эндом, и даже картограф, вернувшись на родину к своей возлюбленной мисс Дадли, узнает, что пока он путешествовал, она родила ему сына.
Но как же далеко этот «Вий», где столько всего накручено и наверчено, ушел от литературного оригинала! Притом, что ведь автор в конце своего рассказа уведомлял читателя: «Вся эта повесть есть народное предание. Я не хотел ни в чем изменить его и рассказываю почти в такой же простоте, как слышал». Современные экранизаторы стремятся, однако, изменить народное предание во всем, в чем только можно, и легко лишают его природной простоты и прелести.
Тут можно бы сказать об общей тенденции гоголевской фильмографии – «Мертвые души», стартовавшие в 1909 году немой картиной «Мертвые души», снятой в ателье Ханжонкова режиссером Петром Чардыниным, дополнились позже шестью версиями (1960, 1963, 1968, 1984, 1985, 2005), последняя из которых (режиссер Павел Лунгин, сценарист Юрий Арабов) – почти целиком фантазия этих авторов. А еще – шесть картин про «Тараса Бульбу» (1924, 1936, 1962, 1963, 1964, 2009), двенадцать «Ревизоров», где комедия Гоголя зачастую служит только поводом разгуляться авторам…
Все картины по Гоголю – их около сотни – дают богатую пищу для размышлений о принципах экранизации русской классики, о разных подходах к ней и, соответственно, о разных результатах.
Одним из самых привлекательных для кинематографа писателей стал И. С. Тургенев – его совокупная фильмография насчитывает более 70 картин, снятых в России, Европе, США, Японии, Мексике. Первые экранизации появились еще в эпоху немого кино как в Европе, так и в России – в Италии был снят «Нахлебник» (в 1913 и в 1924 гг.); в России в 1915 году было выпущено «Дворянское гнездо» и в том же году российская киностудия «А. Ханжонков и К°» сняла «Песнь торжествующей любви» с участием Веры Холодной и Витольда Полонского. Интерес к творчеству Тургенева не угасал в течение всего столетия: повесть «Вешние воды» была экранизирована восемь раз (Италия, Франция, Великобритания, СССР, Австрия, Чехословакия, Германия, Гонконг); роман «Дворянское гнездо» – четыре раза; рассказы из «Записок охотника» четыре раза; пьеса «Месяц в деревне» – десять раз; рассказ «Муму» – дважды; роман «Отцы и дети» четыре раза, повесть «Первая любовь» девять раз.
Огромную притягательность для кинематографа имели и имеют произведения А. П. Чехова – справочники называют 245 экранизаций, из которых 235 художественных фильмов и 10 анимационных[227]. Чеховская фильмография началась в 1911 году, когда московским отделением кинокомпании братьев Пате (режиссер Кай Ганзен, оператор Жорж Мейер) была снята короткометражная (8 мин.) немая кинокомедия «Роман с контрабасом» по мотивам одноименной юморески[228]. В главных ролях снялись В. Горская и Н. Васильев. Журнал «Сине-фоно» писал: «Это, если не ошибаемся, первая интерпретация чеховских произведений на кинематографическом экране. И нужно отдать справедливость, к нему отнеслись со всем тем уважением, которое заслуживает имя Антона Павловича. Прекрасно разыгранная лента отличается еще поразительно чистой и сочной фотографией и красотой мест, в которых происходит действие»[229].
В течение столетия и многие другие произведения Чехова экранизировались с не меньшим уважением – кинематографическая чеховиа-на насчитывает немало шедевров. Мастера кино обращались к разным жанрам: ранним и поздним рассказам, повестям, водевилям, пьесам. Подчеркнем одну особенность: громадное число картин по Чехову (намного большее, чем по сочинениям других русских классиков) было достигнуто за счет огромного репертуарного материала, а не потому, что одно и то же произведение экранизировалось три десятка раз, как это произошло, например с романами Достоевского и Толстого. Одиннадцать раз была снята пьеса «Дядя Ваня» (США – дважды, Франция, Великобритания – дважды, Швеция – дважды, Югославия, СССР – дважды, Германия), восемь раз – «Чайка» (СССР, США, Великобритания, Италия, Россия, Германия, Франция), пять раз – «Три сестры» (Франция, Великобритания, Италия, Россия), пять раз экранизировалась «Каштанка» (в том числе в немом формате и в виде мультфильма). Подавляющее большинство произведений Чехова экранизировалось не более одного-двух раз.
Феноменом мировой кинематографии стали двадцать четыре экранизаций «Преступления и наказания», четырнадцать экранизаций «Идиота», шесть экранизаций «Бесов». Пятнадцать экранизаций «Братьев Карамазовых» были сняты в 1915–2013 гг.; в России (дважды), в Германии (дважды), во Франции, Италии, США (дважды), в СССР (дважды), в Чехии, Турции, Японии. Были также экранизированы «Двойник», «Белые ночи», «Чужая жена и муж под кроватью», «Дядюшкин сон», «Игрок», «Скверный анекдот», «Вечный муж», «Подросток», «Кроткая».
За столетие существования кинематографа роман Л. Н. Толстого «Война и мир» обратил на себя пристальное внимание художников кино одиннадцать раз – в 1913, 1915 (дважды), 1956, 1959, 1963, 1965, 1972, 2007, 2012, 2016 годах. Это были фильмы немые и звуковые, короткий и полный метр, снятые в России, США, Италии, СССР, Великобритании, Германии, Польше, Франции. Лучшие режиссеры и актеры мирового кинематографа были заняты в картинах по толстовской эпопее: Петр Чардынин, Иван Мозжухин, Яков Протазанов, Вера Каралли, Витольд Полонский, Одри Хепберн, Генри Фонда, Мел Феррер, Анита Экберг, Георгий Данелия. Сергей Бондарчук, Вячеслав Тихонов, Энтони Хопкинс, Лили Джеймс, Пол Дано и другие.
Трижды был поставлен фильм-опера «Война и мир» на музыку Сергея Прокофьева – в СССР (1952, 1955), Великобритании (1991) и Франции (2000).
Да и сам роман был самым издаваемым произведением художественной литературы в СССР – за 70 лет вышло 312 изданий, общий тираж которых составил 36 млн. экземпляров.
Еще убедительнее выглядит панорама экранизаций романа «Воскресение»: 22 картины с 1907 по 2001 гг., снятые в Дании, России (дважды), Франции (четырежды), Японии (дважды), США (шестикратно), Италии (четырежды), Индии, Мексике, СССР, Германии.
О тридцати четырех экранизациях «Анны Карениной», немых и звуковых, речь впереди, равно как и об уникальном присутствии Л. Н. Толстого на российском киноэкране в эпоху его возникновения и становления.
Усомниться, что кинематографисты навсегда отвернуться от романов Достоевского и Толстого в связи с обилием предшествующих экранизаций, невозможно.
Можно утверждать: экранизации русской классики заслуженно получили статус общенационального проекта. В последние несколько лет на российских телеканалах заметен бум классических сериалов. После эксперимента с экранизацией «Идиота» (его создатели и продюсеры сами считали проект крайне рискованным и готовы были к рейтинговому провалу), а особенно после оглушительного успеха фильма (высокие рейтинги, шквальный интерес к роману среди читателей, реакция книжного рынка, когда экземпляры романа сметали с полок магазинов, многочисленные творческие премии режиссеру и актерам-исполнителям), телепродюсеры стали зачитываться русской классикой и смотреть на нее как на благодатный и многообещающий телевизионный материал. Успех «Идиота» внушил руководителям телевидения, что создание телевизионных экранизаций и престижно, и прибыльно. И не только потому, что «Идиот», говоря языком телекритиков, «выстрелил» и «попал в десятку»: русскую классику с ее серьезностью, с ее философской и этической перегруженностью перестали бояться. Сложность романа Достоевского, как показал опыт проката, не только не распугал зрителей, а напротив, стал залогом грандиозного интереса к идеям и образам Достоевского.