[437]. И кстати о портретном сходстве актрисы с героиней Толстого: Кира Найтли явно не ориентировалась на романное описание Анны Карениной: «Когда я готовилась к этой роли, то увидела портрет женщины – она была худая, смуглая, кудрявая с миндалевидными глазами, и выглядела очень романтично и загадочно. И она запала мне в душу»[438].
Есть смысл сравнить две отечественные экранизации, созданные с дистанцией в сорок лет. Для участия в двухсерийном широкоформатном цветном фильме 1967 года (1 час 12 мин. – 1-я серия и 1 час 4 мин. – 2-я серия) Александра Зархи[439] был приглашен звездный состав актеров и на главные роли и на роли второго плана. Татьяна Самойлова, Василий Лановой и Николай Гриценко (Анна, Вронский, Каренин), а еще Ия Саввина (Долли), Юрий Яковлев (Стива), Анастасия Вертинская (Кити), Майя Плисецкая (Бетси), Лидия Сухаревская (Лидия Ивановна), София Пилявская (графиня Вронская) должны были обеспечить картине сокрушительный успех, что и случилось – по итогам киносезона 1968 года картина вышла в лидеры всесоюзного проката, собрав свыше 40 миллионов зрителей.
Сегодня, однако, работа А. Зархи по сценарию Василия Катаняна смотрится как картина, сделанная в беглом, пунктирном стиле, по сокращенной программе. Содержание романа уложено в ряд эпизодов, нанизанных один на другой, с чередованием по контрасту (сцена скачек перебивается сценой косьбы) и рваным монтажом; события сжимаются, сплющиваются, всё происходит слишком быстро и как-то торопливо, и получается, что Левин (Борис Голдаев), приехав в Москву свататься к Кити Щербацкой, делает ей предложение, едва увидев ее на катке; Анна становится любовницей Вронского едва ли не с первых встреч с ним в Петербурге, не дав хоть сколько-то времени побыть ему «тенью»; сам Вронский слишком быстро, за одну-две сцены как будто забывает о своей безумной любви и включает раздражение, холодность, жажду свободы.
Быть может, актерские работы полувековой давности и считались образцовыми, хрестоматийными, во всяком случае запоминающимися, но спустя полвека видишь в них много шаржа и нарочитости (Каренин, излишне противный, с высоким скрипучим голосом и барабанной походкой); бросается в глаза искусственность Анны – своей взвинченной, аффектированной театральной декламацией она словно бы подражает интонациям и манере Аллы Тарасовой; видна и неестественность Кити, нарушающей словно бы в приступе безумия все правила приличия на балу, когда Вронский предпочел ей Анну. Безупречной можно назвать только игру Юрия Яковлева – он естествен и органичен в каждом кадре, он и есть Стива Облонский, легкий, симпатичный повеса и отец семейства. Да еще Каренин, в страдальческих сценах, когда он исповедуется перед Долли, рассказывая со слезами, как ему плохо и тяжело: на миг он перестает быть занудой, чиновником и машиной: преображение его убедительно и вызывает подлинное сочувствие.
Вообще же сегодня этот фильм, как и вся кинодрама Анны советских времен (кстати, здесь героиня обошлась без опиумных капель и, стало быть, бросилась под поезд в здравом уме и с ясным сознанием, в сопровождении трагической музыки Родиона Щедрина), с невнятным Левиным, схематично-героическим Вронским и пустой хорошенькой Кити кажется всего лишь наброском, штриховой иллюстрацией к великому роману.
…В многочисленных телеинтервью и в прессе режиссер Сергей Соловьев с вызовом и несколько высокомерно заявлял, что западные режиссеры ничего не понимают про русскую семейную жизнь, и только русские мастера способны ее понять и воплотить на экране все прелести, соблазны и опасности законного брака и запретной любви. Но несмотря на то, что пятисерийная (250 мин.) «Анна Каренина», снятая Соловьевым (2009) с лучшими артистами своего поколении, получила приз Гильдии актеров России «За лучшую “Анну Каренину” в XXI веке на мировом экране», зрители картину не оценили.
Не очень понятно было, почему замысел новой «Анны Карениной» мыслился режиссером, как заключительная часть трилогии «Асса» (1987), которая будет восприниматься как одно целое с культовым фильмом. Какую связь видел режиссер между криминальной драмой, героиня которой, провинциальная медсестра, вступает в любовную связь с бандитским авторитетом, и классическим любовным романом Льва Толстого? Разве что в обеих картинах героинь должна была играть Татьяна Друбич (в «Ассе» ей 26 лет, как раз возраст Анны Карениной).
Экранизацию, однако, постигла нелегкая судьба. Многосерийная «Анна Каренина» была запущена в производство в 1993 году, были подобраны актеры и сшиты костюмы, но картина попала под секвестиро-вание государственного бюджета и законсервирована. Как только появлялись деньги, Соловьев возвращался к съемкам. В 1998 году страну постиг экономический кризис (Соловьев отказался от американского финансирования, так как ему было поставлено условие, чтобы фильм заканчивался благополучно, без железнодорожного скрежета и суицида. Режиссер, напротив, хотел кровавого финала с подробностями в кадре: отрезанная рука Анны, расчлененка, изуродованное тело, на которое будут смотреть станционные зеваки вместе с Вронским).
Анну Каренину должна была играть Ирина Метлицкая (Сергей Соловьев, видя в ней актрису, способную понять тончайшие движения женской души, берег для нее эту роль; пробы были успешны, она была утверждена на роль Анны, но процесс затягивался, а вскоре 35-летняя Метлицкая смертельно заболела и умерла). В итоге Анну сыграла Татьяна Друбич: в кадре актриса старше своей героини в два раза – играть молодую женщину, соблазненную красавцем-офицером, и рожать от него дочь, имея за плечами полвека, кажется, совсем не лучшее режиссерское решение.
На роль Вронского сначала был утвержден актер Андрей Руденский – в 1993-м ему было 34 года, но прибавление к ним еще 15 лет делало из него почти пятидесятилетнего ловеласа. Планировалось заменить его моложавым Сергеем Безруковым, он даже успел приступить к съемкам, однако предпочел главную роль в сериале «Есенин». Опять вспомним, что Анна называет Вронского за его сияющую молодость «офицером-мальчиком» (ему в романе 23 года). В картине Соловьева его играет 39-летний актер Ярослав Бойко, крупный статный мужчина; в интимной любовной сцене с Анной камера долго любуется его обнаженным телом (вид сзади), как бы давая зрителю разгадку, почему Анна так увлеклась этим далеко не мальчиком. Да и она совсем не девочка, особенно когда смотрит на своего возлюбленного неподвижным взглядом. Здесь сиятельный граф Вронский – купринский или чеховский ротмистр, из низов, но никак не аристократ с богатым родословным древом.
Сегодняшний зритель, выступающий на форуме «КиноПоиск», не скрывает своего разочарования и обманутых ожиданий.
«Как ни старался режиссер, изменяя образ в угоду авторской интерпретации Анны как нервической декадентки, как ни старалась Друбич, но вынужден признать, что эта замечательная красивая женщина является актрисой с очень ограниченным потенциалом, использованным ранее Соловьевым в иных фильмах. Для фильма очень рваного, сузившего книгу в два раза, непопадание с образом и кастингом главного центрального персонажа фатально»[440].
«Татьяна Друбич… Что сказать… Во всех фильмах, где я ее запомнил, она грешит с одним и тем же выражением лица… Хорошо то, что она даже не пыталась сыграть Самойлову в роли Анны… Над Друбич будет вечно возвышаться призрак Самойловой и торжествующе хихикать»[441].
«Я не увидела во Вронском-Бойко того блистательного кавалера, красавца-офицера, представителя золотой молодежи, что рисовал читателю Лев Толстой. Вронский Ланового сводил с ума одним взглядом, одним тембром голоса, а тут – непонятная мрачная личность, да еще говорит как-то невнятно, слоги проглатывает. Тень, которую Анна привезла с собой из Москвы, в прямом смысле слова. Разве это аристократ? И как Анна с таким занудой могла протянуть даже месяц?… Плывут Анна и Вронский в гондоле по венецианскому каналу, а закадровый голос говорит о том, как непозволительно счастливы и влюблены они были друг в друга во время их жизни в Италии. Что же видим на лицах актеров? Ничего! Сидящие статуи с пустым взглядом»[442].
И еще: «Про актеров вообще стоит сказать отдельно. Во-первых: они все ужасно, ужасно старые. Это не нормально, это позор и мрак, когда актеры старше своих героев на 20-30 лет, это отвратительно и убого. Я понимаю, что всем надоел набор: Безруков, Пореченков, Хабенский, Боярская… Но ведь есть и другие хорошие молодые актеры, да, они все наверняка хуже Абдулова и точно хуже Янковского, но они моложе, и с ними это все не было бы похоже на последний спектакль в доме Актера-пенсионера»[443].
Это высказывание следует пояснить. 50-летний Сергей Гармаш играет 32-летнего Константина Левина и за кадром читает текст от автора. В роли жениха Кити замечательный пожилой артист смотрится почти нелепо. Впрочем, и восемнадцатилетнюю Кити Щербацкую играет 36-летняя актриса Мария Аниканова, которая, таким образом, вдвое старше своей героини. Конечно, Аниканова выглядит молодо, она стройна и миловидна, но глаза опытной, много пережившей женщины сильно мешают видеть в ней восторженную девочку в своей первой, лучшей поре. Зрители (да и критики) не пропустили вопиющего несоответствия персонажей их экранным образам: «О старости Левина и странности Кити можно говорить часами… Константин, как книжный персонаж, умилял, восхищал, а в фильме он был лишь жалок и нелеп. А Кити? Чего стоит одна ее безумная и довольная улыбочка, выданная на предложение неудавшегося жениха? И куда при этом пропала ангельская книжная Кити?»[444]
Стиву Облонского, 34-летнего красивого, цветущего, влюбчивого мужчину, дышащего свежестью и здоровьем, играет (и это станет его едва ли не последней ролью) уже очень больной 54-летний Александр Абдулов: премьера фильма состоялась после смерти актера в 2008 году. «Жена стареется, а ты полон жизни», – сетует меж тем Стива, оправдываясь перед Левиным за свои измены. Но и 33-х летнюю Долли тоже играет 45-летняя актриса Елена Дробышева. Видимо, для того чтобы утвердить пожилого больного актера в амплуа записного волокиты, и была придумана несуществующая в романе примитивная до банальности сцена легкого флирта Стивы с камеристкой графини Вронской прямо на гла