О судьбе Раскольникова не мог не задуматься и кинематограф – с первых лет своего существования. Обсуждение экранизаций и киноа-даптаций «Преступления и наказания» важно с нескольких принципиальных позиций.
– Какие страны и в какое время ХХ столетия проявили интерес к этому роману и чем он был вызван.
– В какое время переносилось действие романа или оно оставалось в своем историческом времени.
– В случае переноса действия в современность менялся ли сюжет картины и если менялся, то как он приспосабливался к современности.
– Менялись ли имена героев, место действия романа и другие реалии картины в случае ее экранизации не в России, а в других странах.
– Как обставлялось убийство или убийства, что есть убийство для жертвы и убийцы. Что есть раскаяние и как оно показано (или не показано) в экранизации.
– Как решался вопрос с эпилогом романа, то есть с перспективой обновления и возрождения Раскольникова в связи с возникшим чувством между ним и Соней Мармеладовой.
Первые немые картины-экранизации «Преступления и наказания» (из них шесть русских, две американские, одна итальянская) не сохранились, сведения о них крайне скудны. Первым, кто поставил фильм по знаменитому роману Достоевского, был русский режиссер Василий Михайлович Гончаров, один из пионеров российского кинематографа. О его «Преступлении и наказании» (1909) известно только то, что этот немой фильм существовал и, по всей вероятности, был черно-белым, короткометражным, и что экранизировались наиболее выигрышные моменты романа – в расчете на то, что зритель не может не знать его содержания. Как сообщают «Очерки истории кино», первое «Преступление и наказание» было втиснуто в 197 м. и шло на экране неполные восемь минут[470].
Сведения об остальных немых не сохранившихся (или ненайденных) картинах столь же отрывочны. Пять картин носили название оригинала, другие назывались: «Рассказ Мармеладова» (Россия, 1913), «Родион Раскольников» (Россия, 1919, реж. Иосиф Сойфер), «Раскольников (обитатель чердака)» (Россия, 1910-е годы). Роль Раскольникова в экранизации 1913 года (реж. Иван Вронский) сыграл Павел Орленев, который в 1898 году играл ее на сцене русских театров.
Отдельно следует сказать о немой картине «Раскольников», созданной основоположником экспрессионизма немецким режиссером Робертом Вине (1873–1938) (Германия, 1923)[471]. Она была снята в той же стилистике, что и его знаменитый «Кабинет доктора Калигари», вышедший на экраны тремя годами раньше – в 1920 году. То же пространство «кафкианского» стиля (хотя по содержанию и смыслу понятно, что место действия – Петербург): изломанные линии, кривые углы, гротескные декорации, искаженные пропорции. Такой город с его зловещей, пугающей атмосферой не мог не породить героя с искривленным сознанием и надорванной психикой. «Кабинет доктора Калигари» принято считать первым в истории кинематографа фильмом, где экран запечатлел измененное сознание героя, и можно понять режиссера, который вслед за убийцами-сомнамбулами взялся за Раскольникова с его экспрессивными метаниями и размахиванием топора. В результате эксперимента Роберта Вине экранизация романа Достоевского превратилась в фильм ужасов в исполнении мхатовских актеров – Григория Хмары (Раскольников), Аллы Тарасовой (Дуня), Михаила Тарханова (Мармеладов), Марии Крыжановской (Соня), Андрея Жилинского (Разумихин), Марии Германовой (Катерина Ивановна), Павла Павлова (Порфирий Петрович), Ивана Берсенева (мещанин) и др.
Из биографии Роберта Вине известно, что замысел картины возник у него в связи с огромным впечатлением от спектакля МХАТ во время гастролей этого театра в Германии. Потому Вине и пригласил в свой фильм мхатовцев – так в «Раскольникове» соединились традиции русской реалистической актерской игры с изобразительной стилистикой немецкого экспрессионизма.
Покосившийся, кривой дом № 15, в котором живет Раскольников, окружающие его скособочившиеся люди и их гротескные, уродливые гримасы, тьма, едва прорезаемая лунным светом или чахлыми фонарями, деформация везде и во всем – в этом мире, где царствует и правит зло, нет никакой надежды на спасение. В таких декорациях (художник Андрей Андреев) герой обречен на тяжелую интеллектуальную истерику, душевный хаос, моральную деградацию. Общую картину упадка дополняют выразительные титры: «Со вчерашнего дня бедному студенту есть не давали», «Он ничего не делает, целыми днями лежит на диване. Пусть и не ест»; «Раскольников был в раздражительном и напряженном состоянии, похожем на ипохондрию».
В картине много нарочитого, театрального: мимика актеров утрирована, подведенные черной тушью глаза расширены, и порой кажется, что они вылезают из орбит, жесты аффектированы и избыточны. Раскольников, которому в романе 23 года, в картине выглядит значительно старше: изможден, лицо изрезано глубокими морщинами (Георгию Хмаре в момент съемок было уже за сорок). Однако этот факт только усиливает экспрессию в поведении героя. Одна из самых впечатляющих сцен фильма – сон Раскольникова, в котором он снова и снова, с яростью и бешенством, ударяет старуху-процентщицу топором по голове, но топор ее не берет, удары – как с гуся вода, она нагло хохочет, и уродливое лицо ее двоится, множится, и вот уже старух пять и больше, и все хохочут, и все безобразны, и все непобедимы. В этом поединке Раскольников бездарно проиграл и себя погубил – выбежав от хохочущей старухи (сон все еще длится), он с ужасом видит, что его окружает злобная толпа, люди тычут в него пальцами, уличая в убийстве. Он изобличен, но сам еще не верит в это.
Тотальный проигрыш Раскольникова показан и во всех сценах с Порфирием Петровичем – подследственный, которого следователь усадил в центр полукруглого окна, оказывается будто в сотканной для него паутине, и выпутаться из нее шансов нет. Но желания признаться в содеянном тоже нет.
Сцены и линии, связанные со Свидригайловым, Лужиным, Разумихиным и даже Соней, сокращены до предела и присутствуют минимально – только ради Раскольникова и в слабой связи с ним; он – господин происходящего и один творит вселенную картины.
Итоговая сцена: Соня со скорбным лицом, в полуобмороке, закатывая глаза, стоит напротив здания полиции, куда в прострации, на ватных ногах входит Раскольников и тут же выходит; однако, увидев Соню, возвращается и выдавливает из себя признание. У него подкашиваются ноги, дрожат губы, голова клонится набок, он вот-вот грохнется в обморок. Наконец, из последних сил, говорит: «Это я… убил тогда старуху-чиновницу и сестру ее Лизавету топором и ограбил». Лицо запрокинуто, рот открыт, с огромным усилием он поднимает правую руку и крестится – жест, которого в романе нет. Быть может, этот символический жест и должен был заменить эпилог, который в картине отсутствует. В полицейском участке, на фоне обморочного Раскольникова, она и заканчивается. Раскаяние и обновление героя-убийцы оставлены на усмотрение зрителя.
На этом фильме закончилась эпоха немого кино для экранизаций «Преступления и наказания». Первый звуковой фильм по самому известному русскому роману был снят, к сожалению, не на родине, а в Америке.
Звуковой фильм австрийского режиссера Джозефа фон Штернберга[472] «Преступление и наказание», снятый в 1935 году на студии «A Columbia Production»[473], начинается эпиграфом: «Эта история могла произойти в любое время и в любом месте, везде, где человеческие сердца наполнены любовью и ненавистью, состраданием и страхом».
Ключевыми словами оказались здесь слова про время и место – события фильма вынесены из России и из времени русского романа и перенесены на американскую почву: история о Раскольникове снята как будто его современниками. Картина, однако, не уточняет, где и когда происходит действие. Реалии фильма, начиная с имен персонажей, приспособлены к восприятию американского зрителя, так что Родион стал Родериком, Дуня – Тоней (Антонией), Лужин – Лушиным, Сви-дригайлов – Гриловым, Порфирий Петрович – капитаном Порфирием, профессором (?).
Сюжет также существенно упрощен. Экранизации не понадобились важнейшие персонажи романа: сестра старухи-процентщицы Лизавета (одним убийством меньше), Мармеладов, Катерина Ивановна и множество второстепенных лиц. Соня, красивая молодая девица, здесь вовсе не проститутка, а всего только вертихвостка (как презрительно клеймит ее старуха-процентщица).
Но самое главное: Родерик в картине Штернберга – блестящий выпускник неназванного университета, выдающийся студент-юрист. В торжественной обстановке ученые мужи вручают ему диплом и присуждают академическую степень. «Мы вооружили вас всем, чем могли, – знаниями, дисциплиной, идеалами, всем тем, что мы ценим превыше всего, – говорит президент университета, обращаясь к выпускникам. – Больше нам дать нечего, только наши молитвы и надежды. Ваше будущее – в ваших руках, молодых и сильных. Ваши цели высоки, добивайтесь их, дерзайте, смелее вершите свою яркую судьбу». Родерику Раскольникову он адресует самые высокие похвалы: «За всю историю нашего учебного заведения мало кто мог бы сравниться с ним своим интеллектом, перед кем будущее открывало столько дорог». Мать Родерика и его сестра присутствуют на торжестве и не могут сдержать слез гордости, радости и счастья.
Но вот прошел год, и зритель видит подававшего большие надежды юриста опустившимся, в дырявых ботинках, рваной рубашке, мятом костюме. Невысокий, плотный, коренастый, несколько оплывший молодой человек выглядит неряшливо и немолодо (Петер Лорре). Правда, за ним числится статья, которая, оказывается, потрясла весь преступный мир: «Право на преступление», анонимно опубликованная в журнале «Current Review» («Современное обозрение»). В полицейских кругах не без иронии автора одной статьи называют писателем, но обшарпанная комната с портретами Наполеона и Бетховена, забитая и заваленная книгами, внушает мало почтения. Так же, как и многие, кто испытывает нужду в деньгах, он пользуется услугами старухи-процентщицы, закладывая грошовые вещи. Наблюдая скаредность и грубость старухи, Родерик ощущает к ней острую ненависть, вплоть до желания убить мерзавку. Ведь именно здесь, у старухи, по версии картины, Родерик знакомится с Соней, которая тоже пришла с закладом – миниатюрным изданием Библии, доставшейся ей от родителей.