а и заметят, что многие смотрели не на горящий дом, а на какого-то человека, высокого и отлично одетого «Шаляпин… Шаляпин… Шаляпин…» — неслось со всех сторон. И Есенин сказал другу с каким-то даже надрывом: «Толя, вот какую славу надо иметь! Чтобы люди смотрели не на пожар, а на тебя!..»
Из Петрограда через месяц, в конце апреля, Есенин вернется к жене на 2-й Павловский, но, как вспоминала Анна, «уже другой». «Был все такой же любящий, — пишет, — внимательный, но не тот, что уехал…»
31. Афанасьевский Бол. пер., 12, стр. 1 (с., мем. доска), — дом коллежской секретарши Т. Д. Слепцовой. Ж. — до 1834 г. — прозаик, критик, мемуарист Сергей Тимофеевич Аксаков, его жена — Ольга Семеновна Заплатина и 11 их детей, в том числе сыновья — будущий поэт, редактор, идеолог славянофильства Иван, будущий прозаик, публицист Константин и дочь Аксаковых — Вера, будущая мемуаристка.
Здесь, как всегда у Аксаковых, стали собираться литераторы, друзья писателя, на «интимные аксаковские субботы», которые продолжатся и позже, уже в других домах. Бывали М. Н. Загоскин, Н. И. Надеждин, М. П. Погодин, М. Т. Каченовский, Н. Ф. Павлов, Ф. Ф. Кокошкин, композитор А. Н. Верстовский, актер М. С. Щепкин и др. И в этот дом в 1832 г. Погодин приведет впервые Гоголя, который через несколько лет станет своим в доме Аксаковых на Сивцевом (Сивцев Вражек пер., 30а, см. Приложение № 2).
«В тот день, — пишет наша современница, прозаик, историк и искусствовед Н. М. Молева, — хозяин с ближайшими приятелями поднялся на второй этаж к карточному столу. Невысокие потолки. Теплая печь. Многие сбросили для удобства игры сюртуки. Стремительно вошедший в комнату — без доклада и стука — Погодин обратился к присутствующим: „Вот вам Николай Васильевич Гоголь!“ За его плечами стоял невысокий сильно смущенный молодой человек. „Эффект был сильный, — будет вспоминать впоследствии Аксаков. — Наружный вид Гоголя был тогда совершенно другой и невыгодный для него: хохол на голове, гладко подстриженные височки, выбритые усы и подбородок… в нем было что-то хохлацкое и плутоватое. В платье Гоголя приметна была претензия на щегольство. У меня осталось в памяти, что на нем был пестрый светлый жилет с большой цепочкой“″. От хозяина ускользнуло главное, — подчеркивает Н. М. Молева, — его гость был счастлив. Первое и такое наглядное признание литературной известности! Аксаков и его гости от неожиданности не находили слов…»
Но разве можно равнодушно пройти мимо такого сохранившегося дома?..
32. Афанасьевский Бол. пер., 17/7 (с.), — Ж. — с 1869 г. — поэт, переводчик, редактор Лиодор Иванович Пальмин.
В великом здании русской литературы, в его «кладке» важны, но не всегда известны, все кирпичики и ступеньки, ведущие к славе нашей словесности. Таким важным, но мало-известным ныне был поэт Лиодор Пальмин.
Поэт и наставник поэтов — Лиодор Пальмин
«Был сутул, ряб, картавил… и всегда был одет так неряшливо, что на него было жалко смотреть, — вспоминал младший брат Чехова, писатель и критик Михаил Чехов. — Он был благороден душой и сострадателен. Особую слабость его составляли животные. Всякий раз, как он приходил к нам, вместе с ним врывались в дверь сразу пять-шесть собак. Всех он подбирал по дороге и давал им у себя приют. Это был высокоталантливый, но совершенно уже опустившийся человек. Обладал прекрасным стихом, изящной формой, но несчастная страсть к пиву (именно к пиву, а не к вину) свела его на нет…»
Скольких Пальмин ввел в литературу, никто, разумеется, не подсчитывал. Но он, еще в 1861-м отсидевший срок в Петропавловской крепости за участие в студенческих беспорядках, опубликовавший свой первый стихотворный сборник «Сны наяву» в 1878 г. (стал песней его стих «Не плачьте над трупами павших борцов…»), переведший либретто опер «Тангейзер», «Дон Карлос» и «Трубадур», познакомил, например, юного Антона Чехова с писателем, но главное — издателем и редактором Н. А. Лейкиным, который в своем журнале «Осколки» стал буквально бешено публиковать первые рассказы будущего классика. И уж конечно мало кто помнит, что юнкер четвертой роты Александровского училища Александр Куприн, познакомившись чуть ли не в пивной с Пальминым и признавшийся ему, что пишет, но еще не печатается, вдруг услышал: «Напишите свеженький рассказ и принесите… Я вам первую ступеньку подставлю…»
Поэт-пародист Борис Алмазов
Так и случится. Первый рассказ Куприна, который смешно назывался «Последний дебют», был напечатан по протекции Пальмина. За него автор получил и первый гонорар в 10 рублей (купил на него матери козловые сапожки), и… два дня карцера за «бумагомарание», как объявят в приказе по училищу. И если ныне кому-нибудь придет идея поблагодарить «наставника великой литературы», Лиодора Пальмина, сообщаю — он похоронен на Ваганьковском — участок № 24.
Наконец, позднее, в 1910-х гг., в этом доме жил поэт, прозаик, критик, переводчик и математик Сергей Павлович Бобров, один из организаторов русского футуризма (с 1914 г. — руководитель литгруппы «Центрифуга»), которого навещали здесь очень известные в будущем люди: Андрей Белый, Пастернак, Маяковский, Асеев, литератор и богослов Дурылин и многие другие. А позже, с 1928 по 1962 г., в этом доме жил языковед, лингвист, переводчик, профессор Дитмар Эльяшевич Розенталь.
Ну чем не «литературный дом»!
33. Афанасьевский Бол. пер., 18 (с.), — Ж. — в 1850–70-е гг. — поэт, прозаик, пародист, переводчик и критик Борис Николаевич Алмазов (псевдонимы Эраст Благонравов, Б. Адамантов). От него, хоть его и звали «певцом минуты», остались три тома его сочинений: повести, стихи, пародии, переводы. Б. — драматург А. Н. Островский, поэты А. А. Григорьев, А. А. Потехин, критики Е. Н. Эдельсон, Д. В. Аверкиев и некоторые другие.
34. Афанасьевский Бол. пер., 24 (с.), — Ж. — видимо, до 1803 г., до своей кончины — действительный статский советник, прадед Льва Толстого и поэта Алексея Константиновича Толстого — граф Андрей Иванович Толстой (прозванный за многочисленное потомство «Большое гнездо») и его жена — княжна Александра Ивановна Толстая (урожд. Щетинина). В браке у Толстых родилось 23 ребенка, из которых дожили до взрослого возраста шесть сыновей и четыре дочери. А у самого хозяина этого дома был еще и младший брат, бывавший здесь, — Федор Иванович Толстой, потомком которого стал, в свою очередь, уже «советский классик» — Алексей Николаевич Толстой.
Обложка поэтического сборника «Диссонансы»
Любовь в этом «Большом гнезде» царила, как пишут, необыкновенная. Лев Толстой слышал, например, от своей тетушки: «Жена (А. И. Толстого. — В. Н.) по какому-то случаю, — пересказывал историю Лев Толстой, — одна без мужа должна была ехать на какой-то бал. Отъехав от дома, вероятно в возке, из которого вынуто было сиденье для того, чтобы крыша возка не повредила высокой прически, молодая графиня, вероятно, лет 14-ти, вспомнила дорогой, что она, уезжая, не простилась с мужем, и вернулась домой. Когда она вошла в дом, она застала его в слезах. Он плакал о том, что его жена перед отъездом не зашла к нему проститься…» Такой здесь была любовь…
Обложка повести «Катенька»
Позднее дом принадлежал родственнику Льва Толстого, его шурину Александру Андреевичу Берсу (1845–1918), брату жены писателя Софьи Толстой (Берс) и мемуаристки Т. А. Кузминской (урожд. Берс), ставшей, как известно, прототипом Наташи Ростовой в романе «Война и мир».
Наконец, в этом же доме, в 1890–1900-е гг., жила поэтесса, прозаик, драматург, мемуаристка Александра Дмитриевна Львова (урожд. Шидловская). Но мало кто знает, что до 1917 г. среди писательниц, как гласит словарь «Писательницы России» (сост. Ю. Л. Горбунов), поэтесс и драматургинь только Львовых было 26 человек. В частности, в соседнем доме (Афанасьевский Бол. пер., 26) жила актриса и мемуаристка, автор «Записок человека» М. Д. Львова-Синецкая, для которой, представьте, Петр Вяземский и Александр Грибоедов написали водевиль «Кто брат, кто сестра, или Обман за обманом». Вот ведь скольких женщин во все времена тянуло к «перу и бумаге»…
35. Афанасьевский Бол. пер., 27 (с.), — Ж. — до 1909 г. — поэт, прозаик, драматург и актер Сергей Александрович Найденов (наст. фамилия Алексеев) и его жена — актриса Инна Ивановна Малышева (псевдоним Мальская). Здесь поэт испытал бедность, разочарование в писании стихов и прозы и здесь же написал и довел до постановки в петербургских и московских театрах самую знаменитую свою пьесу «Дети Ванюшина» (в 1915 г. ее экранизировал Я. А. Протазанов, пригласив на главные роли Ивана Мозжухина и Веру Холодную).
А. И. Толстой — по прозвищу «Большое гнездо»
«Это было время, — вспоминал Найденов, — когда я сам мечтал, нет, не мечтал, а решил твердо сделаться драматургом. Я купил себе письменный стол, кресло, лампу и дорожную чернильницу сундучком. Я разделил оставшиеся у меня наследственные деньги 900 рублей на год по 75 рублей в месяц и приводил в исполнение свой роковой план. Год работать, а там, если ничего не выйдет, — уйти. Это была последняя ставка…»
Так вот — в 1901 г. первая пьеса «Дети Ванюшина» была написана. Драматургу было 33 года — возраст Христа. Но разве не так и рождается «большая литература»?! Знаком уважения к труду и таланту стало сближение и дружба драматурга с Чеховым, Горьким, Телешовым и другими, которые, как пишут, бывали и здесь, и в Ялте, куда Найденов, «заработав» туберкулез, переедет как раз из этого дома.
Сцена из спектакля по пьесе С. А. Найдёнова «Дети Ванюшина»
А в этом здании останется жить до 1915 г. другой наниматель квартир — языковед, философ, публицист князь Николай Сергеевич Трубецкой.
36. Афанасьевский Бол. пер., 41 (с.), — Ж. — с 1914 по 1921 г. — поэт, критик, литературовед, историк литературы, москвовед