— Если хочешь вырасти мужчиной, а не пыльной тряпкой, никогда не смей жаловаться. Сам разбирайся с товарищами. Не будь трусом.
Димка рассердился:
— Я не трус.
И больше не жаловался. На другое утро он встал вместе со мной, смотрел, как я делаю зарядку, и повторял за мной упражнения.
— Чего ты выдумал зарядку делать? — удивился я.
— Мне надо сильным быть.
Раз стоим мы с мамой у окна. Смотрим, Димка во дворе спорит с мальчишкой, довольно большим. Мальчишка его толкнул. А Димка налетел на него и как стукнет! Ну, влетит ему! Нет, ничего, мальчишка не тронул.
— Димка действительно не трус, — сказала мама.
— Дали бы ему сдачи, так струсил бы. Попробовал бы Димка меня ударить! — ответил я.
— Почему ты злишься на него? Дима был сильно избалован бабушкой. Мы стараемся, чтобы он стал лучше. А ты не хочешь нам помочь воспитывать.
— Меня самого надо воспитывать, наш пионервожатый говорит.
— А ты будь с Димой добрее, и сам лучше станешь. Как он просил тебя пойти с ним в зоологический сад, а ты накричал на него!
— Надоело с ним возиться, — проворчал я.
— Почему ты плохо относишься к Диме? Смотри, ребята во дворе полюбили его с тех пор, как он перестал жаловаться.
Это правда. С малышами он подружился. Один мальчишка — Борька, ходит за ним, как привязанный. Что хорошего они в Димке нашли, не понимаю. И маме он так нравится…
Димка с мамой жить друг без друга не могут. Когда она с работы приходит, он встречает ее, радуется.
Мама даже реветь его отучила. Он заплачет — она смеется, говорит, что он смешной делается. Димка посердится, да сам захохочет вместе с ней. Так и отвык понемножку.
И подумать только! Накануне еще было так хорошо. Вечером собралась вся наша семья. Мы с отчимом разыскали наш старый приемник и решали, как будем чинить его. Димка крутился возле мамы — помогал ей накрывать на стол. Всё так спокойно, и вдруг…
Это случилось в начале весны. Я только вернулся из школы, как прибежал Димкин приятель — Боря. Говорил, говорил, — я еле разобрал, в чем дело.
Бегу с ним на задний двор. Там растет высокое дерево. Димка сидит на самой верхушке и плачет. Он увидел меня, крикнул:
— Игорь, спаси меня!
Мы с ребятами притащили пустой ящик, чтобы мне с него забраться наверх. В это время Борька рассказывал:
— Колька из пятой квартиры лазил на дерево, и Димке тоже захотелось. Колька сказал: Димка побоится, струсит. А он показал, что не трус. Колька подсадил его на дерево, сперва хвалил, а потом удрал. А Димке не слезть.
Я быстро добрался до Димки. Он такой перепуганный, дрожит весь. И говорит:
— Когда я забирался наверх, было ничего. А посмотрел вниз и побоялся лезть обратно. Страшно одному.
Ну конечно, маленький еще. Я поддерживаю Димку за шиворот, и мы спускаемся. Он так цепляется за меня, что мне трудно двигаться. Внизу мальчишки волнуются, дают советы. Мы уже не так далеко от земли.
Я поставил ногу на сучок. Димка как-то навалился на меня. Нога моя поехала… руки ослабели, я полетел вниз. Что-то больно ударило в голову. Больше ничего не помню.
Мама приехала за мной, чтобы забрать меня из больницы. Сколько вещей тут разных накопилось! Целая куча писем и книг от моих одноклассников. Их цветы я оставил, — они почти завяли. Мама не хотела тащить домой шкатулку, но я взял. Ведь ребята для меня ее сделали.
Отчим в белом халате и шапочке провожает нас до машины. Такси тронулось, и отчим кричит нам вслед:
— Я скоро вернусь домой. Смотри, Игорек, сразу ложись в постель.
Мне надо еще недельку полежать дома. Я сильно разбился, когда падал с дерева. Больные — соседи по палате — говорили: мне здорово повезло, что мой отец такой замечательный доктор. Он быстро меня вылечил. Все уважают его в клинике.
Вот и наш дом. Мама помогла мне выйти из машины и сказала:
— Ты знаешь, Димка совсем извелся. Всё плачет, что ты из-за него заболел. Он так хочет видеть тебя, ждет…
— И я хочу его видеть, — ответил я.
Всю неделю, что я лежу дома, Димка за мной ухаживает, делает как я хочу, всё мне подает! Так старается, прямо здорово. Когда приходят ребята из школы, я слышу, как Димка в передней спрашивает:
— Вы к моему брату?
Раньше он никогда так не называл меня.
Неделя прошла быстро. Я выхожу гулять — Димка со мной. Мы почти не расстаемся. А дома теперь мы вместе встречаем маму. И отчима, конечно. Он схватит Димку под одну руку, меня под другую, покружит в воздухе и скажет:
— Ну, братья-разбойники, сознавайтесь: что вы сегодня натворили?
Мы хохочем, не отпускаем его. Вообще у нас дома так весело теперь.
Я уже совсем здоров. У меня начались летние каникулы. Мы всей семьей едем в отпуск.
Перед отъездом я повел Димку в зоологический сад. Ему не пришлось меня просить, я сам его позвал.
До чего он радовался всяким зверям! Но больше всего ему понравились слоны. Их было два — слон и слониха. Димку прямо не оторвать. Он хотел забраться к слонам поближе, за высокую загородку.
— Не лезь, мальчик, — сказала сторожиха. — Слоны очень сердитые; они тебя достанут хоботом, и тогда ты пропал!
— Почему сердитые? Слоны добрые, я знаю, — ответил Димка, но всё же отошел от загородки.
Димка понравился сторожихе. Она разговорилась с ним, и вот что рассказала нам:
— Слоны эти — подарок Вьетнама. Они недавно прибыли к нам. В свое время, на родине, слонам пришлось поработать на помещика. Лес ему заготовлять. Ну, а помещик — известное дело! — конечно, плохо обращался с ними. И озлобились они. Слоны долго добирались до нас с провожатыми. Через Китай, Монголию. Где ехали, где пешком шли. Путешествовали больше года. Своих провожатых слоны хорошо слушались. Вьетнамцы с ними пожили недели две. Верхом на слонов садились, разговаривали с ними. Приучали к новому жилью. Да как провожатые уехали, слоны совсем рассердились, нас не слушаются никак. Ну, конечно, по-русски-то они не понимают. Да еще и характер им испортил помещик.
— А где он помещается? — спросил Димка.
— Кто помещается? — сказала сторожиха.
— Ну-у… этот помещик…
Оказывается, Димка не знал, кто такие помещики. Мы смеялись над ним. Он даже немножко обиделся и снова пошел ближе к слонам. Какая-то женщина оглянулась на него и сказала:
— Какой славный мальчишка!
Он всем нравится. Я объяснил ей, что он мой брат. Пусть знает.
Вот он, мой младший брат. Я смотрел издали на Димку и только сейчас заметил, как вырос он, пополнел. Плечи у него широкие, стоит он ровно — грудь вперед. А лицо стало румяное и меньше похоже на треугольничек. Щек теперь больше.
Димка, задрав голову, смотрит на слона и говорит:
— Вам интересно было в Китае? Мы с Игорем тоже поедем в Китай. Потом… когда вырасту…
Он махнул рукой куда-то вперед.
Баллады о Робине Гуде
Епископ Герфорд держит путь
Через Шервудский лес.
Отважный Робин говорит:
— Идем наперерез!
Убьем оленя пожирней,
Зажарим про запас.
Епископ Герфорд нынче днем
Обедает у нас.—
Стрелки в одежде пастухов
Танцуют вшестером,
А рядом жарится олень,
Подвешен над костром.
Спросил епископ: «Что за шум?
Откуда эта прыть?
И разрешил ли вам король
Оленя застрелить?»
— Мы круглый год пасем овец,
А нынче, ваша честь,
Хотим попеть и поплясать
И досыта поесть. —
Сказал епископ: «Молодцы!
Веселье я люблю
И всю компанию в цепях
Доставлю к королю».
— О пощади, о пощади! —
Захныкал Робин Гуд.—
Повсюду ты творишь добро,
Твори его и тут!
— Не пощажу, не пощажу,
И как, пастух, ни ной,
А на расправу к королю
Поедешь ты со мной! —
Тут засмеялся Робин Гуд
И ловко прыгнул вбок.
Из-под дырявого плаща
Он вырвал верный рог.
Он поднял рог раструбом вверх,
И на протяжный зов
Полсотни доблестных стрелков
Сбежалось из кустов.
— О пощади! О пощади! —
Епископ застонал. —
Я не поехал бы сюда,
Когда бы только знал!
— Не пощажу, не пощажу! —
Ответил Робин Гуд.—
Идём со мной, почтенный поп,
Тебя обедать ждут! —
Он гостя за руку повел
И долго, дотемна,
Ему со смехом подливал
То пива, то вина.
— Я вижу, тут меня введут
В неслыханный расход!
— Не трусь, — сказал Малютка Джон, —
Я сам проверю счет! —
Он разостлал свой длинный плащ,
И триста золотых
Он из епископа натряс
Во имя всех святых.
— Смотрите, как они блестят.
Как сыплются, звеня.
Ты славный поп, хотя в душе
Не любишь ты меня! —
И на прощание стрелки
Сыграли на рогах.
Пришлось епископу плясать
В тяжелых сапогах.
Перевел с англ. Иг. Ивановский
Однажды в гавань Скарборо
Явился Робин Гуд.
У корабельщицы-вдовы
Он отыскал приют.
— Скажи, откуда ты пришел
И кто ты, гость, таков?
— Я Симон, — Робин отвечал, —
Из бедных рыбаков.
— А я лихого рыбака
Давно найти хочу.
Красив и прочен мой корабль,
И щедро я плачу. —