— Я навсегда останусь в твоих воспоминаниях. — Слова, которые не успел произнести. — Прости, если что не так.
И в этот момент где-то в мире живых Максим отключил питание.
И я исчез. Эксперимент закончился.
11-13 марта 2010
Эдуард Шауров itdtr@rambler.ruТвари творца
А я говорю вам: любите врагов ваших… Ибо, если вы будете любить любящих вас, какая вам награда?
От редакции: Непротивление злу насилием выбирает главный герой рассказа Эдуарда Шаурова «Твари творца». Но в самом ли деле этот тихий религиозный путь есть свидетельство внутренней силы человека — или же в основе принципиального неделания лежит обычный мелкий страх?
...Не владей ничем, кроме себя самого. Не проси ничего сверх и не ропщи на данное. Люби Создателя больше, чем тварей его. Не чини вреда тварям Господним, ибо мир земной — суть зерцало…
Парень был здоровенный, ухоженный, мускулистый; одетый по моде городских подонков и госслужащих среднего звена в серый бархатный пиджак без лацканов с пышной голографической астрой в нагрудном кармане. Он возвышался над своими жертвами, подобно морскому левиафану со старинной картинки, едва не касаясь макушкой низкого потолка подземной автостоянки, всесильный и неотвратимый. От парня остро разило дешёвым спиртным и дорогим одеколоном. Его скулы горели румянцем злого азарта, а гладко уложенные на прямой пробор волосы растрепались и висели по бокам квадратного лица жирными прядями.
Саул осторожно потрогал языком разбитые губы и завозился, стараясь устроиться повыше.
— Ну, — вкрадчиво осведомился парень, — так как, говоришь, твоё имя?
— Я уже несколько раз называл тебе своё имя, брат, — устало сказал Саул. — Господь свидетель, с тех пор оно не изменилось.
— Какой я тебе брат, гнида?! — прошипел парень. — Таких дрищей у меня в родне отродясь не было. Ты должен звать меня Ральфом. Запомнил?! Ральф! И всё!
Саул торопливо кивнул головой.
— Так как тебя зовут? — парень всем корпусом подался вперёд.
— Моё имя — Саул…
— Врёшь! — радостно сказал Ральф.
— Какой мне резон тебя обманывать? — Саул взглянул парню прямо в квадратное лицо и тут же отвёл глаза. — Господь свидетель, я говорю правду.
— Какой резон? — переспросил Ральф. —
А такой, что ты сам себе враг. Не понимаешь ты своей выгоды, дристос. А ещё раз скажешь «господь», я тебе голову отверну, и всё.
— Я не понимаю… — обречённо пробормотал Саул.
— Тогда мы продолжим, — Ральф качнулся взад-вперёд, — пока понимать не начнёшь.
Он развернулся и пошёл к противоположной стене просторного, плохо освещённого помещения, туда, где сидела на куче тряпья белобрысая девчонка. При его приближении девчонка слабо дёрнулась, пытаясь освободить руку из наручников, пристёгнутых к вделанной в бетон металлической скобе. Ральф на ходу обернулся и весело крикнул:
— Подумай, дристос, подумай, а я её маленько побью пока!
Девчонка громко засопела, вжимаясь спиной в стену.
…Не владей ничем, кроме себя самого.
Не проси ничего сверх и не ропщи на данное. Люби Создателя больше, чем тварей его…
Саул закрыл глаза…
Его подловили возле продуктового супермаркета «Мишлен». Двое парней заступили дорогу. Уже предчувствуя недоброе, Саул попытался их обойти, но сбоку появился третий.
— Здорово, дристос, — сказал один из парней. — Ты разве не знаешь, что сегодня здесь вашим не подают?
— Особенно тем, от кого говном несёт, — сказал второй.
И тут же Саула ударили в ухо. Он ныр нул всем корпусом, пропуская кулак мимо правой щеки, и попытался вырваться. Будь парней трое или даже четверо, имелся бы реальный шанс проскользнуть между крепкими, но не слишком умелыми бойцами, и броситься бежать, однако парней было шестеро.
Первые двадцать секунд Саул вертелся ужом, уходя от сыпавшихся со всех сторон ударов, потом его сбили и принялись пинать. Он закрывал руками голову, стараясь напрягать нужные мышцы, чтобы уберечь рёбра и внутренности, а его сладостно топтали, возя по мокрому асфальту. Мимо бежали прохожие, скользили заскорузлыми взглядами сквозь цветные отсветы голорекламы, и торопились дальше. Полиции было тем более наплевать. Если ребята с высоким коэффициентом агрессии выясняют отношения, так пусть себе выясняют. А если сильные бьют слабого, так это сам бог велел.
Последним, что увидел Саул перед тем, как провалиться в беспамятство, был полированный борт огромного красного фургона, а дальше на него навалилась тягучая муторная пустота. Он не помнил, как его волокли по асфальту, затаскивали в фургон, везли по вечерним улицам, не помнил, как очутился в пустынном тупичке закрытой на ремонт подземной стоянки, не помнил, откуда взялась белобрысая девчонка. То ли её везли в том же фургоне, то ли она уже была здесь, когда Саула пристёгивали наручниками к железной скобе от снятого парковочного счётчика. Вот Ральфа он помнил. Ральф был рядом с самого начала, а всё остальное додумалось позже, много позже.
Какая всё-таки нелепость…
…Не владей ничем, кроме себя самого. Не проси ничего сверх и не ропщи на данное…
— Эй, дрищ! — голос Ральфа гулко раскатился в пустом помещении. — А ты, я гляжу, заскучал?
Саул быстро раскрыл глаза.
— Не желаешь присоединиться? — Ральф ткнул пальцем в сторону девчонки. — Шлюшка будет потом гордиться тем, что её колотила такая важная птица, как ты.
Если жива останется.
Саул покачал головой.
— Нет, — сказал он, стараясь выговаривать слова внятно. — Я не люблю, когда кого-то бьют.
— А что так? — Ральф несильно пнул девчонку напоследок и вразвалку пошёл к стоявшему возле торцовой стенки большому тетрапакету с надписью ’Бренди-бренд’.
Этот пакет, Саул и девчонка были вершинами равностороннего треугольника, между которыми размеренно перемещался краснощёкий громила.
— …ибо мир земной — суть зерцало, — негромко сказал Саул. — И всякий вред, причинённый твари Божьей, останется в тебе тёмным осадком, изуродует твою душу, ум и сердце. И что ты скажешь Создателю в своё оправдание, когда предстанешь перед троном его, чтобы получить последний приговор?
— Складно, — сказал верзила Ральф, прикладываясь к пакету. — Только я ведь так и так убью эту сучку. А у тебя есть два выхода. Всего два, но они есть… Как тебя зовут?
— Саул.
Парень развернулся и сделал шаг в сторону сжавшейся в комок девчонки.
— Погоди! — поспешно крикнул Саул. — Давай поговорим.
Он смутно чувствовал, чего хочет от него парень с крепкими скулами, чувствовал и боялся.
— Давай, — сказал Ральф охотно.
Он подошёл к Саулу и присел на корточки, глядя тому в лицо:
— Как же тебя всё-таки зовут?
— Братья зовут меня Саул.
— А другие родственники?
Саул усмехнулся и тут же сморщился — подсохшая трещина на верхней губе разошлась, и во рту опять разлился солёный привкус.
— Другие называют дрищом.
— Правильно делают, — одобрил Ральф. — Будь ты порешительней, мы давно бы уже решили нашу проблему. Неужели тебе совсем не жалко девочку? Я ведь её насмерть забью. И всё. А она вроде как ни при чём.
— Жалко, — сказал Саул. — А ты её отпусти. Ведь дело-то у тебя ко мне.
— Э, нет, — Ральф пьяно погрозил Саулу толстым пальцем, — у меня ко всей вашей братии дело… Ненавижу… Дристословы, в бога мать! Вы — как вирус! Тыканый грипп-116! Весь мир пропитался вашей заразой. У меня два десятка приятелей сидят на пособии, и у всех коэффициент агрессии не ниже шестёрки, а у одного АQ даже семь и пять. А они сидят на пособии и всё. И не делают ни хрена, и не хотят ни штыря, слоняются по улицам, пьют пиво и девок валяют. Из-за таких мы уже проиграли вчистую шесть локальных конфликтов! — парень вскочил на ноги и начал нервно расхаживать взад-вперёд. — Верховья Истмена отдали, и Гаспре, и Крайо. От нас скоро вообще ничего не останется!
Саул следил глазами за возбуждённым детиной и чувствовал, как внутри понемногу закипает раздражение. Что мог знать про Истменский инцидент этот бархатный пиджак, судивший о локальных конфликтах по сводкам Службы Информации? Что он вообще мог знать про ад, мелкий служащий из департамента мордобоя?
…Люби Создателя больше, чем тварей его. Не чини вреда тварям Господним …
Саул глубоко вздохнул и постарался расслабить мышцы. Праведник Иаким не раз учил, что раздражение — это первый шаг к насилию. Идущий по тропе злобы, измажется кровью. И ещё Иаким учил, что даже в праведном споре нужно уметь отступать в сторону.
— Нация вырождается, — продолжал Ральф, останавливаясь перед Саулом, — и я думаю, что зараза идёт из вашего проклятого гетто. Вот мне и стало интересно, чем ваши боговеры травят людей?
Ну ладно, когда безвольный ублюдок с АQ в полторы единицы растекается слизью по вонючему матрасу, но когда парень с коэффициентом семь целых пять десятых предпочитает жить на пособие…
Ральф выжидательно уставился на своего невольного оппонента.
— Всё верно, — Саул несколько раз кивнул головой. — Я знаю статистику. Всего десять процентов трудоспособного населения занято в сфере госэкономики, остальные, как ты говоришь, предпочитают жить на пособие. Но при чём здесь наша община? Нам-то никто никакого пособия не платит.
— Само собой — не платит, — Ральф презрительно сплюнул в сторону. — Тем, кто не желает проходить очередной тест на АQ, пособие не выплачивается. Здесь всё по закону. Проходи тест, получай пособие и сиди на шее у госслужащего. А нет — так штырь тебе, а не пособие.
— Но мы-то как раз и работаем! — горячо возразил Саул. — Каждый день кто-нибудь из наших метёт улицы или подрезает траву около коттеджей. Как ты думаешь, что я делал возле универмага? Таскал коробки. Там сломались оба транспортёра. А чтобы их починили, нужно ждать очереди, ведь операторов ремонтной техники не хватает, и операторов для подстрижки газонов не хватает, и для чистки тротуаров. Вот эта стоянка тоже ждёт очереди на ремонт. И ждёт уже не первый месяц. Верно? А мы готовы делать любую работу, какую нам предложат.