Девочка ещё раз утвердительно кивнула и принялась отсчитывать десятку. Обеспокоенную маму Мишель встретил извиняющейся улыбкой, вежливо поклонился, и поспешил к выходу со станции. Когда мать обратила внимание на странную ручку в руках дочери, та продолжала считать:
— Восемь, девять, десять… — и нажала кнопку.
Один из вагонов электрички озарила яркая вспышка. Раздался грохот. Взрыв дёрнул весь состав. Электричка, как толстая змея на ветке, не удержалась на эстакаде. Груды железа, наполненные людьми, падали на магистраль с двадцатиметровой высоты. Скрежет металла смешался с криками людей и воющих внизу клаксонов. Густой чёрный дым накрыл возвышающуюся станцию…
Я знаю эти подробности, поскольку неоднократно опрашивал и девочку, в чьи руки Мишель вложил детонатор, и её мать, и ещё сотни свидетелей, выживших, родственников погибших в том теракте. Легенду своего личного конца света я знаю во всех деталях.
Жизнь — как огромный поезд: как бы ни старался, сколько б ни стоил билет, всё равно ехать неудобно. А самое главное, чешет этот поезд без оглядки на чьё-либо хотение. Не остановишь, не развернёшь. Можно, конечно, сойти, но тут как повезёт.
Вон ребятам за окном не повезло. На поводках у вооружённых автоматами таможенников злые овчарки. Лают на троих бедняг, исходят слюной, рвут ошейник. Не жалеют собаки глотки, проявляя служебное рвение. На их лай сбежались торговцы, сотрудники вокзала, хронические командировочные и гости Эмиратов.
Когда таможенники удовлетворились количеством публики, началась основная часть шоу. Один из них поднимал жёлтые листы билетов и что-то выкрикивал. Так он называл номера рейсов, на которых задержали контрабандистов, подчёркивая, что поймали бедолаг всего пару часов назад. После таможенник достал из стоящей рядом сумки четыре литра белой жидкости.
Всего четыре литра спирта на троих. Не шибко-то и много, чтобы так попасть. Но дураков, желающих подзаработать, всегда хватало. Таможенник открывал по очереди бутылки и выливал жидкость на головы бедняг. Те плакали, молили о пощаде, один даже обмочился. Бесполезно. В Европейских Эмиратах с алкоголем строго.
Казалось, сейчас таможенник достанет сигарету, подкурит, а спичку швырнёт в контрабандистов, как в старом кино. И будут те гореть стогами сена, навевая ужас на гостей и жителей Эмиратов. Вот только табак здесь тоже запрещён. Поэтому таможенник не поджёг бедолаг, а подозвал своего коллегу, и тот расстрелял контрабандистов. Спокойно, даже как-то буднично. И от этого стало ещё более жутко, чем от пылающих стогов.
Мой сосед нервно сглотнул. Его лицо выражало не ужас, а некую брезгливость, даже раздражение. Судя по лопнувшим капиллярам на носу, с алкоголем он был знаком не понаслышке. Скоро поезд въедет в Россию, где алкоголь легален, потому в вагоне-ресторане было оживлённо. За одним из столиков расположились возвращавшиеся с соревнований спортсмены, чтоб отметить то ли победу, то ли поражение. Рядом нервная мамаша постоянно одёргивала дочь, играющую с рыжим плюшевым медведем; в руках дама мучила пачку сигарет. А напротив меня сидел мой попутчик по купе: седоватый то ли дипломат, то ли бизнесмен. Больше всего он хотел выпить; видно, что с Эмиратами он прощался, как с кошмарным сном.
Наш поезд задержали не случайно. В отличие от Христианского Союза, Европейские Эмираты с Россией войну не вели, хоть эти отношения и не назовёшь дружескими. Попытки контрабанды из России сигарет и алкоголя на территорию Эмиратов предпринимались регулярно. Эмиры боролись с этим, как могли.
В Европе виноделие и самогоноварение искоренили быстро: ввели смертную казнь по упрощённой схеме судопроизводства, то есть на месте, по факту обнаружения. Это же относилось и к контрабандистам. Но некоторые решались на риск. Причиной такого безрассудства стал голод в воюющей с Китаем России. Ведь какая к бесу разница, расстреляют за дезертирство или за контрабанду? Всё быстрее, чем от голода пухнуть.
Но по убранству вагона-ресторана в поезде «Вильнюс-Москва» сразу и не скажешь, что в России голод: кожаные диванчики, изящные шторы, плазменный телевизор на стене. Бизнес-класс, одним словом. Да и сосед, несмотря на признаки хронического алкоголизма, явно финансово не стеснён.
Мои надежды оправдались: поезд начал неспешный ход сразу же после казни. На перроне нерасторопный пассажир с клетчатым саквояжем пытался добежать до отходящего состава. Проводники буквально на руках втащили опоздавшего в вагон. Разумеется, у него был самый настоящий билет и паспорт. Только откуда пассажир знал, что поезд задержат?
Мишеля я узнал по хромоте. После Бирмингема (175 чел.) прогремел взрыв в Лондонской подземке (61 чел.); потом смертники на Ратушной площади в Копенгагене в сочельник (208 чел.). Там же Мишель попал в паническую давку — его ногу собирали буквально по частям. Но пока я добрался до Дании, Мишель сбежал из больницы. Последний раз рыжий засветился в Милане: итальянцы осмелились на митинги за легализацию вина. Несколько автомобилей, начинённых взрывчаткой, рванули возле пикетирующих (44 чел.) — это охладило пыл протестующих.
Конечно, Мишель никогда не действовал от имени эмиров. Все его Подвиги приписывали радикальной террористической группировке, по-своему защищающей слово Пророка. Хотя для меня, прошедшего Хафиз Иман, государственная поддержка Мишеля была очевидной.
Но уточнить кое-что не помешало бы, жаль, Мишель обычно убирался с места Подвига ещё до моего прибытия. Мы впервые были столь близко друг от друга после Бирмингема. Причиной этому опять стала международная политика: напряжение между Россией и Эмиратами росло. Не в последнюю очередь сказывались скорые казни россиян на таможнях. Обозлённые войной русские требовали жёсткого ответа на исламский беспредел. Появление Мишеляустрашителя оказалось лишь вопросом времени. Мне пришлось основательно разобраться в хитросплетениях железнодорожного документооборота, который после падения информационных систем вернулся к надёжной бумаге, но теперь я даже знал купе, в котором едет мой враг.
Мишель расположился в четвёртом вагоне, в середине состава. Зная методы диверсионной работы Мишеля, тот должен был взорвать бомбу на полном ходу, чтоб пустить под откос и остальные вагоны. Правда, в школе нас учили умирать на месте Подвига, но Мишель не спешил к Создателю. Рыжему придётся передать кому-то детонатор, ведь можно рассчитывать лишь на короткое расстояние радиопередатчика. Простака, который нажмёт кнопку, Мишель наверняка угостит запретным алкоголем, чтобы ослабить бдительность. Я бы и сам так сделал, поэтому ждал француза в вагоне-ресторане.
– Границу пересечём — я вас водочкой с икоркой угощу, — предложил сосед. — Вы таких ещё не пробовали!
— Спасибо, я не пью, — отказался я, — чту слово Пророка.
Запойное лицо пассажира скривила гримаса неприязни. Меня раздражало мнение русских, что все европейцы по-старинке хотят нажраться в хлам и лишь злые арабы им мешают. Русские мне напоминали детей: будто что-то их обязывало нарушать запреты. Может, и в самоубийственной контрабанде главным был риск, а не нажива?
Судя по тому, как засуетился официант, мы находились на территории России.
— Триста грамм лучшей водки, икорки и огурчиков, — русский подмигнул мне. — И интересный журнал.
— Мне тоже свежую газету и кофе, — решил развлечь я себя. Не напиваться же с попутчиком.
— Русскую или эмиратскую? — спросил официант.
— Русскую, конечно, — за меня ответил сосед. — Пусть почитает, как люди живут и воюют. Небось, у вас про нас такое пишут…
«Интересным» журналом оказался глянец, на обложке которого девчонки вытворяли такое… Одно только хранение доэмирского порно в Европе каралось кастрированием, а за новое вообще расстреливали. Русский улыбнулся, наливая водку в две рюмки, как бы показывая, как хороша жизнь в России.
— Ещё раз предложите мне выпить, и я расценю это как оскорбление, — осадил я щедрого русского.
— Да понял я, понял, — примирительно махнул рукой попутчик и уткнулся в свой журнал.
За один из столиков сел молодой парень с двумя блондинками, похоже, скандинавками. Кроме вина и шоколада, парень попросил у официанта несколько столовых приборов, которые никак не вязались с заказом. Они послужили реквизитом для нехитрых фокусов: вилки вертелись на зубочистке, исчезла солонка, порванная салфетка становилось целой. На блондинок трюки производили впечатление настоящей магии. Да, Мишель был бесподобен!
Когда в его руках появилась автоматическая ручка, то я насторожился.
— Фокус называется чудо-телефон, — втирал Мишель блондинкам. — Обыкновенная ручка, попробуй.
Подруга несколько раз нажала на кнопку. Стержень привычно появился и пропал. Ничего необычного.
— И у меня ручка. — Мишель вытянул из кармана ещё одну. — Я скоро буду сходить, вы же подождёте две минуты и позвоните мне. А я вам отвечу. Обещаю.
Мишель заулыбался и поднёс ручку к уху, как старый мобильник. Девушки заржали, не веря фокуснику. А вот я в фокус Мишеля верил, как никто. Поэтому и достал свою ручку, подходя к столику троицы. Я выхватил детонатор в тот момент, когда его передавали девушке.
— Может, воспользуетесь моей? — Я направил дуло своей ручки прямо в лицо Мишелю. Именно дуло, поскольку из отверстия вылетал не стержень, а ядовитый шип. Пронести другое оружие в поезд я не мог.
Но Мишель тоже знал, что это за ручка, поэтому не стал страдать героизмом при девчонках. Я решил разобраться в своём купе, тем более что попутчик бухал в ресторане. В первую очередь мы забрали чемодан из купе Мишеля, мне было так спокойнее. Пробираясь по узким коридорам, я не удержался от вопроса.
— Ты знал, что среди нас предатель, или перестраховывался?
Мишель неопределённо пожал плечами. Если бы у меня был пистолет, а не ручка, то я влепил бы ему затрещину рукоятью. Его спокойствие меня раздражало.
— Урод, что бы изменилось, если бы мы все были чистыми? — Если Мишель промолчит, то я тресну его по затылку кулаком. Для разговорчивости.