жек покинул Корею и через Иокогаму добрался до Калифорнии (Виль Быков: «Японцы… вынудили слишком дотошного корреспондента, почти не скрывавшего к тому же симпатий к противнику, убраться из страны»).
Побывав на войне, Джек Лондон обеспокоился стремительной милитаризацией Японии. «Японцы сумели использовать все достижения Запада», – пишет он. Флот у них отлично организован по английскому образцу, армия – по немецкому… Из репортажа Лондона: «Не знаю, есть ли ещё в мире столь же спокойные, дисциплинированные солдаты, как японцы. Наши американцы давно бы всколыхнули весь Сеул своими выходками и весёлым разгулом, но японцы к разгулу не склонны. Они убийственно серьёзны… Я ещё ни разу не видел пьяного японского солдата. Я даже не наблюдал ни одного нарушения порядка или просто развязности – а ведь это солдаты. Можно процитировать генерала Аллена: “Японская пехота не уступает ни одной пехоте мира. Она отлично себя проявит”. Они маршируют без видимых усилий в сорокадвухфунтовом снаряжении. Не сутулятся, не волочат ноги, никто не отстаёт, никто не поправляет ремешки ранца, не слышно звона баклажек или других посторонних звуков. Так идёт вся армия, так идёт каждый отряд. Главное – это человек. Он работает безупречно. И работает ради определённой цели. Японцы – нация воинов, и их пехота соединяет в себе все достоинства идеальной пехоты; но нельзя сказать, что они – нация всадников. Для западного глаза их кавалерия выглядит смехотворно… Но пехота – выше всяких похвал. В любом случае кавалеристы, спешенные или конные, – это солдаты, и воюют они с солдатами; к тому же в скором времени они могут оседлать крупных русских лошадей… Японцы, несомненно, воинственная нация. Все их мужчины – солдаты… Японцы – азиаты, а азиаты не ценят жизнь так, как мы её ценим».
И результат Русско-японской, и Вторая мировая война подтвердят справедливость опасений Джека Лондона относительно «японской военщины». Кстати, путешествуя в 1907–1909 годах на яхте «Снарк» по Тихому океану, он побывает в гавайском Пёрл-Харборе («Жемчужная гавань»), ставшем знаменитым на весь мир после нападения японцев на эту американскую базу в декабре 1941 года. Ещё один интересный факт: во время Второй мировой войны представитель ВМФ США переснял карты, составленные Лондоном во время похода на «Снарке», чтобы спланировать вторжение на «страшные Соломоновы острова», оккупированные японцами.
Вернувшись с Дальнего Востока, Джек Лондон пишет о «жёлтой угрозе» (в этом он созвучен Владимиру Арсеньеву). Появляются статья «Жёлтая опасность» и фантастический рассказ «Беспримерное нашествие», в котором Япония (она «оказалась восприимчивой ко всему, что мог ей предложить Запад… Быстро усвоила западные идеи, переварила и так умело использовала их, что неожиданно выступила во всеоружии мировой державы») покоряет Корею и Китай. Затем пробудившийся Китай становится самостоятельным и стремительно наращивает население: «В то время как западные народы ссорились и дрались и пускались в мировые авантюры друг против друга, Китай спокойно продолжал трудиться у своих станков и размножаться. Но теперь ему стало тесно в пределах своих границ, и он был вынужден выливаться на смежные территории медленно и неумолимо, наподобие гигантского ледника… Частью Китайской империи стали Сиам, Бирма и Малайский полуостров… На всём протяжении южной границы Сибири наступающие орды Китая жестоко теснили Россию. Процесс завоевания был донельзя прост. Прежде всего являлись китайские иммигранты… Затем раздавался звон оружия, и всякое сопротивление сметалось чудовищной армией милиции, за которой следовали с пожитками их семьи. И наконец, китайцы оседали колонистами на завоёванной территории». В итоге весь мир объединяется против Китая и в 1976 году начинает антикитайскую биологическую войну: «Китай представлял собой кромешный ад. Нигде нельзя было спастись от микроскопических снарядов, которые залетали в самые далёкие тайники. Сотни миллионов трупов лежали неубранными… Людоедство, убийства, безумие царили в стране. Так погибал Китай». После гибели китайского народа и дезинфекции страну заняли международные силы: «В 1982 году и в последующие годы в Китае образовалось счастливое смешение наций; это был колоссальный и успешный эксперимент скрещивания. Известно, к каким блестящим техническим, духовным и художественным результатам привёл этот опыт». Нетрудно заметить, что Джек Лондон предсказал и продолжение экспансии Японии на материк, и эксперименты японцев в области бактериологического оружия, которые велись ими в оккупированном Китае, и освобождение Китая в 1940-х, и нынешнюю глобальную синофобию, связанную с ростом китайского населения и миграционными процессами (насколько она обоснованна – вопрос другой).
Джека Лондона много лет не издавали в Японии, что неудивительно. При всём том человеческие симпатии к азиатам он сохранит на всю жизнь, даже специально будет нанимать японских и корейских слуг. В его «Межзвёздном скитальце» («Смирительная рубашка») появится Корея. В этом романе, написанном под влиянием идей Елены Блаватской о переселении душ, он упомянет реку Ялу, Пусан, Пхеньян, Чемульпо, опишет Чосон – «Страну утренней свежести», Корею XVII века, обычаи местных жителей («Азиат жесток, и зрелище человеческих страданий доставляет ему удовольствие»), острую капусту «кимчи», собачатину, рисовую водку, женьшень…
О китайцах Сан-Франциско Джек Лондон писал и раньше («Рассказы рыбачьего патруля»). Старые снимки «города у залива» с джонками ловцов креветок напоминают дореволюционный Владивосток.
Незадолго до смерти Чехов собирался в Маньчжурию, на фронт – военным врачом. Джек и Антон Павлович могли бы сойтись на Русско-японской войне. Если бы Джека Лондона ранили и он попал к русским, Чехов оказал бы ему помощь.
Русский след: Дерсу, Мересьев, Врунгель…
Дальневосточный писатель Василий Кучерявенко описывал встречу советских моряков с вдовой писателя. Она рассказывала им, что Джек Лондон мечтал попасть в Россию: «Чармиан, – говорил он мне, – они все как на подбор смельчаки! Ведь это они на своих маленьких кораблях открыли Аляску, Алеутские острова, пересекли Тихий океан, пришли в Калифорнию, в места, где мы живём».
Действительно: ранчо Джека Лондона к северу от Сан-Франциско, близ Глен-Эллен, находится неподалёку от крепости Росс (Форт-Росс) – самого южного русского поселения в Америке, существовавшего в 1812–1841 годах. И от Русской реки, где в середине XIX века нашли золото, с чего началась калифорнийская золотая лихорадка, известная нам из Брет Гарта.
Именно с этими местами связана история русских кораблей «Юнона» и «Авось», ставшая всесоюзно известной после появления в 1979 году рок-оперы Алексея Львовича Рыбникова на стихи Андрея Андреевича Вознесенского[302]. В 1806 году лейтенант Николай Хвостов, командуя трёхмачтовым торговым судном «Юнона», в сопровождении восьмипушечного тендера «Авось» под командованием мичмана Гавриила Давыдова совершил переход с Аляски в Калифорнию.
Джек Лондон, увлечённый фотолюбитель, в своё время отснял старую крепость Росс. Когда её разрушило калифорнийское землетрясение 1906 года (то самое, что замедлило спуск «Снарка» на воду; последствия подземных толчков тоже попали в объектив лондоновского фотоаппарата), форт восстанавливали по снимкам писателя.
Сан-Франциско, где родился Джек Лондон, не случайно называют неформальным побратимом Владивостока. Ещё Никита Сергеевич Хрущёв[303] обещал превратить Владивосток с его морем и сопками в «наш советский Сан-Франциско».
Джек Лондон читал и чтил Льва Толстого, Ивана Тургенева, Максима Горького. Из отзыва Лондона о «Фоме Гордееве»: «Из его (Горького. – В. А.) стиснутого могучего кулака выходят не изящные литературные безделушки, приятные, усладительные и лживые, а живая правда, – да, тяжеловесная, грубая и отталкивающая, но правда. Он поднял голос в защиту отверженных и презираемых, он обличает мир торгашества и наживы, протестует против социальной несправедливости, против унижения бедных и слабых, против озверения богатых и сильных в бешеной погоне за влиянием и властью». В 1906 году, когда Горький приехал с лекциями в Америку, Лондон не смог встретиться с ним, но интересовался мнением русского писателя о себе (Горький: «Джек Лондон пробил огромную брешь в литературной плотине, которая окружала Америку с тех пор, как средний класс, состоящий из промышленников и лавочников, пришёл к власти»). У Горького и Лондона немало общего: и бродяжничество, и увлечение попеременно ницшеанством и социализмом, провоцировавшее в душе Джека вечный внутренний бой (антагонисты Ван-Вейден и Ларсен из «Морского волка» – идеалист и материалист – это разные стороны личности самого Лондона).
«Люди бездны» Джека Лондона об обитателях трущоб британской столицы вышли почти одновременно с пьесой Максима Горького «На дне». В 1933-м тему продолжит в «Фунтах лиха в Париже и Лондоне» социалист Эрик Артур Блэр, больше известный как Джордж Оруэлл[304].
Джек приветствовал русскую революцию 1905 года и деятельность Боевой организации эсеров («…Я говорю и думаю о русских террористах, как о своих товарищах… Все мы поддерживаем русских террористов. Они не толстовцы, равно как и мы. Мы – революционеры»).
Очевидно влияние русского революционного движения начала ХХ века на лондоновскую «Железную пяту». Это социологическая антиутопия, развивающая тезисы тех же «Людей бездны» и статей о революции и социализме; беллетризованный курс марксистской политэкономии. Публицистическое начало здесь явно превалирует над художественным. Автор описывает власть международной олигархии – той самой «пяты», которую в итоге сокрушает пролетариат. В романе присутствует ряд отсылок к России – к примеру, в Америке будущего действуют «чёрные сотни». Или: «при организации боевых групп весьма пригодился и опыт русской революции»; «начала действовать паспортная система, подобная той, какая существовала в царской России». В фантастической «Железной пяте» автор даёт вполне реалистический и частично сбывшийся прогноз: «Захват американцами внешних рынков привёл в смятение весь остальной мир… Британская империя распадалась; у английского правительства было хлопот по горло – поднялись народы Индии. В Азии раздавался клич: “Азия для азиатов!” Этот лозунг был выкинут Японией, натравливавшей желтокожие и темнокожие народы на белую расу… Японцы подчинили себе Восток и завладели всеми восточными рынками, за исключением одной только Индии».