отелось есть».
Доктор наук и академик
Тем не менее, после войны Наталья Петровна сумела окончить 1-й Ленинградский медицинский институт и поступить в аспирантуру. Работала в Институте экспериментальной медицины АМН СССР, затем – в Нейрохирургическом институте, пройдя путь до заместителя директора. В 35 лет стала доктором наук, потом академиком РАН, научным руководителем Центра «Мозг» АН СССР, а с 1992 года Института мозга человека РАН. Как ученый, сделала множество открытий, получила признание не только в нашей стране, но и за рубежом. Бехтерева одной из первых применила способ долгосрочного вживления электродов в мозг человека, выявила свойство нейронов подкорковых образований головного мозга реагировать на смысловое содержание речи и участвовать в обеспечении мыслительной деятельности. Открыла мозговой механизм оптимизации мыслительной деятельности – детектор ошибок. Была избрана членом-корреспондентом АН СССР и членом Академии медицинских наук СССР, а также многих научных академий других стран, стала Почетным гражданином Санкт-Петербурга. Ей даже предлагали пост министра здравоохранения СССР, но она отказалась. При этом Бехтерева вовсе не была сухим кабинетным ученым, а живым общительным человеком. Сотрудники посвящали ей шутливые стихи:
Ну и впрямь она – царица.
Высока, стройна, бела,
И умом и всем взяла.
Став депутатом Верховного Совета многим помогала. Прекрасно пела, ее даже приглашали на профессиональную сцену. Однажды во время научной командировки в ФРГ, организаторы научного конгресса в Мюнхене устроили вечеринку, на которой собравшимся полагалось что-нибудь спеть. Советская делегация, ожидавшая в те времена провокаций и повсюду видевшая «шпионов», была в растерянности. Неожиданно на сцену вышла Наталья Петровна и, подойдя к оркестру, концертным голосом запела «Катюшу». Зал буквально взревел от восторга.
Но и после научных успехов ее жизненный путь отнюдь не был усыпан розами. Когда СССР распадался, наука оказалась в трудном положении, институты оказались без финансирования, ученые впали в нищету. Бехтереву жестоко травили, ее любимая ученица вывешивала плакаты: «Медвеску-Бех-тереску ждет участь Чаушеску!», намекая на расстрел румынского диктатора (Медведев была фамилия ее мужа). Наталью Петровну обвиняли в убийстве своего мужа, а ее сын от второго мужа покончил жизнь самоубийством. Все это не сломило ученую, Бехтеревой упорно продолжала свой путь в науке и до последних дней успешно руководила институтом.
Последний разговор
Получилось так, что я был одним из последних, кто говорил с нею перед смертью. Я позвонил Наталье Петровне по телефону накануне того дня, когда ее отправили в больницу, откуда она уже больше не вышла. Речь шла об одном тяжело больном греческом мальчике. Его родители безрезультатно объехали весь мир, и надежда осталась только на Россию, где, как они слышали, живет удивительный врач, нейрохирург с мировым именем, который сможет помочь – Наталья Бехтерева.
– Конечно, конечно, – охотно согласилась заняться ребенком Валентина Петровна, – привозите документы, посмотрим, что можно сделать.
Договорились о встрече и, заодно (таков уж наш брат, журналист!), я попросил академика еще и об интервью.
– А на какую тему? – поинтересовалась Наталья Петровна.
– А о том, есть ли жизнь после смерти, – объяснил я, не подозревая, что очень скоро моя собеседница будет решать эту проблему уже совсем в «другом измерении».
– Ну, уж вы из меня ведьму-то не делайте! – засмеялась Наталья Петровна и тут же согласилась: – Ну, ладно, приходите. Я вам свою книгу подарю: «Магия мозга и лабиринты жизни». Увы, на другой день, когда я позвонил ей на квартиру, мне сказали, что Наталью Петровну только что увезли в больницу…
С академиком Бехтеревой я познакомился в Греции, куда она приезжала в командировку. Мы долго гуляли с ней по афинской Плаке, посидели в кафе. Говорили о многом. Вспомнили, конечно, ее знаменитого деда – легендарного физиолога Владимира Бехтерева. Его загадочную смерть (есть подозрение, что великого ученого отравили по приказу Сталина), работы по изучению психологии толпы, возможную причастность к секретным попыткам создания в СССР «идеологического оружия».
– А вы думаете просто, иметь такого именитого предка? – спросили Наталья Петровна. – У меня в кабинете долгое время не было его портрета. Я не смела его повесить, считала, что это – недостойно. Повесила только тогда, когда меня избрали в Академию. Кстати, она была уверена, что ее дед погиб не потому, что, как говорили, поставил диагноз Сталину – шизофрения, а за то, что обнаружил, что Ленин умер от сифилиса головного мозга.
Жизнь после смерти
Разговор почти сразу зашел о Кашпировском – он был очень популярен в нашей стране в те годы. Наталья Петровна отозвалась о нем резко. По его мнению, в Кашпировском горит какой-то «злой огонь». То, что он делал с людьми на стадионах, сказал она, недопустимо. Он как бы упивается своей властью над людьми, унижает их, заставляет дергаться, ломать руки, ползать и т. п. Так может поступать не врач, а садист.
– Ну, а телепатия, наверное, все-таки есть? Можно читать мысли на расстоянии?
– К нам в институт приходило много таких людей, мы их обследовали, но ничего не подтвердилось. Однако известно, что матери иногда на большом расстоянии чувствуют, что с их детьми происходит что-то трагическое. А вообще должна сказать, что обществу не выгодно чтение мыслей других. Если бы все могли это делать, жизнь в социуме стала бы невозможной.
– А есть ли жизнь «там», за гробом? Ведь вы долгое время работали в реанимации… Что там вам рассказывали?
– Много фактов доказывает, что тот мир есть. Певец Сергей Захаров, который пережил клиническую смерть, например, рассказал потом, что в этот момент все видел и слышал как бы со стороны. Все, о чем говорили врачи, что происходило операционной и т. п. С тех пор он перестал бояться смерти.
У меня самой, продолжала Наталья Петровна, был в жизни период, когда я разговаривала с умершим мужем. Как это было, она подробно описывает в своей книге в главе под характерным названием «Зазеркалье». По ее словам, после смерти мужа, которая ее потрясла, она находилась в особом состоянии, в котором человек «начинает слышать, обонять, видеть, ощущать то, что было закрыто для него ранее и чаще всего, если специально не поддерживать этого, закроется для него потом».
Но что же такое необычное стала видеть, слышать и ощущать академик Бехтерева? Она стала слышать голос мужа и, что совершенно невероятно – увидела того, кто уже лежал в могиле! Причем, что, наверное, самое важное, свидетелем этого была не только она одна, но еще и ее секретарь, которую Бехтерева называет инициалами Р. В. Сначала в гостиной они отчетливо услышали шаги идущего человека, но никакого «человека» не увидели. Потом у них обоих стало появляться ощущение чьего-то присутствия, кого-то из двоих, уже ушедших в иной мир.
И вот еще один, совсем уже фантастический эпизод. «За занавеской на окне, выходящем в двор-сад, – бесстрастно ведет свой рассказ академик, – стоит банка с водой. Я протягивают к ней руку, слегка отодвигая занавеску, и рассеянно гляжу вниз с моего третьего этажа во двор-сад нашего дома. Сойдя с поребрика, прямо на тающем снегу, стоит странно одетый человек и – глаза в глаза – смотрит на меня. Я знаю его даже слишком хорошо, но этого просто не может быть. Никогда. Я иду на кухню, где сию минуту должна быть Р.В. и, встретив ее на полпути, прошу посмотреть в окно спальни.
Я – продолжает Бехтерева, – впервые в жизни увидела лицо живого человека, действительно белое как полотно. Это было лицо бежавшей ко мне Р.В. «Наталья Петровна! Да это Иван Ильич там стоит! Он пошел в сторону гаража – знаете, этой своей характерной походкой… Неужели вы его не узнали?!» В тот-том и дело, что узнала, но в полном смысле слова не поверила своим глазам… И сейчас по прошествии многих лет, я не могу сказать: не было этого. Было. Но что?»
«Отлетает» ли душа? Я – человек верующий и убеждена, что душа есть. Но где она находится? Наверное, во всем теле. Но с научной точки зрения доказать, что «душа отлетела» нельзя.
Описывает Бехтерева и свои странные сны, которые тоже никак рационально объяснить не могла. Один из них связан с ее матерью, которая была больна и жила в другом месте. Однажды во сне к ней пришел почтальон, который принес телеграмму: «Ваша мама умерла, приезжайте хоронить». Во сне Бехтерева приезжает в село, видит множество людей, деревенское кладбище, а в голове почему-то жужжит забытое слово – «сельсовет». После этого Наталья Петровна проснулась с сильной головной болью. Заплакала, стала говорить родным, что надо срочно ехать к маме, она умирает и т. п. «Вы же ученый, ну как можно верить снам!» – возражают те. Дала себя уговорить и уехала на дачу. Вскоре получила телеграмму. В ней… все как во сне! А сельсовет понадобился потом для получения справки. На вопрос о справке о смерти соседи в селе отвечали: «А зачем тебе? Мать справкой не вернешь. Ну а если нужно – иди в сельсовет, там дадут…»
В другом сне увидела мужа. «Ну как же ты пришел? Ты же умер?» – «Да, умер, очень надо было – отпустили…»
«Кротовые норы» академика Сахарова
Надо признать, что Бехтерева говорила и писала обо всех невероятных вещах, которые произошли с ней, очень осторожно. Явно опасаясь, что коллеги могут поднять на смех, обвиняя в «ненаучном» подходе. Неохотно произносила такие слова, как «душа». А загробный мир именовала «Зазеркальем». Однако и некоторые другие самые крупные ученые тоже были уверены, что то, что мы считаем чудом, вполне возможно.
Еще десятка три лет назад знаменитый академик Андрей Сахаров писал: «Мы сейчас рассматриваем такую фантастическую возможность, что области, отделенные друг от друга миллиардами световых лет, имеют одновременно связь между собой при помощи дополнительных параллельных ходов, называемых часто «кротовыми норами», то есть мы не исключаем, что возможно чудо – переход из одной области пространства в другую, почти мгновенный, за короткое время, причем в этом новом месте мы появимся совершенно неожиданно или, наоборот, кто-то появится рядом с нами неожиданно».