политотделе, его считали политруком. Но на групповой фотографии того времени Гранин-Герман изображен в офицерской форме.
Во время отступления начального периода войны Гранину (тоже с его слов) пришлось некоторое время командовать 347-м стрелковым полком в составе дивизии, заменив полковника И.И. Лебединского, получившего тяжёлое ранение, однако через два дня покинул линию фронта вместе с подчинёнными, описав это так: «17 сентября 41-го мы просто ушли в Ленинград с позиций с мыслью: „Всё рухнуло!“ Я, помню, сел на трамвай, приехал домой и лёг спать. Сестре сказал: „Сейчас войдут немцы – кинь на них сверху гранату (мы на Литейном жили) и разбуди меня“.
Но как это так? Ушел (без приказа!) с позиций на фронте, пришел домой и «лег спать»! Значит, дезертировал? Но 18 сентября 1941 года, его, явившегося в Штаб народного ополчения, направили комбатом в отдельный артиллерийско-пулемётный батальон под Шушары. Однако по прибытии оказалось, что в батальоне уже есть другой командир, который отправил Гранина простым рядовым в пехотное подразделение. В этом качестве он, по его словам, и провёл всю блокадную зиму, после чего его направили в танковое училище и выпустили оттуда уже офицером-танкистом на фронт, где он закончил войну командиром танковой роты под Кенигсбергом.
Нестыковки с документами
Во всем этом – нестыковки с официальными документами. По словам Гранина, всю блокадную зиму он провел в качестве рядового, а потом его отправили в танковое училище, откуда его «выпустили офицером-танкистом на фронт». Но из недавно рассекреченных военных документов – приказа о его награждении орденом говорится: «2 ноября 1942 года приказом войскам Ленинградского фронта № 02325/н военный комиссар 2-го отдельного ремонтно-восстановительного батальона 42-й Армии старший политрук Д.А. Герман был награжден орденом Красной Звезды. В наградном листе от 1 августа 1942 года с представлением к награде указывалось:
Тов. Герман, Даниил Александрович работая комиссаром 2 ОРВБ показал себя хорошим организатором личного состава части. Умело руководит социалистическим соревнованием в части, благодаря чего часть из месяца в месяц перевыполняет план по ремонту машин: Апрельская программа выполнена на 107,1 %; Майская – на 110,5 %; Июньская – на 115,4 % Июльская – на 120,3 Отлично организовал в части рационализаторскому работу, где имеет 30 человек активных рационализаторов, с которыми проводит работу и имеет до 150 рационализаторских предложений, которые этой-же частью реализуется. Благодаря инициативе масс, ремонтной базой освоено 325 остродефицитных деталей машин, которые дают возможность из месяца в месяц перевыполнять программу. Благодаря мобилизации масс, сверх программы в июле месяце изготовлено 11 походных мастерских, типа „Б“, на которых обучают людей приспособляя их работу к полевым условиям. За это время подготовил кадр по ремонту боевых машин: КВ – 6 человек, Т-34 – 3 человек, ВТ-2 и БТ-5 – 16 человек, в настоящее время обученный кадр самостоятельно ремонтирует машины прибывшие с поля боя».
Таким образом, согласно архивным документам, весь 1942 год Даниил Герман был не на фронте рядовым, а служил военным комиссаром Отдельного ремонтно-восстановительного батальона и занимался ремонтом танков в тылу. Дело тоже очень важное и почетное, но это значит, что на фронте в это время он никак не мог быть.
Вопросы насчет ополчения
Но он мог быть там во время службы в народном ополчении от Кировского завода, на котором он работал до войны? Да, так сам он и говорит. Но известный петербургский писатель, ветеран боевых действий в Афганистане и Чечне, полковник запаса Борис Подопригора рассказал, что когда он собирал материалы для статьи о службе Германа-Гранина в народном ополчения и для этого изучал документы, которые хранятся на Кировском заводе, то обнаружилось, что в его списках ополченец Даниил Герман не числится.
Википедия указывает на участие ополченца Германа в обороне Лужского рубежа (8-13 августа 1941 г.) и в сражениях за Пулковские высоты (13–23 сентября 1941 г.) в составе дивизии народного ополчения. Действительно три дивизии народного ополчения формировались с 29 июня 1941 г. в Ленинградском военном округе. В обороне Лужского рубежа участвовала 1-я. Пулковские высоты защищала 2-я. Мог ли Гранин одновременно числиться в двух разных воинских частях?
Но где же он тогда мог быть на самом деле? Наверное, в том же ОРВБ, поскольку ни одного документального подтверждения о его службе в других частях нет. Кстати, известно, что группа работников Кировского завода, где Герман был заместителем секретаря комсомольской организации, была по распоряжению Сталина отправлена во главе с его директором Исааком Зальцманом в октябре 1941 года тыл, в Челябинск, как раз для того, чтобы там наладить производство танков. Может, будущий писатель уехал туда вместе с директором? Это можно легко выяснить из его трудовой книжки, однако увидеть ее еще никому не удавалось.
Неувязка и с учебой Гранина в Ульяновском танковом училище. В распоряжении автора книги есть официальный ответ из этого училища, в котором говорится, что в его архивах документа о прохождении в нем учебы курсанта Германа Д.А. не имеется. Кроме того, Ульяновскому танковому училищу посвящены две специальные книги, в них перечислены все выпускники. Если бы училище в годы войны закончил Д. Герман, ставший потом знаменитым писателем, то вряд ли авторы этих книг прошли бы сейчас мимо такого важного факта. Но в книгах об Ульяновском танковом училище Д. Герман не упомянут.
Странный факт
Или вот еще один странный факт – отрывок интервью Гранина «Эху Москвы»:
Д.ГРАНИН: Мы сдали Украину полностью, мы сдали Белоруссию, мы сдали большую часть России. Мы должны были погибнуть. Должны были погибнуть.
В.ДЫМАРСКИЙ: Как? А территория какая! Там какой запас территории-то еще.
Д.ГРАНИН: Слушайте, тундра! Да? Тайга. Когда я приехал получать танки в Челябинск, наша рота приехала, туда эвакуировался Кировский завод. Была зима, в цеху работали подростки и женщины. Не было стен. И снег летел по цеху. Нельзя было дотронуться до металла – прилипали руки. Как можно было обеспечить в этих условиях танками армию?…
Стоп! Гранин говорит, что приехал со своей ротой получать танки в Челябинск, куда был эвакуирован Кировский завод, где он раньше работал. В каком тогда это могло быть году? «Зимой», – говорит Гранин, но какого года? Ясно, что только после окончания Ульяновского танкового училища, когда он, по его словам, стал танкистом. А когда по его словам он приехал поступать в это училище и когда окончил? Как он сам писал, в 1943 году. Значит, он мог приехать в Челябинск «получать со своей ротой танки» не раньше зимы 1943 года? Но тогда заводские стены уже стояли и никто уже на морозе не работал! Завод-то был эвакуирован в Челябинск из Ленинграда еще в октябре 1941 года – и поначалу действительно сборка первых танков шла под открытым небом. Но в конце 1943 года, цеха завода уже были построены, такого случая с ним попросту не могло быть!
Как же так? Ведь Даниил Александрович в своих последних интервью неоднократно уверял, что войну он закончил в роли командира роты тяжелых танков под Кенигсбергом! Но получается, что такого быть просто не могло, потому что танкистом он на самом деле никогда не был. Да и не в одной собственной книге это свое участие в войне в качестве танкиста писатель Гранин не описывал. Получается, что свою военную биографию он попросту приукрасил, добавив в нее то, чего на самом деле не было?
Заметили это давно
Исследователи его биографии в Петербурге заметили это уже давно. Первым это сделал петербургский писатель Михаил Золотоносов. Тщательно проанализировав все нестыковки военной биографии Гранина, написанные с его слов, с официальными документами и тем, что потом попало в энциклопедии, Золотоносов пришел к такому выводу: «В общем-то, для инженера, выпускника Политехнического института, который до войны работал на Кировском заводе в танковом КБ, это вполне закономерное место на войне. Не с винтовкой же дипломированный инженер должен бегать, кто-то и танки должен ремонтировать. А кто, если не инженер из танкового КБ? И в этом ничего постыдного нет, у всех была своя война. Большинство писателей – те, кто активно публиковался до войны, – вообще «воевали» в дивизионных и армейских газетах и не хлебнули и сотой доли того, что, наверное, перенес старший политрук Д. Герман. Но Д. Гранин решил по-другому. Ему хотелось стопроцентно «окопной биографии», а не «политруковой». Тем более что кончилась советская власть, отношение к КПСС изменилось, и Д. Гранину, вероятно, надо было биографически от партии постараться срочно дистанцироваться. Что он и попытался сделать. Не про соцсоревнование же в 1942 году рассказывать теперь людям!»
Когда Гранин начал рассказывать о своей войне в качестве командира роты тяжелых танков, никаких сведений о его службе в качестве политрука ремонтно-восстановительной бригады в открытом доступе еще не было. Но тут Минобороны решило выкладывать документы времен войны на сайте podvignaroda.ru. И факты реальной службы Даниила Германа в годы войны стали общедоступными. Кто мог это предвидеть?
Об этом стали писать, не только Золотоносов, но и другие авторы. Казалось, Гранин мог бы их с легкостью опровергнуть, предъявив в качестве доказательства своего участия в боевых действиях в качестве офицера-танкиста свою офицерскую книжку или какие-нибудь другие документы. И «клеветники», как стали называть Золотоносова и других исследователей, которые усомнились в достоверности официальной военной биографии Гранина, были бы тут же посрамлены. Но он этого не сделал!
Почему? У него таких документов не было? Но не могло не быть. Ведь когда он был, например, первым секретарем Ленинградского отделения Союза писателей РСФСР, членом Ленинградского бюро Обкома КПСС, то, как и все в СССР «номенклатурные работники», неоднократно заполнял многочисленные анкеты, где каждый пункт биографии тщательно проверялся компетентными органами. Достаточно было предъявить хотя бы один такой документ, – и все «очернители» тут же бы замолчали. Но ничего подобного сделано до сих пор не было. Почему? Вывод может быть только один – в официальной военной биографии Гранина не все ладно. Кстати, его личное офицерское дело до сих пор продолжает оставаться секретным.