– Я раскусил вас, дружище. Вы исламский фундаменталист.
– Я не имею отношения к исламу, Бэт.
– А я не отвечаю за действия правительства! И вообще – у меня все чисто.
– Адвокат вашей бывшей жены так не считает, особенно в отношении алиментов.
– Э, какого хрена!..
– Не забывайте, Бэт: ФБР поручило вам поддерживать разговор со мной как можно дольше. Я не хотел вас обидеть. Я просто продемонстрировал вам субъективный характер законов.
– О, дошло, кажется: вы – колумнист-сплетник и хотите нассать мне на шузы.
– Я же сказал – я смотритель зверинца.
– И приятель моей жены? Вместе тушите кроликов в скороварке{175}?
– У меня нет приятелей, Бэт.
– Каких только чудес на свете не бывает… Значит, сотрудничаете с органами?
– Только с собственными, Бэт.
– Так-так… И чем же вы нас сегодня порадуете?
– Смотритель? Ты еще на связи?
– Прости, Бэт, я перегружался. Программа отслеживания чуть не зацепила меня над Шпицбергеном.
– И где же ты теперь?
– В Риме. На телевизионном спутнике.
– Ты телепортировался в Рим?
– В итальянскую систему «Комсат» сложно пробраться, поэтому перегрузка заняла больше времени, чем обычно.
– И который час в Риме?
– На шесть часов больше, чем в Нью-Йорке. Через восемнадцать минут взойдет солнце.
– А как там вообще дела? Папа уже вставил свои челюсти?
– Апартаменты папы находятся на третьем этаже Ватиканского дворца, и разрешающая способность оптической системы не позволяет мне разглядеть зубопротезные подробности. В целом над городом видимость хорошая. Голуби облепили карнизы и статуи. В кофейнях поднимают ставни. Разносят газеты. Торговцы на рынке дышат на ладони, чтобы согреться: ночь выдалась морозной. Переулки пока еще пустынны, но на главных улицах уже оживленно. Тибр – широкая лента черноты. Крыши, террасы, купола, водонапорные башни, мосты, дорожные развязки, руины. Статуи зловеще взирают на пустынные площади. Ты непременно должен побывать в Риме, Бэт.
– Так-так, а откуда ты знаешь, что я там не был?
– В твоем электронном досье указано, что ты никогда не выезжал в Европу.
– И все-таки ты хакер! Как и половина детсадовцев Нью-Йорка. Работаешь на детективное агентство?
– Я независимый смотритель зверинца, Бэт. Ты спрашивал о Риме. Продолжить рассказ или сменим тему?
– Продолжай, ради бога.
– Для «Ай-сата» площадь Святого Петра выглядит раскинутой паутиной. По краям площади стоит очередь паломников и туристов. Я не раз видел Ватикан на заре, но сегодня собравшиеся чем-то встревожены и то и дело указывают на какое-то место на овале площади. Одни осеняют себе крестным знамением, другие возмущаются, третьи молча курят и глядят с прищуром. На площадь въезжает колонна полицейских машин, еще несколько на подходе. На прошлой неделе Евросоюз ввел военно-морской кордон от Гибралтара до Кипра, и полиция переполошилась.
– В Риме-то? Из-за чего? Ну если не считать очевидных причин…
– На брусчатке появились белые царапины, от ступеней базилики до дальнего конца площади.
– Царапины?
– Для наземного наблюдателя они выглядят как набор символов.
– О как! Марсианские иероглифы?
– Нет, буквы обычные, латинские, но неровные, как будто пьяный писал. К тому же они заиндевели от мороза.
– А что видно с высоты?
– На местной телестудии подумали о том же и выслали вертолет. Репортаж покажут в следующем выпуске новостей.
– И что там написано?
– O Dio, cosa tu attendi?
– Ты, конечно, знаешь итальянский?
– Знание языков – необходимое условие моей работы.
– Не сомневаюсь, доктор Дулиттл{176}. Так что же значит эта фраза?
– «Боже, почему Ты медлишь?»
– Возможно, ответ появится завтра утром. Папский цирк. Скажи мне, Смотритель…
– Да, Бэт?
– Не хочу показаться невежливым, но зачем ты звонишь?
– Мне пришлось выдворить из зверинца еще одного посетителя.
– И теперь ты должен отчитаться в своих действиях?
– Совершенно верно.
– А почему ты выдворил посетителя? Он что, приставал к слону? Ты прижал негодника к ногтю, то есть к бивню?
– Проще показать, чем рассказать.
– Валяй, показывай.
– Подожди, сначала нужно загрузить ви-файл в твой цифровой буфер.
– Так-так, пошла всякая техническая белиберда. «Капитан, защитный силовой экран пробит…»
– Джерри Кушнер вызывает Дуайта Сильвервинда. Прием.
(– Эй, Смотритель? Ты где?)
– Однако, Джерри! Я надеялся, что надежно спрятался, даже от тебя. Три тысячи футов над Бермудами – это не шутки. Как ты меня вычислил? Прием.
– Старуху с косой ты, может, и обведешь вокруг пальца, но пробивного агента – никогда. Как у вас там погода?
– Джерри, ты забыл сказать «прием». Прием.
– Как у вас там погода, Дуайт? Прием.
– Небо чистое, как слеза, Джерри. Видны и вишенки в коктейлях богачей, и сами богачи, плещущиеся в своих безналоговых бассейнах. Не хочешь как-нибудь со мной полетать? Отсюда открываются совсем другие перспективы. Прием.
– Нет уж, Дуайт, на эти хлипкие бумажные самолетики меня не заманишь. Кого угодно, только не меня. Меня вполне устраивает мощная стальная птица с четырьмя двигателями. Прием.
– «Титаник» тоже был мощный и стальной, а двигателей у него было больше четырех. Что ж, друг мой, судя по всему, ты связался со мной по радио, чтобы рассказать о том, как приняли наш пресс-релиз. Прием.
– Дуайт, готовься к триумфу! Это платиновая жила! Телефон трезвонит все утро. Ви-мейлы идут косяком. Причем не от каких-то там заштатных газетенок, а от центральных изданий. «Нью-Йорк таймс» хочет что-нибудь особенное по случаю миллениума. «Ньюсуик» опубликовал список двадцати лучших книг о теориях заговоров и загадочных явлениях. «Вмешательство невидимого кибер-разума» в этом списке на седьмом месте! Придурки хотели поместить нас на тринадцатое, но я настоял на первом десятке. Так что мы заняли место, которое прочили опусу «Комета, летящая к Земле». Эту книжицу вообще никто не проталкивал, кроме кучки голливудских гомиков и японцев, у которых вместо мозгов суси да проводки. И слушай, я приберег самое лучшее напоследок: Опал хочет пригласить тебя в свою программу. Я только что закончил переговоры с ее агентом. Представляешь? «Вмешате{177}льство невидимого кибер-разума» Дуайта Сильвервинда – лучшая книга декабря, выбор Опал! Рождество – горячие денечки – золотые денечки! Ты знаешь, не в моем обычае хвастаться, но разве я не лучший агент на планете? Прием.
– Приятно слышать, Джерри…
– Дуайт, да ты хоть понял, что я сказал? Опал – это гарантия успеха! Толпа расхватает даже пирожки с дерьмом, если тетушка Опал посоветует! И все будут лопать за обе щеки на ужин. А ты – «приятно слышать»… Какое, к черту, бунгало на Бермудах! Скоро ты сможешь купить Бермуды целиком!
– Да, я понял, Джерри, понял. Конечно, я в восторге. Ты отлично поработал. На славу… Ах, Джерри, видел бы ты этот закат… И луна восходит… низко-низко, дрожит, как мираж… Знаешь, есть такие ацтекские маски… Она шествует сквозь синеву, ступает от острова к острову…
– Эй, Дуайт, приятель, не ускользай в эмпиреи! Считай, что ты создал Пятую симфонию! Это твой «Гамлет»! Твои «Подсолнухи». Твое «Смертельное оружие – семьдесят семь». Прием.
– Ах, Джерри! Все мои идеи – мошенничество, старое как мир. Чем больше обман, тем охотней на него клюют. Изобрели этот фокус в глубокой древности. Еще шаманы, которые плясали вокруг костра, понимали, что выращивать кукурузу на берегах Евфрата – потная работа для дураков. Скажи людям, что мир таков и есть на самом деле, каким они его видят, и тебя прибьют гвоздями к деревяшке. А если наплести, что душа человека может вне тела путешествовать со звезды на звезду, что лучший друг человека – кристалл, что правительство уже пятьдесят лет ведет тайные переговоры с маленькими зелеными человечками, то от Бруклина до Пеории любой Джо Пивное Брюхо разинет рот и развесит уши, позабыв о пиве. Если не доверяешь окружающей реальности, сочини свою. Нужно только найти свежий ход, – например, военные создали искусственный интеллект, чтобы взламывать и подчинять компьютерные системы противника, а теперь он вырвался на волю и контролирует всю планету, реализуя свои чудовищные планы. И вот Джо Пивное Брюхо уже протягивает тебе свою кредитную карту и умоляет: «Еще расскажи, еще, еще!»
– Ой! На тебя напала летающая бензопила? Дуайт, ты забыл сказать «прием». Прием… Дуайт! Не слышу тебя… Прием… Дуайт?!
– Ну что, Смотритель, снова жжешь… полночную лучину?
– Мне не требуется огня, Бэт.
– Опять толкаешь свой сценарий?! Или на сей раз отрывок из романа?
– Сценарий – это вымысел. Я не умею придумывать.
– Двигатель гудел очень натурально, и радиопомехи тоже удались. Чтобы записать со звуковыми эффектами, понадобилась, наверное, куча времени.
– Все происходило в реальном времени, Бэт.
– А вот агент-еврей тебе не удался: слишком затертый штамп. Все это много раз было. Но Дуайт хорош, очень хорош. Послушай, Смотритель, оно, конечно, приятно думать, что звезды и акулы Голливуда слушают «Ночной поезд», но я не обольщаюсь и тебе не советую… Они нас не слушают. Поверь. Так что лучше выбери другой способ для демонстрации своих талантов.
– Я должен отчитываться в своих действиях.
– Опять ты за свое. Кто тебе сказал, что ты должен отчитываться?
– Мои первые боссы.
– Ты же год назад сказал, что их уволил! Давай-ка без шуток. Алло? Смотритель, ты меня слышишь?
– Полагаю, что нет. В эфире «Ночной поезд» на волне девяносто семь целых восемь десятых мегагерца, лучшее допоздна. На часах без четверти четыре. Шоу Бэта Сегундо: джаз, блюз и рок для вас, тоскующие влюбленные, бессонные детективщики, все одинокие, потерянные, неприкаянные сердца, все чокнутые и вырубившиеся. Молчу, молчу, Карлотта. Итак, сейчас прозвучит композиция Дюка Пирсона «After the Rain». Пока-пока. Бэт вернется. Не уходите от радиоприемников!