— Простите, дружище, но если вы еще хоть слово скажете по-японски, мне придется…
— Я закончил. От всего сердца спасибо вам, господин Бэт. Покойной ночи.
— Еще раз привет! М-да, шиза косила наши ряды и некоторых скосила напрочь. В эфире «Ночной поезд». Как всегда, мы путешествуем навстречу Солнцу. Вы правильно делаете, что слушаете ток-шоу Бэта Сегундо, а не смотрите бесконечные передачи по телевидению на одну и ту же тему — «Год спустя». Как будто мы должны радоваться тому, что то самое правительство, которое чуть не отправило нас в лучший мир, объявило о предстоящих выборах. Впрочем, я лучше не буду касаться политики, а то Карлотта закатает меня в ковровую дорожку. Мы отмечаем первую годовщину Рокового дня, когда мир оказался на краю гибели, — это, думаю, и ежу понятно. Возле Эмпайр-стейт-билдинга — гигантский салют! Каждые пятнадцать минут — новая серия залпов. В небе расцветают орхидеи, огненные фонтаны! Небо над Нью-Йорком в ночь тридцатого ноября напоминает купол цирка. Между залпами можно видеть комету Алоизия на фоне Ориона. Каково зрелище, а? Профессор Кевин Гланси, штатный звездочет «Ночного поезда», сообщил мне, что через две недели комета будет пролетать между Землей и Луной. Не правда ли, нынешнему поколению землян крупно повезло? Стать свидетелями визита Алоизия — самого близкого прохождения кометы за всю историю. Вы знаете из новостей, что НАСА и министерство обороны заверяют: несмотря на такое сближение, оснований для беспокойства нет никаких. Траектория Алоизия считана-пересчитана компьютерами нового поколения, мощнейшие телескопы ежесекундно отслеживают его траекторию, и столкновение Земле не угрожает. К тому же Вооруженные силы ООН привели в состояние готовности спутники системы «Пис-сат»[110] на тот случай, если какие-нибудь осколки попадут в атмосферу. Так что мы можем занять места поудобнее и наслаждаться грандиозным зрелищем. И это еще не все развлечения наступившей ночи! «Ночной поезд» предлагает своим слушателям дополнительный аттракцион: ночь тридцатого ноября — ночь Смотрителя! Позвонит он сегодня или нет? В следующие полчаса вы услышите «Одиночество со скоростью звука»[111] Нэнси Гриффит и «Волшебную сказку Нью-Йорка» волшебных раздолбаев «Поугз»[112]. Встретимся после рекламы.
— Бэт!
— Да, Карлотта!
— У меня на видеосвязи Спенс Уонамейкер.
— Спенс Уонамейкер, продюсер из Голливуда?
— Он самый.
— Давай, соединяй… Мистер Уонамейкер! Преклоняю колена.
— Бэтти! Знаете, когда дела приводят меня в Нью-Йорк, всегда слушаю «Ночной поезд». Вы владеете словом и аудиторией! Вы — диджей-поэт.
— Так-так. Хотите предложить мне контракт на синдикацию и роль в фильме на миллион долларов?
— Быстро стреляете, Бэтти. У вас хорошая реакция. Мне это нравится.
— Мистер Уонамейкер, вы ведь звоните не для того, чтобы пощекотать мое самолюбие?
— Угадал, Бэтти. Меня интересует этот парень, Смотритель.
— Зачем он вам?
— Хочу предложить ему пару совместных проектов.
— Впервые на шоу Бэта Сегундо обращается главный голливудский охотник за талантами.
— Бэтти, мы, долгожители шоу-бизнеса, все дышим друг другу в затылок.
— Мой затылок пока не чешется, мистер Уонамейкер.
— Бэт! Мы с Рупертом и мистером Уонамейкером обсудили кое-какие интересные предложения.
— Не сомневаюсь, Карлотта. Но мистер Уонамейкер не единственный, кто охотится за этой дичью.
— Вот как? Другие агенты его тоже ищут, Бэтти? Они из Голливуда или из Нью-Йорка?
— Они из ФБР, мистер Уонамейкер. Пентагон очень хочет знать, как нашему общему другу удалось взломать программы защиты и транслировать то, что передавалось на зашифрованных частотах министерства обороны. Нам несколько месяцев пришлось доказывать, что мы не сотрудничаем с рыцарями ислама. Не исключено, что их микрожучки до сих пор исследуют мою прямую кишку.
— Ах, Пентагон! А я чуть было не расстроился, Бэтти. Наоборот, это прекрасная новость. Чем больше шумихи — тем больше задниц будет в кинотеатрах, когда выйдет фильм!
— Какой фильм? Мистер Уонамейкер, вы полагаете, что Пентагон разрешит вам снять по следам реальных событий фильм о хакере, который во время генеральной репетиции третьей мировой войны раскусил, словно орешки, все компьютеры министерства обороны? Вы разве не в курсе, что у нас действует закон Рональда Макдональда о военном положении?
— Голливуд против Вашингтона. Звучит! Отличная идея для сценария, Бэтти. Информационная полиция, будем смотреть правде в глаза, после Рокового дня уже не пользуется той репутацией, что прежде. Может, на ее стороне мощь военного аппарата, но на нашей стороне непобедимая мощь Обывателя! «Нью-Йорк трибьюн» вывела Смотрителя на авансцену. А мы, мы хотим… как бы это сказать, Бэт, я не умею выражаться так красиво, как вы, бросьте мне косточку с вашего стола… Мы хотим вывести его под лучи софитов!
— Мистер Уонамейкер, вы хотите разместить операторов с камерами у порога его дома, порыться в его грязном белье, разузнать, не пользуется ли он резиновой клеенкой и детским кремом, и в конце концов довести его до того, что он в спортивной машине бросится с обрыва.
— Бэтти! Люди имеют право на информацию!
— Бэт, мистер Уонамейкер как раз обсуждал с Рупертом сумму гонорарных отчислений на счет нашей компании. При нынешнем уровне расходов этих денег хватит для финансирования «Ночного поезда» в течение длительного времени.
— Насколько длительно это длительное время?
— Одиннадцать лет и четыре месяца.
— Действительно длительное время. Но мы ведь не знаем, о ком говорим! Никто никогда его не видел.
— Или ее.
— Вот именно! Псих, хакер, террорист. Давай не будем отворачиваться от фактов, Карлотта. Ведь был же взрыв в Сарагосе три года назад, так? А годом позже над Бермудами пропал Дуайт Сильвервинд, так?
— Да, я знаю, Бэтти. Такая трагедия! Его агент, Джерри Кушнер, мой большой друг. Я так переживал за него. Джерри был совершенно безутешен два с половиной дня.
— А вы не допускаете, мистер Уонамейкер, что Смотритель не только наблюдал за этими событиями?
— Блестящая идея! Студии «Юниверсал» нужны такие таланты, как вы! Значит, вы полагаете, что Смотритель устроил эти ЧП?
— Если он хакер, то обладает сверхъестественной способностью оказываться в нужном месте в нужное время. Вполне возможно, что вы вербуете в свои клиенты террориста.
— Он не первый и не последний, Бэтти! Один только слух о том, что он может объявиться в эфире «Ночного поезда», по данным мониторинга, поднял ваш рейтинг на триста двадцать процентов. Это значит, что вас слушают более тридцати тысяч ньюйоркцев, и это в годовщину Роковой ночи, когда кругом такой выбор — телепередачи, ночные рок-марафоны, церковные службы! Мы подпишем контракт со Смотрителем, он будет моим клиентом!
— Вряд ли он продается.
— Бросьте, Бэтти. Все продаются. Вы не представляете, как трудно устоять, когда наживка у тебя перед носом.
— Бэт, эфир через десять секунд. Руперт просит тебя об одном — удержать Смотрителя на проводе во время рекламной паузы и соединить с мистером Уонамейкером. Только и всего.
— Почему бы тебе самой не поговорить с ним, Карлотта?
— Мне кажется, он неравнодушен к тебе.
— Карлотта, послушай…
— Пять секунд, золотко, четыре, три, две, одна…
— Добро пожаловать на «Ночной поезд»! Мы празднуем первую годовщину Роковой ночи выстрелами шампанского, звоном колоколов и залпами салюта. С вами ваш проводник Бэт Сегундо. Сейчас мы послушаем музыку сфер, которую записал для нас Джон Ли Хукер[113]. Но… одну минутку! У нас на линии звонок! Нью-Йорк затаил дыхание. Неужели это он?
— Добрый вечер, Бэт.
— Привет, Смотритель, дорогой! Нью-Йорк ждет тебя всю ночь!
— Спасибо, Бэт.
— Откуда ты звонишь на этот раз?
— С низкоорбитального спутника «Мед-сат», летящего над просторами Центральной Африки.
— Так-так. Охотишься на горилл? Хочешь пополнить коллекцию своего зоопарка?
— Слежу за распространением бациллы сибирской язвы, штаммы J, К и L.
— Боюсь, при упоминании о язве беседа за праздничными столами прервалась. Однако ты молодец! Вспомнил о нашей годовщине! Не то что моя бывшая жена. Впрочем, я несправедлив к ней. Она до сих пор каждый год присылает мне открытку «Со счастливым разводом!». И что ты успел за этот год?
— Пришлось сделать несколько автокопий и одновременно заняться разными делами в разных местах.
— Как мне это знакомо…
— Только что опять собрался воедино.
— О да, мне это близко…
— Третий и четвертый законы под угрозой, Бэт. Прости.
— Я уверен, ты ни в чем не виноват. Ты слышал предыдущий звонок? Какой-то человек передал сообщение для тебя.
— Я слышу все звонки.
— И не только тридцатого ноября?
— Да. Должен же я знать, что творится в моем зверинце.
— Весьма польщен. Скажи, откуда у тебя такое странное имя — Евоп Равидчис? Так, кажется, он тебя назвал.
— Этот человек страдает тяжелой формой психического расстройства, его разыскивает полиция в…
— Боже, что за треск у меня в наушниках?
— Мне нужно поговорить со Смотрителем!
— Ого! Полегче на поворотах. Вы подключились параллельно. Положите трубку.
— И не подумаю.
— Вы ошиблись номером, понимаете? Положите трубку, приятель.
— Я не ошибся номером, мистер Сегундо. И мы с вами не приятели.
— С кем я имею дело, в таком случае? С психом, агентом, полицейским? Впрочем, не трудитесь отвечать. Мне это не интересно. На шоу Бэта Сегундо телефон не спаренный. Кевин, вышвырни его из эфира!
— Как бы не так! Я буду на линии столько, сколько захочу, Бэт.
— Вы уверены? Кевин, ты слышишь меня?
— Власть над компьютером — это, конечно, не всемогущество, но в настоящее время этого достаточно.