ного флота.
– Сколько это самолетов? – спросил Сталин.
– До семисот, товарищ Сталин, – отвечал командующий фронтом.
– Продолжайте, товарищ Соколовский.
– Операцию с кодовым названием «Суворов» следует разделить на две части: «Суворов-один» и «Суворов-два». В первой части по плану «Суворов-один» следует расчленить крупнейший узел, а затем уничтожить группировку по частям. Главный удар наносится Западным фронтом с уничтожением противника в районе Ельни и Спас-Деменска и развивается наступлением при поддержке авиации. Задача – выйти во фланг немецкой группировки, – провел командующий карандашом по карте, – действующей против Брянского фронта. – Соколовский сделал паузу и посмотрел на Сталина, по беспристрастному лицу которого невозможно было понять, о чем именно думает Верховный: – Здесь левое крыло Калининского фронта совместно с войсками правого крыла Западного фронта должны нанести удар по немцам в районах Духовницы, Ярцева и Дорогобужа, после чего объединенными усилиями освободить Смоленск. Это заключительная часть плана «Суворов-один», товарищ Сталин.
– Продолжайте, – спокойно проговорил Иосиф Виссарионович, – мы слушаем.
– При успешном наступлении войск Брянского фронта главные силы Западного фронта следует переориентировать в сторону Смоленска, где предстоит прорвать оборону немцев на четырех участках, – карандаш командующего скользнул по карте, указав обозначенные районы, – а в полосе Калининского фронта – на одном.
– Каков будет перевес наших армий в живой силе и технике?
– Мы планируем нарастить нашу группировку до одного миллиона двухсот тысяч человек. На главных направлениях удара превосходство в живой силе будет от двух до четырех раз. В артиллерии, танках и самоходных орудиях – от трех до шести раз.
– И откуда же вы возьмете такие силы? – удивленно посмотрел на Соколовского Сталин. – В настоящее время у Ставки нет резервов.
– Мы планируем перебросить силы и технические средства со второстепенных участков фронта. Продвинуться на двести – двести пятьдесят километров по всей линии фронтов и тем самым освободить Калининскую и Смоленскую области.
– Замысел продуман, – отвечал Сталин. – Но как все будет обстоять на самом деле, сейчас трудно сказать. В этом направлении у противника действительно собраны немалые силы. – Сталин очертил ладонью группировку восточнее Смоленска и Рославля. – Западному фронту нужно основательно подготовиться, чтобы взять Смоленск. Для немцев очень важно удержать эту территорию, это важный политический шаг. Ведь это исконно русские земли. Не говоря уже о том, что отсюда они постоянно будут угрожать Москве. Если же мы оттесним немцев хотя бы на пятьдесят километров и выйдем на рубежи Велижа, Рудни и реки Проня, то будем считать это весьма неплохим результатом. Важно, чтобы планы операции «Суворов» остались в тайне. Что вы можете сказать по этому вопросу, товарищ Зеленин? У вас есть данные о вражеских лазутчиках? – посмотрел Верховный в упор на начальника контрразведки фронта, стоявшего по другую сторону стола.
– Мне известно, что в настоящее время на территории Западного фронта действует хорошо подготовленная диверсионная мобильная группа. Часть этой группы уничтожена, но другая, с хорошо изготовленными документами, продолжает скрываться среди военнослужащих. Контрразведкой Западного фронта делается все возможное для ее выявления и дальнейшего обезвреживания. Местность, где в настоящее время скрываются диверсанты, выявлена. Производится локализация этого района и прочесывание лесных массивов.
– Вы понимаете, что операция «Суворов» может быть затруднена ввиду ее раскрытия противником?
– Понимаю, товарищ Сталин, и поэтому нами делается все возможное для…
– Сколько времени вам нужно для ликвидации диверсионной группы?
– Думаю, что за четыре дня мы управимся.
– Вы должны обезвредить эту группу до конца следующего дня. Максимум два дня! Мы не можем позволить, чтобы в наших тылах разгуливали диверсанты. Если немцам удастся разгадать предпринятые меры маскировки и подтянуть в район сосредоточения ударных группировок свои дивизии, то это обойдется нам в десятки, а то и в сотни тысяч жертв! Русский народ и так понес огромные потери в этой войне, и мы должны беречь каждого солдата.
– Я все понимаю, товарищ Сталин, – отвечал Зеленин, – если к исходу следующих суток диверсанты не будут обезврежены, то я готов предстать перед трибуналом.
– Не горячитесь, товарищ Зеленин, – мягко проговорил Сталин. – Исполняйте то, что должны делать, а перед трибуналом… если вы того заслуживаете, предстанете! Товарищ Соколовский, вам дается честь открыть Смоленские ворота. Гнездиловские высоты – это важнейший ключ ко всей операции. Важно, чтобы вы это усвоили.
– Товарищ Сталин, немцы сосредоточили в этих местах очень большие силы, сумели очень крепко врыться в землю. Господствующие высоты опоясаны несколькими рядами траншей, передний край укреплен глубокими противотанковыми рвами. По данным нашей разведки, вокруг высоты сосредоточено свыше двухсот дотов и дзотов. Подступов к высоте нет никаких, они очень густо и в несколько рядов опоясаны проволочными заграждениями. Все подходы плотно заминированы. Кроме того…
– Я понимаю, задача не из простых. Если прорыв обороны не удастся на всех намеченных направлениях, то нужно быть готовым сманеврировать и нанести танковые удары в те места, где нам будет сопутствовать успех.
– Мы не получили достаточного резерва на предстоящую операцию.
– То, что у нас имеется, – дадим! Но много не обещаем. У вас будут сибирские дивизии, а они покрепче всякого оружия. – Широко улыбнувшись, Сталин добавил: – Я их натуру знаю. Они обязательно возьмут Смоленск!
Глава 22Недописанное письмо
Из управления контрразведки СМЕРШ Западного фронта в военные автоинспекции (с указанием проинформировать все контрольно-пропускные пункты) была отправлена шифрограмма о задержании легковой автомашины «Додж» повышенной проходимости с закрытым кузовом, принадлежавшей командиру двадцать пятого гвардейского стрелкового корпуса генерал-майору Лосеву. В шифрограмме давалось краткое описание диверсантов, завладевших машиной. При обнаружении диверсантов их следовало брать живыми.
Еще несколько шифрограмм были отправлены в запасной полк, в этапно-заградительные части и в маршевые роты с требованием выдвинуться в указанный квадрат для прочесывания местности, где, возможно, скрываются диверсанты.
Через пятнадцать минут после получения радиограммы запасной полк, маршевые роты и этапно-заградительные части вышли к указанному району для прочесывания местности. А еще через сорок минут были получены первые результаты: в смешанном лесу по дороге в Гжатск, близ Юхнова, был обнаружен труп водителя «Доджа».
О случившемся проинформировали старшего лейтенанта Романцева, ответственного за проведение операции по прочесыванию квадрата. О полученных результатах он должен был немедленно доложить полковнику Мишину. Взяв телефонную трубку, Тимофей в задумчивости положил ее обратно на аппарат, потом вытащил из полевой сумки написанное накануне письмо.
– Старшина, – подозвал Захарчука Тимофей. Достав письмо, сложенное в обычный треугольник, протянул: – Вот что, возьми это письмо и отнеси на полевую почту.
Довольно улыбнувшись, Захарчук взял письмо:
– Это то самое письмо, которое вы так долго писали, товарищ старший лейтенант?
– Оно самое, – буркнул невесело Романцев.
– Сейчас же и отнесу, товарищ старший лейтенант, вот жинка-то ваша как обрадуется!
Старшина ускоренной поступью зашагал к двери.
– Захарчук, вернись, – неожиданно нервно произнес Романцев. – Дай сюда письмо.
Старшина покорно протянул полевое письмо.
Взяв сложенный треугольником конверт, Романцев некоторое время держал его в руках, как если бы пробовал на вес написанное, а потом порвал его на несколько частей и бросил в урну.
– Да что же вы делаете, товарищ старший лейтенант! – возмутился не на шутку Захарчук. – Ваша жинка вам столько писем уже написала, а вы всего-то одно, да и то его порвали!
– Не те там должны быть слова, другие!
– Какие такие другие?
– Получше!
– Да слова-то все одинаковые пишутся – жив, здоров, и точка! Вы думаете, она разбирать станет, где лучше слово, а где хуже?
– Не поймешь ты меня, Захарчук.
– А чего тут понимать, мучаете вы ее! Она уже вся извелась.
– Ладно, иди, старшина!
Покачав неодобрительно головой, Захарчук ушел.
Едва за старшиной закрылась дверь, Тимофей поднял трубку и доложил о результатах поиска.
Полковник невесело крякнул, очевидно соображая, в каких именно словах сообщить трагическую новость генерал-майору Лосеву об убийстве его личного шофера, и на прощание буркнул о том, чтобы Романцев докладывал ему о каждом своем шаге.
Еще через полчаса силами этапно-заградительного батальона в пяти километрах от Гжатска, в лесополосе вдоль дороги, было обнаружена и машина командира дивизии. Причина весьма банальна – в машине закончился бензин, и диверсанты просто отогнали ее подальше от дороги в глубину леса, чтобы не привлекать внимания.
Из этого следовало: дальше диверсанты направились пешком. И отыскать их среди многих сотен тысяч военнослужащих, оказавшихся в этот час на территории Западного фронта, будет очень затруднительно. Усиленное патрулирование в местах сбора военнослужащих, с привлечением районных отделов милиции, должно принести какие-то положительные результаты.
Ну некуда им деться!
Все перекрыто. А словесное описание руководителя диверсионной группы имеется в каждой комендатуре.
Неожиданно позвонил полковник Мишин. И нервно, чего за ним раньше не наблюдалось, поинтересовался новостями.
– Ты чего не звонишь? – хмуро спросил он.
– Уже взялся за трубку, товарищ полковник, хотел позвонить вам, – малость слукавил Романцев.
– И что хотел сообщить?
– Только что отыскали машину генерал-майора Лосева.