Прошли в купе. Расселились по местам.
Спецпоезд понемногу набирал скорость. Его слегка потряхивало на стыках, задние вагоны раскачивало, как если бы весь состав угодил в шторм.
– Здесь нет никакой профилактики, товарищ Сталин, давайте я открою окна, будет посветлее.
Поднатужившись, Лаврентий Павлович отжал замки и опустил стекла вниз. Вместе со светом в вагон ворвался и сильный поток ветра, размеренная дробь тяжелых вагонных колес и смог паровозного двигателя, заставивший невольно отвернуться.
– Ты бы лучше, Лаврентий, выяснил у проводника, почему он свет отключил?
– Сейчас, товарищ Сталин, – устремился Лаврентий Павлович по коридору.
Через несколько минут Лаврентий Берия привел проводника – былинного старца с длинными казачьими усами и пышной, едва ли не до самого пояса седой бородой. Увидев Сталина, проводник вытянулся, приложив сморщенную узкую ладонь к фуражке, и боевито выкрикнул:
– Здравия желаю, товарищ Сталин!
– Здравствуйте, товарищ проводник, – миролюбиво проговорил Иосиф Виссарионович. – А нельзя ли дать свет в наш вагон? А то как-то тут совсем неуютно. А потом, кое-какие документы еще посмотреть нужно, а без света никак.
– Так точно, товарищ Сталин, – басовито гаркнул проводник. – Можно!
– Тогда включите, – попросил Верховный.
Старик продолжал таращиться на Иосифа Виссарионовича.
– Включим, товарищ Сталин! – гаркнул старик во всю мощь легких, продолжая стоять как вкопанный, оцепенело поглядывая на вождя.
Сталин укоризненно покачал головой, подошел к старику и опустил его руку, которую тот держал у самого козырька.
– Чего уж вы так? Зачем для нас столько почестей? – укоризненно произнес Сталин. – Мы всего лишь пассажиры, а не какие-то там князья… Так ведь, Лаврентий?
– Именно так, товарищ Сталин, – с улыбкой поддержал вождя Лаврентий Берия.
– Ну вот видите, и Лаврентий Павлович не возражает, а вот если свет включите в вагоне, будет очень хорошо.
– Да, да, иду, товарищ Сталин, – засуетился проводник и заторопился в служебное помещение.
Еще через несколько минут в вагоне вспыхнул свет.
– Может быть, чаю, товарищ Сталин? – спросил Лаврентий Павлович.
– Было бы неплохо, – согласился Иосиф Виссарионович, – и скажи, чтобы обязательно положил лимон. А я пока просмотрю документы.
Лаврентий Берия вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Глава 27Станция Нечаево. Таинственный майор
Поезд, идущий на Ржев, остановился на крошечной станции Нечаево. Удивительно, несмотря на жестокие бои за Ржев, война не тронула этот тихий уголок, стиснутый с трех сторон топкими болотами, с четвертой, где проходила железная дорога, были глуховатые и мрачноватые леса, сплошь состоящие из высоченных елей и лиственниц. Может быть, в силу географического расположения немцы обошли этот край стороной. Лишь однажды сюда заехал взвод гитлеровских автоматчиков и, назначив старосту из местных активистов, укатил на мотоциклах пшеничными полями восвояси. Немцы наведывались в деревушку изредка, лишь для того, чтобы удостовериться в том, что приказы Третьего рейха доходят и в эту русскую глухомань и исполняются в точности.
В этой местности не было ничего необычного, вот разве что небольшое озерцо, заросшее по берегам высоким густым камышом, в котором водились крупные золотистые караси. Вот они-то и славились на всю округу. Особенно хороши они были в копченом виде, и всякий покупатель не жалел на них припрятанного рублика. Странное дело, несмотря на огромное количество рыбаков, что едва ли не каждый день оккупировали его берега, рыба в нем не переводилась, и в голодные годы она была важным подспорьем местных жителей.
Другой достопримечательностью была железнодорожная воинская часть, расположившаяся в этих местах сразу же после освобождения Ржева. Так что в крепких деревенских домах, не тронутых войной, служивые чувствовали себя весьма уютно.
Гости сюда заглядывали редко, вот разве что по большой надобности, – все военные, – а гражданских тут не водилось с самого начала войны. Вот разве что иной раз завернет сюда, в ветхозаветную деревушку, какой-нибудь пастух с куцым стадом, но это как бы не в счет.
На высокого капитана артиллерии, в поношенном, но чистом офицерском обмундировании с полевыми погонами и фуражке с матерчатым козырьком, никто не обратил внимания. Сюда такие заглядывают лишь по надобности, так что на всех не насмотришься. Артиллерист уверенно прошел в село огородами, сокращая расстояние, вышел к избам, стоящим на окраине, и зашагал по широкой грунтовой дороге, местами развороченной гусеницами танков, к дому с большим палисадником, выкрашенным в синий цвет. Для порядка за штакетником вяло пробрехал пес, после чего, исполнив служебный долг, умолк.
Через минуту дверь распахнулась, и в проеме показалась хозяйка лет тридцати. Лицо полноватое, простое, со множеством крупных веснушек на птичьем носу. На полных плечах короткий халатик, из-под которого выглядывали крепкие, натруженные в простой крестьянской работе ноги. Тугую ткань распирали весьма выдающиеся формы.
Мягко улыбнувшись, капитан произнес:
– Мне бы постояльца вашего?
– Выглянь! Кажись, к тебе пришли, – неожиданно зычным голосом позвала хозяюшка квартиранта. – А вы проходите.
Гость, миновав предбанник, прошел в комнату.
– Как у вас здесь славно, – произнес он, показав на не по-деревенски большие окна. – Спится здесь, наверное, хорошо.
– А тут везде хорошо спится. Воздух-то лесной!
Через минуту из соседней комнаты вышел широкоплечий мужчина в галифе и майке. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять – между ним и хозяйкой сложились неформальные отношения.
– Вы из штаба? – по-деловому поинтересовался квартирант.
– Так точно, велено передать вам лично в руки.
– Хорошо. Проходите в соседнюю комнату, там и поговорим.
– Может, чайку принести… или самогон? – поинтересовалась простодушная хозяйка.
– Ничего не нужно, Настя, мы поговорим и без самогона, – отвечал квартирант. И когда гость прошел в комнату, плотно закрыл за собой дверь. – Что там у вас еще стряслось? Вас же предупреждали, что прямой контакт только в крайнем случае.
Федор Марчук присел на кровать и пожаловался:
– Что-то жарко в этой комнате, вы окна-то открываете?
– Хозяюшка не разрешает, говорит, что мухи налетают, – обескураженно ответил квартирант, сбитый с толку неожиданным вопросом.
– А надо бы, воздух тут действительно великолепный. Жара стоит несусветная. Крыша за день нагревается, а потом весь этот жар в комнату идет… А хозяюшка-то ничего, – одобрительно проговорил артиллерист, махнув на соседнюю комнату. – У тебя с ней как – по-серьезному или так… для баловства? – заулыбался Марчук.
– Ты не ответил на мой вопрос: почему ты здесь?
Федор убрал с лица улыбку и отвечал:
– По-другому было нельзя. Я получил из Центра приказ устранить Сталина.
– Что?! – невольно выдохнул квартирант.
Марчук приложил палец к губам и показал на дверь.
– Вот и я о том же. По-другому было нельзя. Ты должен будешь сообщить по рации, что его спецсостав прибудет на железнодорожную станцию Ржев часа через три. Спецпоезд замаскирован под гражданский состав с дровами и сеном. На нем есть две платформы с зенитками. Пусть разбомбят его, к чертовой матери!
– Следующая связь только через неделю, – обескураженно протянул собеседник. – А потом, не так все просто. С расположения просто так не уйти.
– У тебя должна быть экстренная связь, – продолжал настаивать Марчук.
– Связь есть… Но на этой волне я никогда еще не выходил.
– А теперь выйдешь. Как только передашь свое сообщение, можешь тотчас уходить. Встречаемся в двадцать третьем квадрате в двенадцать часов. За нами прибудет самолет. – Простодушно улыбнувшись, добавил: – Можешь считать, что война для тебя закончена.
– Все как-то неожиданно, – протянул квартирант.
Марчук невесело усмехнулся:
– Ты думал всю войну здесь просидеть, у бабы под боком? Тепло, хорошо, и пули не свистят. Нет, брат, так не бывает. Нужно уметь и рисковать.
– Хорошо, – наконец согласился постоялец. – Сделаю все, что нужно. Хотя дело непростое…
– С чего так вдруг непростое? – усмехнулся Марчук.
– Придется привлекать очень серьезного человека, а он с надежной «легендой», хорошо законспирирован. Будет жаль, если его раскроют.
– Не раскроют.
– У меня дурное предчувствие.
– Предчувствие, говоришь, – усмехнулся Марчук. – Ты его для баб оставь! А мы с тобой люди военные и должны выполнять приказы!
Марчук вышел из комнаты.
– А как же пироги с капустой? – зашагала навстречу хозяюшка.
Марчук обратил внимание, что на этот раз на ней было красное платье с желтыми цветами, что не умаляло ее женских достоинств.
– Как-нибудь в следующий раз, – пообещал Марчук и вышел за дверь.
Лениво пробрехала собака, а потом умолкла. Тяжело поволочив за собой цепь, скрылась в будке.
От радиоразведчиков из первого радиопеленгаторного пункта, находящегося в городке Обояни, полковник Мишин получил сообщение, что неподалеку от Ржева ими был произведен перехват радиосообщения коротковолнового передатчика. Точное место радиоточки засечь не удалось, так как передаваемые сигналы постоянно меняли свое местоположение. Кочующая рация была установлена на автотранспорте или какой-то другой технике. В последний раз радиосигналы были обнаружены у станции Мелихово. Этот передатчик с ослабевающими радиоволнами наблюдался в районе и раньше, но засечь его точное местоположение не удавалось, потому что выходил он на кратковременный период. В этот раз, видно, уверовав в собственную безнаказанность, он оставался в зоне эфира целых тридцать пять минут.
Полковник Мишин подошел к карте и проследил пути перемещения передатчика. Даже не удивился, когда обнаружил, что точки радиоэфира в точности совпадают с железной дорогой по маршруту Вязьма – Ржев. Не иначе как диверсант вел передачу с поезда.