По правую сторону от дороги пожелтевшей полосой растянулось скошенное поле, на котором, выставленные в неправильном порядке, возвышались аккуратные копны сена, где-то прижатые тяжелыми досками, а где-то, от возможного дождя, укрыты ветхим тряпьем и мешковиной.
Дальше начинался лес. С дороги он выглядел непроглядным, глухим, почти непроходимым, но в действительности это было не так. Если верить военным картам, то где-то километрах в четырех от дороги, в глубине чащи, прятались еще две небольшие деревушки.
Вскоре показалась железная дорога: две узкие полоски чугуна, уходящие куда-то в смыкающуюся бесконечность. По обе стороны от дороги, лишь иной раз прерываемые небольшими рощицами, из которых кривыми голубыми ниточками вытекали ручейки, теряющиеся в неглубоких оврагах, желтым цветом разрастались поля.
– Уже подъехали, товарищ комиссар второго ранга, – объявил водитель, сбавляя скорость.
– А где станция-то, Смирнов? – недоуменно спросил Иван Серов, оглядываясь.
– А вот она, – показал водитель на остовы двух небольших зданий, стоявших неподалеку от железнодорожных путей. А далее вдоль путей лишь нагромождение обломков – все, что осталось от некогда крепких строений. Отвечая на недоуменный взгляд Ивана Александровича, продолжил: – Снарядами их разнесло. Три человека погибли: дежурный с двумя обходчиками. Все никак не могут отстроить. Хотя народу в этих местах немного бывает, надобности особой тоже нет.
Машина остановилась неподалеку от скелета зданий.
– А кого мы встречаем, товарищ комиссар второго ранга? – не удержался от вопроса Смирнов.
– Товарища Сталина встречаем. В Хорошево его повезем. Ты ведь, кажется, раньше у него водителем был? – дружески поинтересовался Иван Серов.
Смирнов неожиданно заволновался, на широком лбу проступила обильная испарина, не удержавшись, он вытер ее широким рукавом гимнастерки.
– Так точно, был… – признался водитель. – Только когда это было?.. Давно! Боязно как-то.
Иван Александрович невольно усмехнулся:
– А чего боязно-то? Меня-то ведь ты довез. Или ты думаешь, что товарища Сталина нужно как-то по-особому везти?
– Не по-особому… Но просто я его долго не возил…
– Хорошо, понял тебя, – сказал Серов. – Ты вот что, соберись! Особенно сильно не волнуйся. Представь, что ты не товарища Сталина везешь… а своего близкого приятеля.
Смирнов отрицательно покачал головой:
– Товарищ комиссар второго ранга, не могу…
– Чего не можешь?
– Невозможно представить, чтобы Иосиф Виссарионович… и приятель.
– Ты пока успокойся, походи немного. Только далеко от машины не отдаляйся, а то нам придется тебя вместе с товарищем Сталиным в лесу разыскивать.
Иван Александрович вышел из машины, негромко хлопнув дверцей, и направился в сторону остовов, непонятно для чего торчавших у железной дороги, – особенно в них не посидишь, от дождя тоже не укроют.
Вдоль железнодорожного полотна, в железнодорожной форме, надвинув красную фуражку на самые глаза, прохаживался не то дежурный станции, не то большой чин, прибывший из Ржевска.
Поздоровавшись, Иван Александрович сказал:
– Сейчас через несколько минут здесь пройдет паровоз с тремя пассажирскими вагонами, их нужно остановить.
Железнодорожник внимательно посмотрел на подошедшего человека в сером костюме со значком депутата Верховного Совета СССР на лацкане пиджака и, сдержанно кашлянув, ответил:
– Я не имею права его останавливать, это спецпоезд.
– А для чего вы тогда стоите здесь?
– Обязан проконтролировать его благополучный проезд. В дороге всякое может случиться. Может, помощь какая-то потребуется.
– Все понятно, – кивнул Серов, вспомнив собственное распоряжение, отданное на железную дорогу. – Тогда скажите мне, как экстренно остановить поезд?
Железнодорожник выждал паузу, размышляя, а стоит ли разглашать столь важную государственную тайну непонятному гражданскому, а потом произнес:
– Вот так, – и сделал над головой несколько круговых движений. И, заложив руки за спину, предупредительно отошел в сторону.
Смахнув с головы кепку, Иван Александрович выскочил на железнодорожное полотно и, размахивая ею, зашагал навстречу движущемуся на предельной скорости составу.
Машинист громко и предупредительно просигналил.
– Тормози, чтоб тебя! – невольно выругался Серов, продолжая идти вперед.
Поезд вдруг затормозил, усиленно выбрасывая пар; громко заскрежетали о железо тормоза, и вскоре он остановился, продолжая усиленно и рассерженно пыхтеть раскаленным паром.
– Что там? – открыв дверцу паровоза, громко спросил помощник машиниста у Серова, заторопившегося к составу.
– Ничего, все в порядке. Остановка на десять минут, потом дальше поедете.
Помощник машиниста, совсем мальчишка, удовлетворенно кивнул и спрятался в рубке.
На перрон озадаченно повыпрыгивала охрана и в два кольца оцепила стоявший на путях поезд.
Дверь мягкого вагона открылась, и Серов увидел встревоженного начальника поезда.
– Что там, товарищ комиссар второго ранга? – с беспокойством спросил он. – Что-то на путях случилось?
– Ничего не случилось. Только в Ржев мы не поедем, я товарища Сталина на машине повезу.
– Без охраны? – удивленно спросил начальник поезда.
– Не волнуйтесь, со мной отделение автоматчиков. Вон они подъехали, – показал Серов на грузовик, из которого выскакивали автоматчики.
Поднявшись в мягкий вагон, Серов подошел к купе Сталина и негромко постучался.
– Входите, – услышал он негромкий, с небольшим грузинским акцентом голос Верховного главнокомандующего.
Иван Серов подошел:
– Товарищ Сталин, в Ржев мы не поедем, город разбит, остановиться там негде. Лучше сойти здесь, я специально подъехал сюда на машине, чтобы вас встретить. Поедем в деревню Хорошево.
– Это далеко?
– Не более получаса.
Иосиф Виссарионович внимательно посмотрел на заместителя министра, а потом проговорил равнодушно:
– Если вы так считаете… Вам виднее… Тогда поедем. Сколько у вас в машине места?
– Кроме вас, могут поехать еще два человека.
– Хорошо, – согласился Сталин, поднимая с полки небольшой чемодан, в котором находились его личные вещи. – Тогда подвезем товарищей Жданова и Берия.
– Я распоряжусь, товарищ Сталин!
– Будем надеяться, что деревушка такая же хорошая, как и ее название.
– Я уверен, вам там понравится и местность, и дом, которые мы для вас подобрали.
– Поглядим, – сдержанно ответил Сталин. – Я подойду через несколько минут.
Серов вышел из купе, закрыв за собой дверь. Встретив начальника поезда, почтительно пропустившего комиссара, сказал:
– Скажите Жданову и Берии, что они поедут со Сталиным. Я буду ждать их в машине.
Спрыгнув на гравий, Иван Александрович быстро зашагал к машине, стоявшей неподалеку от разрушенных зданий. Гравий хрустел и трескался под его подошвами. Ноги вязли в сыпучем грунте, затрудняя движение. У машины, нервно покуривая, стоял водитель. Этого еще не хватало, все на нервах!
Бойцы охранения внимательно, не обращая внимания на высокие чины, высыпавшие из вагонов, всматривались в темную полоску леса, произраставшего в отдалении. По другую сторону поезда раскинулось заросшее сорняками поле, пожелтевшее под знойным солнцем.
Где-то в верхней половине груди холодком прошлась тревога. Одиноко стоящий в поле поезд – весьма удобная мишень для бомбардировщиков. Иван Александрович невольно посмотрел на небо. Погода была как никогда летная, на небе ни облачка. Солнце, растопив облака, палило с таким жаром, как если бы хотело испепелить все живое. Немецкие самолеты могут прилететь в любую минуту, и остается надеяться, что этого все-таки не произойдет. Зенитчики на бронированных платформах, заняв свои позиции у орудий, также встревоженно всматривались в бескрайнюю, уходящую куда-то к самым звездам синеву, готовые смертоносным огнем встретить любую цель.
Иван Серов подошел к машине, спросил у водителя, старавшегося держаться бодро:
– Ты готов?
– Готов, товарищ комиссар второго ранга, вот только очень давно не возил товарища Сталина!
Тяжелый случай. Настоящая клиника. Тут не поможет ни окрик, ни ласка, остается надеяться, что в нужную минуту водителю все-таки удастся взять себя в руки.
– Опять ты за свое! Представь, что ты везешь обычного человека. Езжай спокойно, и главное – не гони, – посоветовал заместитель наркома.
– Понял, товарищ комиссар второго ранга!
Ждать пришлось недолго. Скоро по ступеням мягкого вагона в сопровождении Берии и Жданова, держа в правой руке небольшой коричневый кожаный чемодан, спустился Иосиф Виссарионович и уверенно направился к машине, стоявшей в некотором отдалении.
– А где машинист? – неожиданно спросил Сталин, остановившись.
Тотчас привели озадаченного машиниста.
– Что-нибудь не так, товарищ Сталин? – проворно сняв с головы кепку, спросил машинист.
– Все так, дорогой товарищ, – улыбнувшись, произнес Иосиф Виссарионович. – Спасибо вам, довезли до места хорошо. У вас семья есть?
– Жена, дочь, – чуть смутившись, отвечал машинист.
– Подойди сюда, – подозвал Сталин капитана, следовавшего за ним с пакетом в руках. Тот быстро подскочил. – Дай мне пакет. – Капитан послушно протянул бумажный пакет и отступил на шаг. – Ага, апельсины, – заглянул Сталин. – Протянув машинисту пакет, сказал: – Скажешь семье, что это благодарность от товарища Сталина. А мне много не нужно.
Попрощавшись, Верховный пошел дальше.
В простом френче без знаков различия и в галифе, в коротких сапожках, Сталин шел вдоль железной дороги и о чем-то по-приятельски разговаривал со Ждановым. Было заметно, что он получал настоящее наслаждение от прогулки.
– Нам сюда, товарищ Сталин, – показал Иван Серов на «ГАЗ-61», стоявший у платформы. А за остовом здания, будто бы опасаясь осуждения Верховного, стыдливо прятался грузовик с автоматчиками.
Сталин кивнул и направился за Серовым. Заметив водителя, стоявшего у двери, сказал: