Фонарик дрожал в руке у Флоеллы, и его слабый лучик прыгал то по холодным каменным плитам, то по истертым коврам, то по пыльным шторам на окнах. Из темноты вдруг показывался длинный узкий стол, окруженный хороводом стульев, или большие часы, такие, какие они видели у прадедушки, — стрелки у них испуганно застыли на цифре двенадцать, или старинный камин, на котором была нацарапана надпись:
ЧЕРЕЗ ЖЕРТВЫ
ПРИДЕШЬ ТЫ К СЛАВЕ.
А в каждой стене были двери. Много-много дверей, и за ними другие темные комнаты и коридоры.
«Я совсем не хочу их открывать, — думал Стэн. — Там, наверное, еще страшнее, чем здесь».
Он посмотрел наверх. С черных портретов за ним следили черные люди.
«В этом доме всем плохо жилось, — думал Стэн. — Здесь ни о ком не заботились, никому не были рады. От вещей здесь пахнет печалью. Это нехороший дом. Невеселый. Недобрый. И очень опасный».
Но сейчас вокруг все было тихо и мирно. Никаких бандитов, и Раймонда нет. И Крушителя. Только голосок почему-то шептал и шептал Стэну:
«ЕЩЕ НЕ ПОЗДНО ВЕРНУТЬСЯ. БЕГИТЕ ОТСЮДА. СКОРЕЙ!»
— Флоелла… — сказал Стэн.
Но она не дала ему договорить. Девочка прижала палец к губам и застыла, прислушиваясь.
— Там опять этот треск, — прошептала она. — Что это, как ты думаешь?
Наверху, где-нибудь под самой крышей, на самом деле что-то потрескивало и шипело. Звук иногда замолкал, а потом опять тихонько включался. Вдруг Флоелла вздрогнула и схватила Стэна за рукав. Теперь и он слышал. Шаги. Шлеп-шлеп-шлеп — зашаркали по полу чьи-то ноги. Не здесь. Далеко. За дверями.
И еще там кто-то смеялся. Не так, как смеются с друзьями, не так, как хохочут после веселого фильма, не так, как хихикают от щекотки. Смех был хриплый и невеселый, злобный. Он тоже шел сверху.
Значит, под крышей. То, что они ищут, спрятано на самом верху дома. Оно ждет там… ждет Стэна.
«ТЕБЕ ЗДЕСЬ НЕЧЕГО ДЕЛАТЬ, БЕГИ, — упрашивал голосок. — СЕЙЧАС ЕЩЕ МОЖНО. СПАСАЙСЯ».
«Правда, лучше уйти», — подумал Стэн и взглянул на Флоеллу.
— Надо подниматься, — тихо сказала она.
Стэн замотал головой. Он не сможет. Пройти через весь зал, а потом еще лезть неизвестно сколько по узкой лестнице, которую едва-едва освещает луч фонаря!
— Ничего не поделаешь, надо, — повторила Фло-елла и взяла его за руку.
Потом они добежали до лестницы и встали на первую ступеньку. Еще один шаг — остановка, снова шаг — они медленно поднимались навстречу странному треску, смеху и шлепанью ног. Лестница кончилась. И тут оказалось, что их окружает небывалая, невыносимая тишина.
Они шли по низкому темному коридору. Флоелла подняла фонарь.
Кружок света качнулся и остановился. Впереди была дверь.
«ПОДХОДИТЕ ПОБЛИЖЕ», — как будто скрипела она, то приоткрываясь, то снова захлопываясь от сквозняка.
— Не бойся, я тут, — шепнула Флоелла и изо всех сил вцепилась Стэну в руку.
Стэн тоже хотел сказать что-нибудь очень мужественное, но не смог и только молча кивнул. Теперь они не останавливались. Взявшись за руки, дети медленно крались к двери. Она больше не закрывалась. Она тоже ждала.
Коридор кончился. Фонарик погас.
«Не пойду», — думал Стэн, но Флоелла уже протиснулась внутрь.
Он ужасно хотел остановиться, а ноги сами несли его дальше и дальше.
Они оказались в крошечной комнатке, в середине которой начиналась еще одна лестница. Высокие ступени уходили наверх, в темноту. Флоелла полезла первой. Стэн за ней. Медленно, тихо…
Пять ступенек, и все.
Только четыре.
Стэну казалось, что к ногам ему' привязали по огромному камню.
Ему еще никогда не было так трудно идти.
Три.
Смех — гнусное бульканье, рычание, хрипение — звучал почти рядом.
Две.
«ВЫ ЕЩЕ УСПЕЕТЕ, — неуверенно бормотал голосок. — ПОВОРАЧИВАЙТЕ, ПОКА МОЖНО».
«Нет, уже нельзя», — почти спокойно подумал Стэн.
Одна.
Пришли.
Прямо перед ними опять находилась дверь. Из-под нее пробивалась мутная полоска света, освещающая кусок грязной стены и пыльный пол. Дверь была тяжелая, старая, такую всегда тяжело бывает открыть.
Стэн замер. Сейчас начнется. Пора. Что бы ни случилось теперь, ему уже не убежать. Поздно.
«НЕ ВХОДИ, — кричал голосок. — ВДРУГ ТЕБЯ НЕ ВЫПУСТЯТ БОЛЬШЕ! ОСТАНЕШЬСЯ ТАМ НАВСЕГДА!»
Но дверь уже тихо распахивалась перед ними, как будто приглашая зайти.
— А нас, оказывается, ждали, — прошептала Флоелла еле слышно.
И они шагнули внутрь.
15Страшный человек
Стэн воображал себе эту комнату совсем по-другому. Ему бы и в голову не пришло, что она может оказаться такой. Светлая, с высоким потолком. Белые стены, белый потолок, много ламп. В их свете лицо Флоеллы казалось бледным и почти неподвижным. Флоелла глубоко вздохнула и пошла вперед. Стэн поплелся за ней.
Здесь было тихо, только деревянные половицы поскрипывали, когда на них наступали. Но вот опять послышался треск — тот, который они слышали снизу, только теперь громче, гораздо громче. Он шел из большой серой коробки, которая стояла прямо посреди комнаты.
Стэн подошел поближе. Флоелла прижалась к его плечу.
— Странная штука, — пробормотала девочка. — Интересно, зачем она?
Скорее всего, это был какой-нибудь аппарат. Сзади к нему были прицеплены разные проводочки. Одни шли к розеткам в стене, а другие прикреплялись к самому обычному маленькому компьютеру. Длинный красный провод тянулся к очень странному приспособлению, похожему на большой телескоп. Телескоп, нацеленный прямо в окно.
Узкое высокое оконце под потолком. Стекло на нем как будто замерзло, по крайней мере оно было совсем непрозрачным и сквозь него ничего не было видно.
Так вот оно какое, ОКОШКО С ЛИЦОМ.
Стэн растерянно смотрел на него.
А потом ни с того ни с сего он быстро пошел к окну… к телескопу… к…
К экрану компьютера. И вдруг остановился. Самый обыкновенный экран с разноцветной картинкой. Вернее, с портретом. С лицом, которое он сразу узнал. Потому что это было его лицо.
Перед глазами у него поплыли серые точки. Лицо просвечивало как сквозь туман. Стэн сразу понял, откуда этот портрет — из «Новостей Ривердитча»: его фотографировали для статьи о конкурсе в «Городе Визгов». Но кому понадобилось в незнакомом доме…
А лицо уже исчезло. По экрану проползли полоски и замигали циферки. Сегодняшнее число. Потом засветились слова:
СРЕДА
27 ОКТЯБРЯ
СО СТЭНЛИ АРТУРОМ ЛАМПКИНСОМ ВСЕ ПРОШЛО ВЕСЬМА УДАЧНО.
Потом все погасло. Экран сделался серым, и в комнате стало тихо. Не слышно ни звука… Скрип половиц — ближе, ближе. И ласковый голос.
— Рад видеть тебя, — сказал кто-то. Человек говорил тихо, вежливо, почти нежно, но у Стэна от этого голоса стало горько во рту. — Ты оказался чуть-чуть проворнее, чем я думал, но это не страшно, — продолжал голос. — Не переживай, я как-нибудь все улажу. Пришел раньше, чем надо, да еще вместе с девчонкой… Ну ничего…
Стэн наконец собрался с духом и обернулся. Флоелла тоже.
На другом конце комнаты стоял человек. Он привалился к стене и, скрестив на груди руки, с улыбкой оглядывал Стэна. Высокий. Худой, как палка, у него все косточки были видны. Седой. И лицо тоже белое, бледное, как будто из него кто-то выпил всю кровь.
Стэн не мог двинуться с места. И Флоелла застыла с ним рядом.
Чик. В двери что-то щелкнуло.
— Замочек, — объяснил человек.
У него в руках появился откуда-то маленький продолговатый предмет, похожий на пульт, чтобы включать телевизор. Он не сводил со Стэна глаз — водянистых, умных, холодных. Глаз, которые не умеют смеяться. Безжалостных глаз.
Потом он перевел взгляд на Флоеллу… снова на Стэна… и губы его искривились в довольной ухмылке. Улыбался он тоже невесело — жестоко, почти кровожадно. Если бы шакал умел смеяться, наверное, он точно так же разевал бы свою пасть.
Шлеп, шлеп, шлеп — он неторопливо, вразвалочку зашаркал к ним.
Шлеп, шлеп, шлеп — он уже очень близко.
Он выбросил вперед руку и схватил ладонь Стэна. Пальцы у него были похожи на сосульки.
— Давайте знакомиться, — произнес он. Самые обычные слова казались зловещими, как шипение гремучей змеи.
— Я — Фентон Мальтраверс.
Стэн и Флоелла молчали.
— Надо бы представить вас остальным моим гостям, — продолжил он, еще шире раздвинув в улыбке тонкие губы. Фентон Мальтраверс поднял пульт и направил его на голую белую стену. Потом быстро стукнул пальцем по кнопке.
И стена покачнулась. Сверху донизу по ней прошла трещина, что-то лязгнуло, и две половинки стены разъехались в разные стороны.
Стэн никак не мог вздохнуть по-настоящему. У Флоеллы побелели уши, кончик носа, даже губы. Они стояли и, боясь пошевелиться, смотрели прямо перед собой. На тайник за стеной. На несчастные, жалкие лица Раймонда Голайта и Колина Армитаджа Крушителя.
16Попались
Раймонд и Крушитель, похоже, были напуганы до смерти, так, что им даже в голову не пришло заговорить. У них хватало храбрости только молча смотреть на Стэна, на Флоеллу, снова на Стэна. Но слова были и не нужны, каждый догадался бы, что они просят о помощи.
«Спасите, — беззвучно кричали их глаза. — Умоляем, спасите!»
Стэн и Флоелла одновременно бросились к мальчикам.
«Почему они в пижамах? — подумал Стэн. — Заболели? Но здесь разве лечат?»
Оба мальчика сидели на креслах, таких, которые Стэн видел в поликлинике, когда ему лечили зубы. Они не могли двинуться с места, потому что руки и ноги у них были пристегнуты ремешками, и шея тоже, и плечи. Но противнее всего показались Стэну тоненькие проводочки. Их было ужасно много, и они чуть ли не целиком закрывали головы Крушителя и Раймонда.
Другим концом проводочки были прицеплены к черной железной коробочке с кнопками. Она висела на крючке почти под потолком. От нее толстый шнур полз к квадратному экранчику. Как у телевизора или как у компьютера. На нем подпрыгивали и извивались тонкие зеленые полоски, но, что они означали, Стэн не успел догадаться.