— Я не знаю, как мне обойтись без своей Бригеллы, — простонал Бутс, готовя монеты, чтобы заплатить служащему работорговца.
— Посмотри на это с другой стороны, — предложил я. — По крайней мере, Ты получаешь «золотую куртизанку».
— Да, но для Бригеллы ролей даже больше, — не унимался Бутс.
— Ну да, эта девка далеко не Бригелла, — признал я.
— Истинно, — сокрушался антрепренер.
— Возможно, Тебе не стоило продавать свою Бригеллу, — заметил я.
— А деньги я где взял бы? — поинтересовался Бутс.
— Два серебряных тарска, — объявил надсмотрщик.
— Крутая цена за сырую, недрессированную девку, — попытался торговаться Бутс. — Разве мы не могли бы пересмотреть этот вопрос?
— Два серебряных тарска, — повторил мужчина.
— Не хочешь рискнуть удвоить их? Сыграем в наперстки и шарик, угадаешь, получишь вдвое, не угадаешь, девка моя! — предложил Бутс.
— Два, — спокойно сказал мужчина, показав на пальцах.
— У меня как раз, совершенно случайно, в моем кошеле, завалялись и наперстки и шарик, — улыбнулся Бутс.
— Два, — не поддался на уловку надсмотрщик.
Эта игра, как многие подобные, основана на наблюдательности и угадывании. Используются маленькие, перевернутые металлические чашки, или наперстки. Монета, камешек, шарик, или любой другой маленький предмет, помещается под одну из чашек, а потом они быстро перемешиваются. Вероятность угадать, если можно так выразиться, «дом» шарика, крайне мала, особенно если его нет ни под одним из наперстков. Насколько умел Бутс в том, что называется «ловкость рук», я знал еще по Порт-Кару.
— Две монеты, — повторил мужчина, и Бутс, наконец, смог расстаться с деньгами.
Служащий работорговца, конечно, мог быть доволен сделкой. Хорошая цена, особенно хорошая, если учесть спад на рынке.
Никаких трудности с получением моих десяти медных тарсков, отданных, чтобы держать бронь на девушку пока не придет Бутс, у меня не возникло.
— Ну как, доволен покупкой? — спросил я Бутса позже, когда мы уже покинули рынок, с девушкой, следовавшей позади нас, со связанными за спиной руками.
— Дороговато получилось, — проворчал Бутс.
— Но Ты рад, не так ли? — натаивал я.
— Да, — кивнул он.
— Значит, Ты мне благодарен? — уточнил я.
— Вечно и бессмертно, — заверил он меня.
— Возможно, я могу рассчитывать на ответную услугу, — намекнул я.
— Только попросите, — улыбнулся Бутс.
— Я хотел бы присоединиться к вашей труппе, — заявил я.
— Нет, — отказал антрепренер.
— Мне показалось, что Ты только что сказал, «только попросите», — заметил я.
— Все правильно, — усмехнулся Бутс. — Именно это я и имел в виду, что Вы можете только попросить, только это, и ничего больше. А теперь, где мои фургоны?
— А Ты — тертый мужик, — признал я.
— Да, — кивнул Бутс, — я — жесткий человек. Но никто не смог бы достичь таких высот в нашем бизнесе, будучи мягким.
— Твои фургоны находятся в том направлении, — сообщил я ему.
— Спасибо, — буркнул он.
— Ты не хочешь пересмотреть свое решение? — спросил я.
— Нет, — сказал Бутс, — и как я обойдусь без Бригеллы?
— Понятия не имею, — пожал я плечами.
— Я разорен, — картинно простонал Бутс.
— Возможно, нет, — постарался обнадежить я антрепренера.
— Вы — бизнесмен? — уточнил Бутс.
— Нет, — ответил я.
— Тогда, я могу лишь поблагодарить Вас, — заявил Бутс, — дабы иметь благопристойность, и чтобы воздержаться от формирования плохого мнения обо мне.
— Жаль, — сказал я.
— А Вы часом не знаете, где я могу найти себе новую Бригеллу? — спросил он.
— Возможно, Ты мог бы купить таковую, — предложил я.
— Увы, далеко не любая девушка может сыграть Бригеллу, — вздохнул он.
— Я тоже так думаю, — кивнул я.
— Я разорен.
— По крайней мере, у Тебя теперь есть золотая куртизанка, — напомнил я, — и я уверен, что она окажется весьма полезной в палатке удовольствий.
— Возможно, — сказал Бутс, бросив оценивающий взгляд назад.
— Я хотел бы присоединиться к твоей труппе, — вновь сказал я.
— Это не рассматривается, — ответил отказом Бутс. — Итак, где мои фургоны?
— Вон там, — указал я.
— Спасибо, — ворчливо поблагодарил он.
— Левее, — заметил я.
— Спасибо, — буркнул Бутс.
— Ты ничего мне не должен! — крикнул я ему вслед.
— Нет, нет, — сказал он, махнув рукой, — это не рассматривается.
И он продолжил свой путь, бормоча о Бригеллах, расходах, свободных женщинах, судьбе, неуловимых фургонах и горе, которое иногда сокрушает честных мужчин.
Насколько я выяснил у Бутса Бит-тарска, служба безопасности в Брундизиуме свое дело знала туго. Интересно, с чего бы это? А еще мне было крайне любопытно узнать, почему, по крайней мере, у некоторых в том городе появился интерес к Тэрлу Кэботу, или Боску из Порт-Кара. Многое мне казалось через чур загадочным в Брундизиуме. Похоже, это может оказаться интересным местом, и стоит нанести туда визит вежливости. Давненько я не был на охоте. Жаль только, что не получилось присоединиться к труппе Бутса. Вполне вероятно, подумалось мне, что никому и в голову не придет подозревать скромного члена группы бродячих лицедеев. Это было бы превосходное прикрытие. Скорее всего, завтра еще до сумерек фургоны Бутса и компании покинут ярмарку. Наиболее вероятно, что их маршрут лежит на запад, по дороге Клеачуса. Хм, опасная дорога. Но не было и никаких запретов на путешествия по ней. Спина Бутса последний раз мелькнула среди прилавков и ларьков ярмарки.
— Пожалуйста, позвольте мне кончить! — задыхаясь, шептала она. — Я умоляю, разрешите мне кончить! Пожалуйста, Господи-и-ин, позвольте мне кончить! Пожалуйста, Господи-и-ин! Пожалуйста-а-а, Господинннн!
Я изучал ее глаза, а она, выглядывая из-за закрывших лицо волос, отчаянно, жалобно смотрела на меня.
— Нет, — отрезал я.
Она застонала, и попыталась восстановить дыхание. Казалось, все ее мускулы напряглись, тело, словно окаменело, вытянулось и замерло, оставаясь почти неподвижным. Лишь тихое звяканье цепи на лодыжке женщины могло свидетельствовать о легкой дрожи ее ног. Ошейник, плоское, аккуратное, непоколебимое кольцо на ее горле, запертое позади шеи, был прекрасен.
Мы отошли от территории Сардарской ярмарки приблизительно на двести пасангов на запад, и остановились на краю лесов Клеарчус, на обочине старой западной дороги. Все прошедшие дни я держался поблизости от труппы Бутса, но не с ними. Антрепренер не стал терять время на бизнес, и мы пересекли леса Клеарчус без инцидентов. Сегодня у границы лесов, он дал первый после того как покинул ярмарку спектакль для местных селян. С ярмарки, как ожидалось, он был изгнан, на основании жалобы, поданной свободной женщиной, Леди Телицией с Асперича, и представленной на доске объявлений администрации ярмарки. Учитывая предполагаемую серьезность его правонарушений, он был еще и приговорен к штрафу в три серебряных тарска и публичной порке.
Можно понять, что тем вечером он был далеко не в прекрасном расположении духа. Такие ситуации, конечно, не редкость в жизни лицедеев. Возможно, самым худшим для него было то, что двое его актеров покинули его труппу, и присоединились к другой компании, решив использовать в своих интересах возможности предоставляемые ярмаркой. Эти мужчины обычно исполняли роли незадачливого отца и педанта. Бутсу теперь оставалось попытаться обойтись Чино, Лекчио, Биной, новой золотой куртизанкой и двумя его другими артистами. Дела его были настолько плохи, что он, сегодня, фактически разнообразил свое драматическое представление тем, что больше подходило для карнавала или праздничного представления. Что ж, ему нужно было суметь обойтись тем, что он имел.
К счастью, Чино был отличным жонглером, а Лекчио, как оказалось, был превосходным канатоходцем. Да и сам Бутс не был обделен талантами, касавшимися ловкости рук и искусного обмана. Действительно, оказалось, что его обветшалые, с овальными крышами фургоны были настоящими складами различных удивительных атрибутов, по большой части имеющих отношение к иллюзиям и фокусам. Такое разнообразие специализаций, кстати, не является чем-то необычным среди лицедеев. Большинство из них, кроме игры на сцене, сможет удивить Вас, игрой на флейте или калике, пением, танцами, клоунадой, острой шуткой и тому подобными искусствами. Они вообще, очень разносторонние и талантливые люди.
Кстати игрок Бутса, тот самый неприветливый парень в черной маске, обычно называемый в лагере просто «монстр», также остался с труппой. И не просто остался, но, насколько я мог судить, остался таким же последовательным и непреклонным, как прежде. Сегодня я опять слышал, как Бутс упрашивал его, чтобы тот время от времени сдавал игру, хотя бы ради бизнеса, или, по крайней мере, прилагал усилие, чтобы играть немного хуже. Тем не менее, и он вносил некоторый вклад в благосостояние труппы. Его игра в каиссу, обычно приносила несколько монет в копилку. Было кое-что, о чем я иногда хотел поговорить с ним, но пока откладывал это дело.
— Пожалуйста, Господин, — захныкала девушка.
— Ты готова? — спросил я.
— Да, да, да-а-а-а! — напряженно проговорила она.
— Да, что? — уточнил я.
— Да, Господин! — беспомощно ответила рабыня.
— Превосходно. Ты можешь кончить.
— А-аи-и-ий! — закричала девушка, дико, нечленораздельно, в освобождении, в облегчении, в животной благодарности.
А потом, отчаянно впившись ногтями в мою спину, извиваясь и выгибаясь подо мной, она, задыхалась, вскрикивала, не переставая заливаться слезами.
— О! О! О-о-о-ох! О!
Ее ноги, звеня цепью, обхватили меня.
— Я отдала себя полностью! — прорыдала она, едва смогла произносить вразумительные слова. — Я отдала себя Вам, Господин! Я Ваша! Я Ваша, Ваша, Ваш-а-а-а! О, да-а-а, я Ваша, Ваша-а-а!
Она вцепилась в меня руками и ногами, рыдая и задыхаясь. Я слышал звон цепи удерживавшей ее за щиколотку.