— Можешь не сомневаться, я бы их заметил, — сказал я.
— Пожалуйста, простите меня, Господин, — заплакала Леди Телиция.
— Все в порядке, — бросил я ей. — Выбрось это из головы, рабыня.
— Господин! — все не могла успокоиться она.
— Тебе дали разрешение говорить? — поинтересовался я.
— Нет, Господин, — прорыдала женщина.
— Вот и помалкивай, — велел я.
— Да, Господин, — сказала она, опуская голову и заливаясь слезами.
Рабыня по-прежнему стояла на коленях, ведь она находилась в присутствии свободных мужчин. Я видел, как слезы, капавшие из ее глаз, оставляли в пыли между ее коленями мокрые следы. А еще я не мог не заметить, какими глазами на нее смотрели некоторые из всадников. Если бы не присутствие здесь Фламиниуса, то можно не сомневаться, еще до возвращения в лагерь, кое-кто из них уже основательно попользовался бы ее телом. В конце концов, она была всего лишь рабыней.
— Как Вы нашли меня? — осведомился я.
— Ты же находишься на территории Брундизиума, — напомнил Фламиниус.
— И что? — спросил я.
— В мои обязанности входит интересоваться всеми незнакомцами в пределах наших границ, — пояснил он.
Я не забыл, как Бутс предупреждал меня, что служба безопасности, по неким непонятным причинам, в Брундизиуме работает очень грамотно. Похоже, даже гораздо грамотнее, чем я ожидал. Очевидно, сфера ее интересов не ограничивалась периметром города, а простиралось далеко за стены.
— Признаться, я думал, — заметил я, — что труппа лицедеев не вызовет особых подозрений.
— Честно говоря, так оно и было, — улыбнулся он, — но, на одно из ваших выступлений заглянул наш агент.
— Он меня опознал? — полюбопытствовал я.
— Нет, — усмехнулся Фламиниус. — Зато он узнал Леди Янину.
— Понятно, — кивнул я.
Конечно, стоило последовать совету Бутса, и держать ее поблизости от Брундизиум в маске, а лучше, вообще продать еще задолго до подхода к границам. Однако, я полагал, что мы все еще достаточно далеко от города, чтобы быть в безопасности с этой стороны. Я даже не мог предположить, да подозреваю, что и Бутс тоже, уровня подозрительности и грамотности работы и зоны покрытия службы безопасности Брундизиума. Или же меры безопасности, что тоже вероятно, по неким причинам, в последнее время были усилены, о чем Бутс знать не мог. Интересно, с чего бы это вдруг они так озаботились своей безопасностью?
— Каким же образом ее смогли узнать? — раздосадовано спросил я. — Неужели свободные женщины в Брундизиуме ходят с открытыми лицами, что их можно так легко опознать?
— Едва ли, — улыбнулся Фламиниус, — но так получилось, что наш агент, к счастью, был одним из тех, кто первоначально служили Леди Янине, и он оказался весьма любопытным парнем, и имел привычку подсматривать за своей начальницей, когда та, находясь в своем шатре, ходила без вуали.
Тут уже и я заулыбался. Меня развеселило, что некто шпионил за Яниной подобным способом. Представляю, как бы она разозлилась и возмутилась, узнав, что ее, бесстыже и оскорбительно, совсем как рабыню, втайне рассматривали, когда она находилась с открытым лицом. Безусловно, после того, как она потеряла благосклонность своих начальников, то, вероятно, к немалому удовольствию тех, кто ей прежде служил, прикрывать лицо вуалью, по крайней мере, до ее возвращения в Брундизиум, ей запретили. Таким образом, я полагал, что существовали несколько человек, которые, теоретически, будь у них такой шанс, могли бы, опознать ее. Именно по этой причине, не упоминая о других, я собирался держать женщину в маске, подойдя ближе к Брундизиуму.
— Ну, и конечно, именно от Янины, — продолжил Фламиниус, — мы узнали о твоем присутствии в труппе.
— Конечно, — пожал я плечами.
— Наш агент, теперь уже мой человек, поведал мне, как хорошо она смотрелась, будучи полуголой и пристегнутой к щиту-мишени.
— Этого у нее не отнимешь, — согласился я.
— Я знаю, — засмеялся Фламиниус. — Признаться, после того, как она радостно сообщила нам о том, что Ты где-то поблизости, я, мучимый любопытством, приказал нарядить ее в тот костюм и прикрепить к щиту.
— Должно быть, это доставило Вам удовольствие увидеть ее распятую таким способом, — заметил я.
— Да, — признал он, — почти такое же удовольствие, как если бы увидеть ее в ошейнике рабыни.
— Думаю, что в таком ошейнике она выглядела бы превосходно, — усмехнулся я.
— Это точно, — поддержал меня Фламиниус.
— И где же она теперь? — полюбопытствовал я.
— В лагере ждет, — весело сообщил он. — Кстати, вынужден признать, что с твоей стороны было гениальным ходом, нарядить гордую Леди Янина в мешок из-под муки.
— Спасибо, — поблагодарил я Фламиниуса.
— Кстати, она снова в нем, — заметил он. — А еще, ей связали руки за ее спиной рабскими веревками, а другую веревку повязали на шею.
— Зачем это? — поинтересовался я.
— Как мне кажется, Белнара позабавит возможность полюбоваться на нее в одетую таким образом, — засмеялся Фламиниус.
— С чего бы это? — удивился я. — Она что, недостаточно радостно, сообщила вам о моем присутствии в труппе?
— Само собой, она захлебывалась от восторга, — усмехнулся он. — Но она, похоже, забыла, что уже давно не в фаворе у Белнара.
— И откуда такая немилость к бедной женщине? — спросил я.
— По многим причинам. Например, у нее в руках был Боск из Порт-Кара, а она умудрилась его упустить. Она потеряла важную дипломатическую почту, позволила обвести себя вокруг пальца. Это когда, я нашел ее прикованной подобно рабыне у стола неподалеку территории Сардарской Ярмарки, ну Ты помнишь. А сейчас я нашел ее беспомощной пленницей все того же Боска из Порт-Кара, да еще и одетой в мешок из под Са-Тарны!
— Понятно, — кивнул я.
— Она теперь настолько далека от расположения Белнара, — добавил он, — что в Брундизиуме, я уверен, ей разрешат только короткие одежды, больше подходящие для рабынь, откажут в обуви и сокрытии лица.
— Замечательно, — признал я.
— Много раз Белнар, вспоминая о ее неудачах, даже рассматривал возможность, просто по-быстрому надеть на нее ошейник и продать ее на ближайшем рынке.
— Отличная идея, — согласился я.
Кажется, что путь к своему прежнему положению и расположению Убара Брундизиума для гордой Янины Леди, в лучшем случае будет длинным и трудным, если будет вообще.
— Ну, а теперь нам пора в лагерь, надо там сам знаешь кого, забрать, — сказал Фламиниус, очень довольным голосом. — А потом мы отправимся в Брундизиум. А поскольку мы будем торопиться, ты будешь привязан к спине тарлариона. И о побеге даже не задумывайся, наручники с Тебя снимать никто не будет. Ну а когда мы доберемся до ворот, то и Ты и Леди Янина дальше пойдете пешком, закованные и на поводках.
— Конечно, — понимающе кивнул я.
— Между прочим, — как бы невзначай обратился ко мне Фламиниус, — что Ты сделал с бумагами, которые Вы забрал у Леди Янины?
— Они оказались бесполезными, — пожал я плечами. — Они содержали только какие-то задачи по Каиссе. Я их выбросил вместе конвертом.
— Не удивлен, — буркнул Фламиниус. — Именно этого я и ожидал. Более того, гарантировал это Белнару.
— Признаться, я надеялся, что они будут содержать торговые расписки, — сказал я.
— Ну да, будь они таковыми, — рассмеялся Фламиниус, — Ты, несомненно, не стал бы пытать счастья, примкнув к странствующей труппе жалких лицедеев.
— Верно, — признал я.
— Ты, кажется, нес зерно в свой лагерь, — заметил Фламиниус, посмотрев на мешок с Са-Тарной, лежавший в пыли у мих ног.
— Да, — кивнул я.
— Ну вот, и тащи его дальше, — сказал он, махнув одному из его людей.
Солдат поднял мешок и, когда я наклонился, забросил мне на спину.
— Привяжи его там, чтобы не свалился, — приказал Фламиниус.
Когда мешок был привязан к моей спине, Фламиниус повернул своего тарларион. Цепь, идущая от моей шеи к луке его седла, зазвенела и закачалась передо мной.
— Капитан, — окликнул его один из мужчин.
— Да?
Мужчина взглядом указал на стоящую на коленях Леди Телицию, казавшуюся такой крохотной среди огромных когтистых задних лап окружавших ее тарларионов.
— Хорошо, — согласилсно кивнул Фламиниус.
Несколько мужчин с довольными улыбками спешились. Двое из них сразу схватили рабыню за плечи и вздернули на ноги.
— После того, как тобой попользуются, Ты проследуешь за нами назад в лагерь, — приказал ей Фламиниус.
— Да, Господин, — пролепетала женщина, и ее оттянули на обочину дороги.
Фламиниус понукнул своего тарлариона, посылая его вперед медленным шагом, и мне, его пленнику, не осталось ничего другого, как двигаться следом, неся на спине мешок с зерном. Большинство его людей последовало за нами, растянувшись цепочкой вдоль дороги. Через некоторое время нас догнали их натешившиеся товарищи. На гребне холма я успел оглянуться и бросить взгляд назад. В нескольких сотнях ярдов позади нас, медленно, неуклюже, покачиваясь, возможно от боли, опустив голову, двигалась рабыня, Леди Телиция.
Сжимая прутья решетки, я наблюдал за внутренним двором, стоя на столе, который сам же и подтянул к стене, чтобы достать до распложенного под самым потолком окна. Позади меня, на соломе, на корточках сидел маленький, длинноногий и узкоплечий представитель народа людей-уртов.
Посреди двора, имелась неглубокая, перекрытая железной решеткой яма, шириной футов тридцать. Вокруг ямы, наподобие трибуны для болельщиков, были расставлены ряды деревянных скамей. В данный момент, эти скамьи были заполнены красочно разодетыми, орущими зрителями. Из-за режущих глаза солнечных лучей, бьющих прямо в глаза, мне приходилось щуриться, чтобы рассмотреть, что там происходило. Громкие крики толпы, отражаясь от окружавших двор стен, становились еще громче. Сам я не испытывал особой любви к подобным спектаклям. Но некоторые мужчины наслаждаются ими. В азарте, они даже заключают пари на их результат.