— Господин, — тревожно и испуганно вскрикнула она, хватая меня за колени, — не уходите!
— Мне пора, — спокойно сказал я, не убирая руки с эфеса.
— Развлекитесь со мной, — начала упрашивать она. — Позвольте Янине ублажить Вас!
Я вопросительно посмотрел на Фламиниуса.
— Еще есть время, — заверил он меня.
— Янина просит позволить ей доставить удовольствие Господину! — произнесла она. — Янина сделает что-нибудь!
— Что-нибудь? — перепросил я.
— Да, Господин! — воскликнула.
Я улыбнулся про себя. Ее заявление свидетельствовало о ее совсем недавнем знакомстве с ошейником. Она еще не знала, что рабыня должна сделать не что-нибудь, а все, причем всего лишь по намеку рабовладельца, по первому его слову, даже по малейшему его жесту, или взгляду? Это то, что большинство девушек изучает стремительно.
Я посмотрел на нее сверху вниз.
— Янина просит позволить ей доставить удовольствие Господину! — в отчаяньи прошептала рабыня.
— Хм, возможно, — протянул я.
Я встал. Дело уже шло к вечеру. Над Брундизиумом кое-где еще поднимались жидкие столбы дыма, но огня видно не было. Я пришел к выводу, что основные очаги пожаров уже локализованы. Никто так и не пришел в апартаменты Убара. Но, честно говоря, я никого и не ожидал, или, по крайней мере, не так скоро. В этом мои собственные ожидания совпадали с утверждениями Фламиниуса. У людей в городе было слишком много поводов, чтобы заняться другими делами, и в другом месте. Кроме того, я подозревал, что капитан городской стражи в настоящий момент, когда стало известно, что Белнар убит, взял на себя все полноту власти в городе. Насколько я знал, авторитет Фламиниуса, в значительной степени зиждился на его близости к Убару, и его участии в тайных замыслах Белнара. По моим сведениям, он не был, ни членом городского правительства, ни каким-либо официальным лицом в армии, гражданской или торговой администрации Брундизиума. Все что у него было за душой, это связи с членами высшего совета города, да и то через Белнара. А члены того совета, несомненно, были тесно связаны с Белнаром и его замыслами. И нового Убара, насколько я понимаю, совет еще не назначил. По крайней мере, с улиц еще не доносился характерный звон сигнальных рельсов, который, мог бы объявить о таком назначении. Впрочем, если бы кто-то и пришел к апартаментам Убара, он бы просто обнаружил их запертыми. И все, что ему оставалось сделать, это развернуться и уйти. Кому придет в голову ломать двери в жилище Убара? А даже если и придет, то пока они справятся с тяжелой, крепкой дверью, меня здесь уже не будет. К моему бегству, согласно первоначальному плану, уже все было приготовлено.
Я мазнул взглядом по Янине. Она лежала на животе на мехах, которые я бросил перед опущенной решеткой. Руки она сложила рядом с головой ладонями вниз. Теперь, ее шея получила дополнительное украшение, цепь, что нашлась в апартаментах. Длиной она была около восьми футов, и была заперта на висячий замок на ее шее. Тяжелый замок расположился у нее под подбородком. Если мне того хотелось, например, как сейчас, эту цепь можно было пристегнуть, подобным замком, к прутьям решетки.
В течение последнего ана на этой цепи рабыня неплохо служила мне. На ней, под моим руководством, она принимала рабские позы, была несколько раз проведена по коридору замысловатой походкой рабыни. На цепи она даже исполнила умиротворяющие танцы рабыни, которыми женщина, отчаявшись убедить мужчину в том, что, возможно, стоило бы ее пощадить, может показать, что она могла бы принести ему много удовольствий в дальнейшем. И, конечно, поскольку это доставляло мне удовольствие, я использовал ее множеством способов. Однако, Фламиниус, похоже, не получал того же самого удовольствия из этого, что доставалось мне. Усмехнувшись, я бросил взгляд на него. Теперь он сидел на полу, спиной к решетке, запястья его раскинутых рук, были притянуты к горизонтальной стальной полосе скреплявшей прутья решетки между собой, на высоте примерно шести дюймов от пола. Таким образом, он не мог ни встать, ни вообще эффективно использовать ноги. Я закрепил его так, полагая, что ему будет несколько удобнее наблюдать за происходящим.
Мой пленник, отвел взгляд, избегая встречаться со мной глазами.
Я отошел в сторону, и поднял чашку с войлочной подставки. Содержимое было еще теплым. В чашке была рисовая каша с мясом вуло. Ранее, я отвел Янину в кухню. Там, под моим наблюдением, все также на цепи, стоя на коленях, она и сварила эту кашу. Подозреваю, что это было первое блюдо, которое она приготовила в своей жизни. Кроме того, днем, я водил ее по комнатам, где она под моим наблюдением наводила порядок. Меня развлекало видеть как она, некогда гордая Леди Янина, безропотно выполняла эти скромные, домашние работы. Быть рабыней — это целый образ жизни, в который вовлечен весь спектр бытия. И в него входит гораздо больше задач, чем простое служение рабовладельцу на мехах.
— Ешь, — приказал я Фламиниусу, отправляя ему в рот ложку каши.
Немного подкормив одного пленника, я, взяв чашку и ложку, подошел к лежащей женщине.
— На колени, — скомандовал я Янине.
— Да, Господин, — отозвалась она поднимаясь.
Выловив из чашки кусочки вуло, я протянул их рабыне. Потом я положил на свою ладонь немного риса, предоставив ей собирать его губами. Из-за спины донесся гневный вздох Фламиниуса.
— Ты возражаешь, — поинтересовался я.
Его рабыня, перед ним, ела с руки другого мужчины! Безусловно, мы все поели незадолго до этого. Однако в тот раз Янина ела из миски стоявшей перед ней на полу.
— Нет, — поспешно заверил меня Фламиниус.
Янина посмотрела на меня, и собрала губами следующую порцию еду с моей руки.
— Ты уверен, что не возражаешь? — уточнил я.
— Нет, нет! — быстро ответил он.
Отложив чашку, я поднял с пола свой пояс с ножнами, и многозначительно посмотрел на Фламиниуса.
— Не убивайте меня, — вдруг вскрикну Фламиниус.
— Уверен, что к настоящему времени, — заметил я, — те бумаги, которые я искал, и безопасность которых Ты надеялся обеспечить, уже покинули город.
— Это не имеет значения, — поспешно сказал мой пленник.
— Однажды, давно, — сказал я, — когда некто собирался отправить меня на уртам съедение, я задал вопрос. Кое-кто сообщил мне, если я не ошибаюсь, что ему не хочется отвечать мне.
Фламиниус испуганно уставился на меня. Я наполовину вытянул клинок.
— Возможно, сейчас, — предположил я, — пришло время захотеть отвечать на мои вопросы.
— Я знаю очень немногое об отношениях Коса и Брундизиума, на уровне утечек информации и слухов, — сказал он. — Я занимался переговорами с Аром. Эти переговоры в тайне велись с некими силами в Аре, изменническими силами того города.
— Такими, как Ты сам? — уточнил я.
— Возможно, — испуганно ответил Фламиниус. — Но что Вам до того? Вы же не из Ара!
— Нет, — согласился я. — Но я уважаю Домашний Камень Ара, как и Камни других городов.
Он пожал плечами.
— Твой ответ, меня не устраивает, — предупредил его я, и мой меч коснулся его горла.
— У Вас должны быть секретные документы, — вздрогнув, сказал он. — Иначе Вы не искали бы ключи так старательно. Исследуйте их. Ответы, которые Вы ищете, по крайней мере, некоторые из них, должны быть там!
— В Порт-Каре была предпринята попытка покушения на мою жизнь, — напомнил я. — Не Ты ли несешь ответственность за это?
— Нет, — ответил он. — Мы все только исполняли приказы, исходившие от Белнара.
— А какой интерес мог иметь Белнар в подобном деле? — плюбопытствовал я.
— Никакого, на самом деле, — сказал Фламиниус, и задражал, почувствовав усилившееся давление клинка на своем горле. — Он просто подчинялся желанию другого, еще более могущественного чем он.
— Кто именно, этот «другой»? — поинтересовался я.
— Луриус, — ответил он. — Луриус из Джада, Убар Коса!
— Луриус? — удивился я.
— Да! — крикнул он. — Не убивайте меня!
Я убрал меч от горла мужчины, но он по-прежнему дрожал в своих путах. Признаться, я даже не подумал о толстяке Луриусе, Убаре Коса. Однажды, уже очень давно, я перехватил флот, везший ценности, предназначенные в подарок от Тироса для Луриуса с Коса. А одну из тех ценностей, я еще и взял, и приковал голой цепью к форштевню моего флагмана, как трофей моей победы. Да-да, именно прекрасную юную Вивину, которую везли в Телнус, столицу Коса, чтобы стать свободной спутницей Убара. Вместо этого она оказалась в Порт-Каре, в моем ошейнике, на станке для клеймения, под раскаленным железом. А теперь она стала просто любимой рабыней Хенриуса, капитана Порт-Кара.
— Но почему Луриус начал действовать только теперь? — пробормотал я себе под нос.
— Я не знаю, — сказал испуганный Фламиниус.
Значит для этого пришло подходящее время, обусловленное новыми веяниями в политике городов. Возможно, это должно быть сделано, не только со мной лично, но также и со всем Порт-Каром. Безусловно, Луриус не жаловался на плохую память.
— Я раздет и связан, — сказал Фламиниус. — Вы не можете просто взять и хладнокровно убить меня!
— Могу, — успокоил я его.
Он уставился на меня с ужасом.
— Если Тебя беспокоит семантика вопроса, — усмехнулся я, — Ты просто можешь считать это казнью.
— Но, за что! — закричал он.
— За измену Ару, — напомнил я.
— Прошу Вашего милосердия, — взмолился Фламиниус. — Пощадите меня!
— Я могу подумать над этим, — заметил я.
— Понравься ему! — закричал Фламиниус на Янину. — Ублажи его!
Я почувствовал язык и губы Янина на моих ногах.
— Я сама желаю сделать так, — призналась она.
— Шлюха! — выплюнул Фламиниус.
Я бросил взгляд на рабыню, признающую свое подчинение у моих ног, и вложив меч в ножны, взял в руки ее голову. Я держал Янину в своих руках перед Фламиниусом, и изучал ее глаза.
— Вы здорово обманули нас, — признала она. — Как у Вас ловко получилось, заставить меня считать себя, такой умной! Как Вам удалось вначале поднять меня до небес, чтобы потом сбросить оттуда и окунуть в грязь! Но насколько бесстыдной и развратной оказалась я! Как успешно Вы давали мне понять, что у меня получается обманывать Вас, что я таким способом выигрываю время для нас, в надежде на скорую подмогу. Вы обвели нас обоих вокруг пальца, и никакой подмоги так и не появилось!