Я отпер дверь.
Он скрипел на деревянном поддоне вместо крыльца, мялся на своих двоих. Почувствовав моё настроение, ринулся навстречу… и обвил ручками мою ногу. Уткнулся лбом в колено. Мокрый и ревущий, на ощупь он был как целлулоид. Шелестели пластиком неровные ленты волос. Почва отлипала от него комочками. Замёрз.
В левой руке я держал молочно-белый планшет сестры. Симку заранее вытащил. Не хотел, чтоб он убежал по Сети к отцу, и не потому, что Вандербой совершил зло с моей сестрой — раз, даже и не потому, что сестра сама открылась этому злу, — два.
Просто я не выношу сор из избы.
Не уверен, что в будущем смогу доверить малышу хозяйственные функции по дому, но определённо он справится с любым мусором в электронной начинке гаджетов. Также эта тварь способна влезть в любую телепередачу. Пусть это будет как раз тем радостным случаем, когда я, переключая каналы, улыбнусь: надо же, куда ни глянь, везде моих показывают!
Планшет проснулся и пиликнул колыбельной, это раз. В правой руке я сжимал стакан воды, меня всё ещё мучила жажда. Сквозь ряд тополей, росших по периметру дачного участка, вставал рассвет. Под очередное кукареку солнце пробилось, дотянулось лучом и ударило о золото моего нагрудного крестика. Сияние солнечным зайчиком пошло по запотевшему стакану — и осветило чистую воду насквозь, это два.
Пара капель сорвалась племяннику на макушку.
Номинация ПоэзияПервое местоАлександра ШалашоваИнанна спускается в ад. Сборник стихотворений
а мы завтра купим творожных сырков
и готовый кулич в палатке череповецхлеб,
а вечером станем смотреть мультфильмы.
приходит к маме соседка и говорит:
там ваш муж пьяный валяется,
на лестнице между вторым и третьим.
мама стоит молча, не переодевшись после работы,
в чёрной юбке со шлицей и сером джемпере.
продолжает соседка:
да вы что, вообще не волнуетесь,
мне бы такое самообладание, спокойствие олимпийское.
всё, что случается с близкими,
пропускаю через себя ниточкой сквозь игольное ушко,
что никак не лезет, хотя уже послюнила пальцы.
и как боялась, когда ванечку забрали в инфекционное
и две недели разрешали только сухари, сушки и сухое печенье,
а он давился, выплёвывал,
не мог
и боялся смерти.
а мы идём забирать папу
на лестницу между вторым и третьим.
и пахнет, пахнет так —
хлоркой,
заскорузлыми половиками,
апрельской вербой.
танцовщик александр годунов
остался в сша
а его жена вернулась в союз
потому что в первую очередь он был артистом балета
а мужем уже во вторую
так хочется знать
кто ты в первую очередь
в первую
очередь из автомата
начальная скорость вылета пули
ствол из алюминия
цевьё из ударопрочного пластика
а сама не могу представить
как это — выстрелить в живое лицо
с акварельно-синим под глазами
с пушком на щеках с трещинкой над верхней губой
во вторую
очередь к открывшейся кассе
бегут мужчины
наравне с девятиклассницами
опережая молодых женщин
отталкивая старух
в третью
очередь думать о своём женском
о том чтобы вырастить и взлелеять
научить говорить на человечьем и ангельском
и на всех языках
купить гитару чтобы звенела
купить куклу чтобы плясала
держать за руку но не сжимать
в четвёртую очередь
а что если голос весь выйдет кончится
и будешь шёпотом и станешь шёлковой
не пройдёшь с поднятой головой?
за чем стоим
что привезём в маленькие города
стоящие по берегам великих рек?
номер написанный на руке химическим карандашом
стирается от горячей воды
Инанна спускается в ад
Инанна снимает золотые очелья кольца драгоценный жемчуг
выловленный тремястами ныряльщиками
плащ шитый серебром
платье
сандалии с ремешками из кожи ящерицы
ибо каждый нисходит сюда обнажённым
честным перед собой
слабым как дитя
отец мой Энлиль
не дай погибнуть в подземном мире
хочу пройти и вернуться по фиалковым лепесткам
что рассыпала чтобы найти дорогу назад
сестра моя Эрешкигаль
верни мне моего мужа
пришедшего без времени
гляди он сидит
на каменистой земле и ловит рыбу
но она выскальзывает из его пальцев
оставляя блёстки чешуек
они сияют звёздами
падают исчезая в пыли
гляди как он стоит на заиндевевшей траве и пасёт овец
но они разбегаются
оставляют шерсть на растопыренных ветвях
она белеет клочьями облаков
облака не несут дождь
гляди он не видит меня
моего белого тела
моих чёрных волос
гляди он не слышит меня
моего нежного голоса
моего тихого оклика
ибо принадлежит отныне иным берегам
иным пастбищам
сын мой
когда в подземный чертог я сойду
на холмах погребальных заплачь обо мне
помни город, в котором родился
алёна михайловна при всём классе говорит
ты смирнов дурак и не лечишься
так и стал дурак на десять лет после
словно приклеили и пришили
белыми нитками на синий пиджак
купленный в магазине школьник
как у всех но отличающийся
чем-то невыразимым
помни город, в котором
на углу победы и энергетиков
пацаны пинали собаку
она скалилась но
что-то сильнее боли
заставляло лаять кусаться
и рвать штанины
не убегать
помни город, в который
не вернёшься униженный
не пойдёшь занимать очередь
в центр занятости населения
к восьми тридцати
не будешь стоять за женщиной
в каштановом парике
перед мужчиной со звёздами оспинок
по всему лбу
мальчик пяти лет держит красный воздушный шарик
с надписью Вurger King и бьёт им по полу,
по пустующим сиденьям, по моим коленям.
когда шарик стучит особенно громко,
когда я, ойкая, тру покрасневшую кожу,
мама мальчика говорит что-то
на незнакомом мне языке.
на ней выцветшая футболка,
длинные вельветовые штаны,
синие сланцы.
у неё и у мальчика — плоские лица,
высокие скулы,
раскосые глаза.
и что нам здесь, в этой Москве,
отчего приехали и остались?
мальчик поворачивается к маме.
бала ойнап жатыр,
смущённо говорит она мне,
бала ойнап жатыр.
я понимаю.
вдохнула воздух
такой зимний уже
острый
вспомнила как ходили за мандаринами через вьюгу
подбирали в снегу
тоненькие еловые веточки
и безразлично
с кем я теперь
замужем или нет
родила или до сих пор
москва вокруг
пустые клумбы красные башенки
или родной город
чёрный дым заводские трубы
но неумолимо близится рождество в котором иду одна
в ботинках на тонкой подошве
в джинсах и кофте с люрексом
в китайском пуховике
со старым ранцем
и такое яркое счастье чувствую
что губами потрескавшимися
и вымолвить не пытаюсь
женщине лет пятьдесят
на шапке её помпон
такой знаете не из ниток
а типа дорогой
из серого меха
кролика
кто придумал только
она думает что выглядит
юной и беззащитной
а ни фига
только жалкой
до боли жалкой
как будто городская сумасшедшая
этакая марья тимофеевна
подсела на скамеечку рядом
и пахнет её шаль прелыми нитками и духами
и бумажные цветы на шляпке
выкрашены в акварель
вот и настало время
терять себя
автобус
следует до станции
метро озёрная
и блин не знаю
что делать
когда доедем
когда снежинки стекут по стёклам
грязной водой
не сиди на холодном
станешь бесплодной
полой
пустой
напрасной внутри
негодной
волоком тащи себя
прочь
от бетонных плит
и бордюров
чтобы не вытянули
тёплое
безмятежное
обещающее
хорошее
подходили спрашивали
покатайте на лошади
девочку
а сама боялась
высоты и запаха
прикосновения
к вытертому седлу
тёмной шкуре
испещрённой прикосновениями
многих
разбредшихся уже по скверу
ушедших с чужими дядями и тётями
а кто та маленькая
в белой куртке
щурюсь
солнце в глаза
разглядеть мешает
покатайте девочку на лошадке
лошади кончились
умерла бабушка
торговавшая земляникой