Короче, меня взяли. Тем же вечером позвонила Мария и сказала: «Что вы там им наговорили?» Я присела. Неужели всё так плохо? «Они в восторге…»
Деньги, которые они предложили, мне понравились.
Прощай, родная мебель! Теперь я буду работать на православие!
Глава 3
Первый день на работе потрачен. Я прошлась по сайту компании, написала три текста по 1000 знаков и поела постной еды. И потом меня ещё отпустили на час раньше, потому что стажировка. Я довольна. День был классный. Мне понравилось с самого начала. Утром я спросила Марию, во сколько приходить завтра. Она ответила: «А завтра приходить не надо. Завтра Сретение».
Ах да. Сретение. Не знаю, что это, но мне уже нравится. Оказалось, Сретение — это праздник. Организация настолько православная, что живёт по православному календарю, и каждый Великий праздник — выходной.
С детства я хорошо помню только один православный праздник — Сороки (с ударением на первую «о»). В этот день мама пекла булочки в виде птичек с глазами из изюма. Помню, я всегда первым делом отковыривала изюм. Ещё в моём детстве была Пасха, когда все приезжали на кладбище и напивались в дрова. Ну и Рождество, хотя это последнее, что приходит на ум. Больше я праздников не знаю.
И вот их, оказывается, целых двенадцать. Пасха и Сороки туда, кстати, не входят. Девять из них «непереходящие», три — с плавающей датой, но всё равно я буду отдыхать ещё дополнительно 12 дней в году. Это успех. Придётся запомнить разные Преображение, Успение. Чувствую себя гимназисткой в дореволюционной России.
Ещё прочитала море статей о житиях святых. Каждая вторая заканчивалась словами «все вокруг уверовали, происходили многие чудеса и четыре ближайшие деревни крестились».
Этим всем я занималась до обеда, пока не отведала постной еды.
Постная еда — отдельная тема, поэтому я напишу про неё отдельным абзацем. На первом этаже есть небольшая тёплая комнатка (к слову, в этой постройке напротив храма, где я работаю, все помещения небольшие и скромные). Узкая комната с длинным обеденным столом, в одном конце — «красный угол» с разными иконами, в другом — окошко, через которое две милые женщины подают еду. Там можно хорошо пообедать совершенно бесплатно, за 50 рублей. Теперь про саму еду. Представьте безвкусные варёные овощи в пресном бульоне без масла. Представили? Хорошо. Так вот, это совсем другое. Я не понимаю почему, но это очень вкусно. Хотя всего-то простая картошка с морковкой, каша и овощная нарезка. Для меня так и осталось загадкой почему.
В общем, в трапезной я впервые и прокололась. Дело было так.
Я вошла, пожелала всем приятного аппетита, взяла еду, приборы и села за стол. Пока всё нормально. За мной вошла женщина, перекрестилась, пошептала тихо и села есть. За ней — другая, тоже перекрестилась.
Когда зашёл четвёртый человек и перекрестился, я поняла, что у них тут такой порядок. В какой-то момент мне захотелось перекреститься, но сразу расхотелось. Это зеркальный нейрон работает, тут всё ясно. Я не понимаю, зачем они это делают, и если я вдруг начну креститься перед обедом, то буду чувствовать себя заводной обезьянкой. Это не нужно ни мне, ни кому-то ещё.
Я смотрела в свою тарелку, когда кто-то строго сказал мне:
— Так, девушка!
Ну вот, сейчас начнётся: поняли, что я не православная, будут коситься, претензии предъявлять. Да не умею я в православие! Ну давайте, кто первый?
Внутри готовлюсь к перепалке, поднимаю глаза, вижу недовольного седого мужчину, похожего на Санта-Клауса, который сердито спрашивает: «А почему вы наши ложки взяли?» Я говорю: «Позвольте?» — таким тоном, которого я от себя не ожидала, — максимально вежливым.
И через секунду я вижу, как он расплывается в улыбке, вижу добродушного дедушку, который сильно постарался, чтобы сыграть строгость.
— Да вот же! Здесь тоже стоит корзинка с ложками и вилками, а вы весь стол обошли.
Он начинает задорно смеяться. И он такой добрячок, что вся моя оборона рассыпается, как щит из подсохшего песка.
— Мне ваши ложки больше понравились, — улыбаюсь я. — На самом деле я просто не заметила.
— Вы первый раз здесь, да?
— Да, я пока на стажировке.
— На стажировке? Ну, Божией помощи вам.
Не знаю, что принято отвечать на такую фразу и что она вообще значит. Вряд ли он так пожелал мне смерти, поэтому я ответила «спасибо». Хотела добавить «и вам», но постеснялась. Я вообще частенько стесняюсь, когда трезвая.
Ем дальше и слушаю разговор Санта-Клауса и другого бородатого мужчины, похожего в своём шерстяном свитере на лесоруба. Они сидят прямо напротив, всё отлично слышно.
Санта-Клаус:
— Сколько у батюшки Сергия детей? Четыре?
Лесоруб:
— Теперь пять.
— Уже пять? Вот умница!
«Пять детей, ничего себе», — думаю я, смотрю на стол и понимаю, о чём они. В тарелках лежат зефир, курабье и прочие сладости, а рядом — «записочки»: «Во здравие Сергия, Маргариты и млад. Алексея». Это, видимо, угощение от Сергия и его супруги Маргариты в честь рождения у них младенца, которого назвали Алексеем. Элементарно.
Пока думаю, насколько я крутая, немного упускаю диалог и возвращаюсь, когда Лесоруб говорит:
— Это уже седьмая пара венчается. Всё после этого началось, после чаепитий с батюшкой.
Так, это я помню. «Приглашаем молодёжь на чаепитие с батюшкой» — надпись на доске возле храма.
— Их там человек восемьдесят всего. Седьмая свадьба за год. А сейчас февраль. Седьмое венчание!
— Так, может, ему медаль сообразить за заслуги?
— Да его вообще, это, качать надо! — говорит Санта и хохочет.
Теперь мне становится ясно: вот кто ходит пить чай с батюшкой — это клуб православных знакомств. Наверное, забавное зрелище.
В разговор вступает женщина справа от меня:
— Скажу своей старшенькой, может, тоже захочет сходить. Всё жду, жду, когда её выдам. Хорошая она, да только никто ей не нравится.
— Знаете, — говорит Лесоруб, — как старец Тихон сказал: «Ад полон гордых девственников». По всем правилам живут, всё соблюдают, но гордость их губит.
Ну и разговоры за бизнес-ланчем. Женщина справа придвигает ко мне большую миску:
— Девушка, попробуйте винегрет.
— Нет-нет, спасибо.
— Ну смотрите, я из дома взяла побольше, думала, поделюсь.
Что-то необычное есть в её интонации. Она говорит с теплотой, которую разве что от родной бабушки услышишь, и то когда у той хорошее настроение. Сложно отклонить такую атаку. Сижу, ем винегрет. Вкусно. Лесоруб наклоняется ко мне и тихо говорит:
— Ангел за трапезой.
Я киваю ему, улыбаюсь, делаю вид, что жую винегрет и поэтому не могу ответить, а сама думаю: ″???″ А это что такое было? Таких комплиментов мне ещё не отвешивали. Да он просто пикап-мастер, старый негодник.
Тут заходит девушка, крестится и говорит всем машинально: «Ангела за трапезой». Ах вот оно что. Это значит «приятного аппетита» на их языке. Понятненько. Кто-то отвечает: «Невидимо предстоит». Вот это и скажу в следующий раз.
Вообще все, с кем я сегодня познакомилась, мне понравились. Первым был парень Рома, похожий на молодого Олега Табакова в фильме «Шумный день». Такой же весёлый, звонкий, разве что не чёрно-белый. Он отыскал меня и спросил:
— Это тебе можно сказать, если нашёл ошибку на сайте?
— Да, мне.
— Ты знаешь, что у нас там образок «Иверская» бракованный?
— Знаю, — говорю гордо. Мало того, я уже всё исправила.
Там и правда была царапина на фото. Я подумала: «Так не пойдёт» — и быстренько всё потёрла в фотошопе, залила на сайт и осталась довольна собой.
— А ты знаешь, что он раньше был нормальный, а теперь бракованный?
Чёрт. Оказалось, по легенде, в девятом веке один из иконоборцев ударил копьём по образу — и потекла кровь. Воин пал ниц, все вокруг уверовали, происходили многие чудеса и четыре ближайшие деревни крестились. С тех пор Иверскую изображают с небольшой раной на щеке, которую я, по доброте душевной, удалила.
— Ладно, — говорю, — сейчас нарисую обратно.
Рома смеётся. Сложно не отметить, что он симпатичный.
— Ты, значит, тут недавно? И как тебе?
— Круто, — говорю, — двенадцать лишних выходных, кому не понравится?
Он стал серьёзней:
— Ты, значит, ещё не знаешь главного здешнего секрета?
— Какого?
— Да так, — он помотал головой, — в другой раз. — И заторопился.
Познакомилась с Ксенией, оптовым менеджером, которая угостила меня коврижкой. Она сидит слева от меня в кабинете. Все её разговоры по телефону звучат примерно так: «Здравствуйте! У вас долг двести тысяч, нужно до первого числа оплатить. Храни вас Бог!»
Познакомилась с Мариной, оператором интернет-магазина, которая ничем меня не угостила, кроме холодного взгляда. Марина сидит справа от меня, и она какая-то надутая. А когда я подошла к принтеру сзади неё, вообще недружелюбно спросила, долго ли я собираюсь там стоять. Ну и пошла бы она, в принципе.
В остальном приятные люди. С утра они заинтриговали меня словом «чернь». Утром кто-то обронил, и всё чаще они так кого-то обзывали. Я не могла разгадать — кого? Кого они так называют? Конкурентов? Гомосексуалистов? Конкурентов-гомосексуалистов?
— Кто звонил?
— Да чернь.
Или:
— На выставке в Питере слева и справа от нас была чернь, окружили.
Чернь должна была приехать к двум, я ждала. И чернь приехала. Это были два молодых человека. Я искала в них признаки заднеприводности, но не нашла. Потом случайно увидела их фирменную печать ООО «Северная чернь». Они оказались питерским производителем изделий из серебра с чернением.
Короче, знакомилась, общалась, неплохо проводила время, пока не выкинула икону. Кто же мог подумать, что нельзя? Со знанием семьдесят третьего правила шестого Вселенского собора я не рождалась. Напечатала для одного дела страницы сайта на принтере, а потом выкинула и была спокойна. Пока Ксюша не сказала мне:
— Ты клади такое в коробочку на сжигание. Там, где иконы напечатаны, — это можно только сжигать, чтобы в мусор не попало.