Крутому Али не нравится Расул. Он вообще не любит умников, я тоже их не люблю. Каждый день бы их бил, но они потом жалуются родителям. Поэтому я никого не бью. Крутой Али говорит, что друзья для слабаков, а кент — это настоящий брат. Не каждого можно назвать кентом. Поэтому Расул мне не кент, и если я хочу с ним дружить как с кентом или братом (я чуть-чуть запутался, кто друг, кто кент, а кто брат), то должен тоже научить его быть крутым, но это потом.
— А что тут? — спросил Расул, когда мы встретились у гимназии. Это здание выглядело намного лучше нашего. Я читал историю нашей школы, она открылась в 1959 году, а этой гимназии, наверно, лет десять. Она во всём была лучше, и, возможно, тут даже парты лучше, но, когда я менял школу в прошлом году, типа мама попыталась меня устроить в эту гимназию, но директор попросила семнадцать тысяч рублей на ремонт школы. Типа мама очень разозлилась и ушла. Но я думаю, что на ремонт школы денег не должно быть жалко. Все дети хотят учиться в нормальных школах, поэтому и наша директриса тоже часто просит деньги на ремонт. Типа мама не хотела отдавать меня в эту школу, но пришлось. Она отдала девять тысяч на ремонт директрисе, и меня взяли в школу. Правда, ремонт ещё не начался.
— Тут учится девочка, Гамзатова Румина, вот, — я показал фотку.
— Красивая.
— Ага. Надо её найти.
— Но школа закрыта, а когда открыта, мы бываем в своей школе.
— Ага.
— А зачем тебе она? Влюбился?
— Не-а. Она вообще мне не нравится, и девочки тоже. Я даже жениться не буду.
— Почему?
— Мне нельзя. Я дал обет безбрачия.
Расул замолчал, повернулся и начал копаться в телефоне. Он всегда так делает, когда узнаёт новые слова, чтобы посмотреть их в википедии и чтобы никто не знал, что он их не знает.
— Круто, — сказал Расул. — Но мне родители не разрешат обет безбрачия.
— А у меня нет родителей, так что мне можно, — гордо сказал я.
— У тебя есть мама.
— Это не моя мама.
— А где твоя мама?
— Нельзя говорить про родственников, которых нет, — ответил я. Расул замолчал, потом я сказал: — Её убили, но ты никому не говори вообще. Тагиру тоже, с которым ты дружишь во дворе.
— Хорошо, — сказал Расул.
Мы немного посидели на скамейке у школы, обсуждая недавнее отравление жителей города крысиным ядом. Я подумал, сколько нужно яда выпить, чтобы стать человеком-крысой и, если надо будет с кем-нибудь подраться, чтобы я мог в него превратиться.
— Человек-крыса — это он или она? — спросил я.
— Он, — ответил Расул. Он умный, чуть-чуть умнее, чем я. Крутые воины не бывают слишком умными. — Ой, я знаю этот подъезд! — крикнул Расул и показал мне телефон. Это была фотография Румины с цветочками у красной металлической двери в подъезд. Расул лайкнул фотку. Я спросил:
— Зачем ты её лайкнул?
— Просто, — сказал Расул, потом посмотрел на следующую фотку и опять лайкнул.
— Ты в неё влюбился?
— Да, наверно.
— Ей десять лет. Нельзя жениться на старых, — сказал я.
— Моя мама старше папы на три года, — ответил он. — Помнишь, я потерял кота в сентябре?
— Ну?
— Мы его с бабушкой искали во всех дворах и ещё в подъездах смотрели. В этом подъезде изнутри куча наклеек «Барби». Я его точно помню. Вот тут тоже, — он ткнул пальцем на дверь. Рядом с ручкой были разодранные наклейки. — Там рядом шаурму продают.
— Хорошо, идём.
Мы пошли с Расулом на поиски подъезда и уже через пятнадцать минут нашли его. Точно такой, как на фотке. Позвонила типа мама, я сказал, что я рядом с домом. Расул покачал головой, потому что мамам (и типа мамам тоже) врать нельзя. Он прав, но у меня важное дело. Мы решили ждать прямо в подъезде, вдруг её увидим, и если мы ждём, то надо ждать на скамейке. «Правило 31: если ждёшь на скамейке, то надо грызть семечки». Мы скинулись с Расулом по десять рублей и купили пачку семечек.
— А зачем мы её ищем? — спросил Расул ещё раз, когда мы шли обратно к подъезду.
— Её папа был женат на моей типа маме, а потом они развелись. Типа мама теперь грустная, а он счастливый. Я хочу, чтобы они помирились.
— Да-а-а, — протянул Расул, размышляя над тем, какая запутанная и крутая у меня жизнь.
Расул не воин и даже не крутой, поэтому он не знал, как надо сидеть на скамейках. Мне пришлось преподать ему важный урок, который преподал мне мой сенсей.
— Расул, ты неправильно сидишь на скамейке, — сказал я и сел на её спинку, поставив ноги туда, куда садятся обычные (вообще не крутые) люди.
— Так сидеть нельзя, — сказал он.
— А так вообще круто и высоко, — ответил я.
— Ты пачкаешь скамейку. Бабушка говорит, что на таких местах потом сидят взрослые, а такие, как ты, пачкают скамейку.
— Если ты хочешь быть крутым, ты тоже должен так сидеть, чтобы мы оба были крутыми. Если я так сижу, а ты сидишь по-другому, то мы не как крутые друзья. Если хочешь быть крутым другом, то садись как я.
Расул покривил ртом, а потом сел. Мы грызли семечки. К нам подошла бабуля и поругала нас, пришлось сесть нормально. Все знают, что бабули — главные враги воинов. Крутой Али меня предупреждал. Они даже могут ударить своей палкой или сумочкой или даже плюнуть, а отвечать бабулям нельзя. Когда она ушла, я опять сел на скамейку, а Расул отказался, и я обиделся.
— Как правильно? «На скамейку» или «в скамейку»? — спросил я.
— На скамейку, — ответил Расул.
— Тогда ты сидишь в скамейке. Скамейки построили, чтобы сидеть на них. Ты сам сказал. Вот я сижу на скамейке, а ты сидишь в скамейке. Ты неправильно сидишь. Сам сказал, — закончил я обвинительную речь. Расул хотел мне ответить, но из подъезда вышла девочка, и это была Румина.
— Эй вы, — сказала она. Мы замерли. Она была настроена очень воинственно (об этом говорили её сжатые и большие, как у мальчиков, кулаки), — моя мама моет эту скамейку не для того, чтобы вы на ней сидели как тупые быки. Слезайте и уходите, а то я вас сфотографирую и отправлю в Инстаграм, и если придётся, то побьют обоих.
Это была серьёзная угроза. Никто не хочет стать такой звездой Инстаграма. Нам пришлось встать, хоть Крутой Али и поставил бы её на место. Он любую девочку поставит на место. Я собирался что-нибудь сказать и посмотрел вначале на Расула. Он молча на неё смотрел. Нельзя делать важные дела с влюблёнными.
— А где ты живёшь? — спросил я. Она посмотрела на окно прямо над нами и сказала:
— Вас это не касается. Вы быки.
— Спасибо, — сказал я. Наконец-то меня кто-то назвал быком. Крутой Али похвалит меня, а ещё он похвалил её дурацкие кулаки. Уж очень они были крепкими.
— Я — не бык, — сказал Расул. Он влюблённый ботаник, от которого мне уже не было толку.
— Вы уходите? — спросила она.
— Да, — ответил я.
Она опять зашла в подъезд, а мы оба посмотрели на её окно. Тупые наклейки «Барби» были наклеены прямо на окно. Если бы я был более внимательным, сразу бы понял.
— Что будем делать? — спросил я.
— Она вообще красивая, — ответил Расул. — Я приду к ней через десять лет, когда буду жениться, и подарю ей гору наклеек «Барби».
— Я не могу ждать десять лет, мне надо сейчас. Жди тогда тут, у меня серьёзный разговор. Я спрошу её номер телефона для тебя.
— Инстаграм тоже спроси.
— Ага.
Я вошёл в подъезд, который выглядел изнутри намного лучше нашего. Кажется, любой подъезд в этой яме красивее нашего. Подошёл к коричневой бронированной двери и собирался постучать.
— Воин, — сказал Крутой Али.
— Чё?
— Какой у тебя план?
— Какой план?
— Правило 21.
Мне пришлось открыть «Дневник Воина», который я всегда ношу с собой. Я прочитал 21-е правило:
— «Всегда нужен план. Только у лохов и слабаков не бывает плана. Поэтому они всегда проигрывают».
— И какой у тебя план?
— Ну, я попрошу позвать Гамзатова Абдулазиза, если откроет мама. Если откроет девочка, то надо позвать папу. А потом скажу ему, кто я, и скажу, что типа маме бывает плохо, когда она его вспоминает, и что они до сих пор в ссоре, хоть она и не помнит почему, и что им нужно помириться. И что у меня день рождения через месяц, а у всех в классе есть «плейстейшен».
— Хорошо, стучи.
Я постучал в дверь. Открыла будущая жена Расула. Она опять была злая. Она что, всегда злая?
— Чё пришёл, — сказала она, а не спросила.
— Я не к тебе пришёл. Мой друг хочет на тебе жениться и спросил твой номер или Инстаграм.
— Не дам.
— Ладно, а папа дома? — спросил я. Она посмотрела на меня и ничего не ответила.
Из-за угла выглянула её мама и спросила:
— Кто это? — Она подошла ближе. — Мальчик, что-то случилось?
— Это он сидел у нас на скамейке ногами и кушал семечки, — пожаловалась будущая жена Расула.
Она уже меня бесит. Расулу придётся выбирать, с кем из нас дружить.
— Здрасти. А Гамзатов Абдулазиз дома?
— А кто спрашивает?
— Я, — ответил я, оглянувшись по сторонам. Вроде я стоял один.
— А как тебя зовут?
— Артур. Моя типа мама… то есть мама — Гитинова Джамиля. Она была женой… — моё объяснение явно пошло не по плану. Я слишком понервничал. У меня вспотели руки и заколотилось сердце, и эта девочка смотрела мне прямо в глаза. Она вообще моргает?
— Я знаю Джамилю, — перебила меня женщина. — Ты её сын?
— Да.
— Ой, заходи, конечно, заходи.
Женщина сразу стала добрее. Она пригласила меня в дом и сразу позвала на кухню. БЖР (будущая жена Расула) провожала меня следом. Я увидел несколько фотографий Гамзатова Абдулазиза, которые были на шкафу, а ещё одна была наклеена на стенку холодильника.
— А где мама?
— Она на работе, — ответил я, даже не задумавшись. Взрослым врать нельзя, но у меня очень важное дело.
— Тебе налить что-нибудь?
— Сок, — ответил я, потому что я люблю сок. Сок полезный для спортсменов.
— Ой, сока нет. Есть какао.
— Хорошо, — сказал я, и она полезла в шкаф. Всё это время будущая жена Расула смотрела на меня не моргая. Я решил её не замечать. Крутой Али сказал, что, если хочешь победить девушку, просто не замечай её. Во всех девушках внутри живёт маленький монстр, и он щипает их, когда мужик их не замечает. Думаю, мой план сработал, потому что она злилась ещё сильнее.