Невольно подыграла я, властно притягивающий взоры мальчишек нейлон заменила нейтральными бежевыми колготками. Ледяная тоже в колготках, но каких-то хитрых. Тоже плотные, по погоде, но. Во-первых, завлекательного цвета, такой получается, когда смуглая девушка брюнетка загорает до упора, почти до черноты. Но белая девушка, как она ни загорай, с мулаткой не сравняется и радикально чёрной не станет. Вот такой же шоколадный цвет применила Вика. А во-вторых, кое-что сразу на глаз не улавливается, взгляд только спотыкается и рефлекторно возвращается. Еле заметный, хоть и тривиальный, рисунок. Продольные полоски. Вроде как там плотность меняется. Короче, всё по правилам привлечения внимания.
Меня это слабо волнует, а может, и не слабо, у кого выше рейтинг? Хотя, что тут думать, Ледяная меня, безусловно, обошла, и что именно меня, а не какую-нибудь замухрышку, ей в огромный плюс. Который складывается из трёх факторов. Во-первых, эффект новизны и неожиданности; во-вторых, идеальный подбор цвета и фактуры; в-третьих, – никуда не денешься, хоть локти кусай, хоть что, – её рост на три-четыре сантиметра выше, а значит, ноги чуточку длиннее. На глаз не уловишь, а подсознание фиксирует. Ладно, это я потом дома в уголочке поплачу…
Сейчас меня смех разбирает, когда улавливаю потрясённые взгляды мальчишек.
– Ваше величество, безответственно себя ведёте, – выговариваю ей на математике, – весь учебный процесс сегодня коту под хвост.
– Привыкнут, – холодно роняет Ледяная.
И вот он момент, когда все сомнения по поводу правильности королевского решения улетучиваются бесследно. Мы спускаемся по широкой лестнице в главный холл, где нас уже ждут. Какие люди! С десяток сурьёзных парней, юристов-десятиклассников. Из того самого класса, ту парочку, схлопотавшую от нас, узнаю сразу. Бояться нам нечего, наш эскорт на данный момент тоже около десятка, остальные вот-вот подтянутся.
То, что это по нашу душу, сомнений нет. Сверлят нас строгими взглядами. На ходу перестраиваемся. Мы с Викой выходим вперёд, мы же лидеры и вожди. Как-то неуловимо взоры юристов меняются, на броню строгости наползает облачко смятения. Ледяная, не дожидаясь ставок, выбрасывает на игровой стол мощнейшую карту! Остро жалею, что не могу увидеть со стороны. Отстаю на полшага, моя роль – красиво оттенить.
Мы с Викой, устрой кто-нибудь конкурс красоты в Лицее, стали бы первыми претендентками на первое место. Может, и не возьмём первое, среди научников есть несколько эффектных девушек, но то, что мы самые яркие, непреложный факт. Уникальный цвет волос Ледяной и редкий – мой. Уникальный цвет глаз у меня и редкий – у неё. На нашем фоне шатенки и русые с обычным цветом волос и глаз выглядят невзрачно.
Не жирный толстяк, но высокий, монументального сложения парень, сложивший руки под грудью, впереди всех. Явный лидер, но уверенность на его монументальном лице, как и на лицах его дружины, истаивает по мере нашего приближения. Прекрасно чувствую, мы с Викой чувствуем, что вполне можем пройти сквозь них, небрежно растолкав руками и не снижая хода. Нет необходимости, они стоят чуть сбоку, но мы можем. Мы с Викой тот таран, который пробьёт их плотный строй, как мокрую бумагу. Хотите узнать, что значит выглядеть сногсшибательно, посмотрите на нас. Отскочить не забудьте, а то сшибём и не заметим.
А можно пройти мимо, окинув обжигающе морозным взглядом. За Викой не заржавеет. За ней и оставляю решать, королева она или где. Судя по её походке, так и собирается сделать. Юристов в упор не видит… как она это делает?! Учиться! Срочно!
Я из неё это вытрясу! Подруга она мне или где? Юристы неуверенно переглядывается и причиной тому Ледяная, её взгляд проходит сквозь них, ни на ком не зацепившись. Моя железная выдержка спасает меня снова от немедленного, до скручивания в позу эмбриона, приступа сумасшедшего хохота. Они переглядываются, чтобы убедиться, что они здесь, никуда не исчезли! Ой, не могу! О, Луна, дай мне сил!
Убедились? Давлю ехидную улыбочку. Это до тех пор, пока она снова сквозь вас не посмотрела! И неуверенность полностью не уходит, каждый видит верных товарищей рядом, но за себя поручиться до конца не может. Вдруг он всё-таки истаивает?
– Э-э-э, девушки, не уделите ли нам… – размыкает всё-таки подмороженные Ледяной уста монументальный. Гляди-ка, сумел!
Периферийным зрением, – прямо нельзя! – отслеживаю реакцию Ледяной. Чуть не взвизгиваю от восторга. Что она делает, дрянь такая?! Её взгляд с лёгким удивлением сканирует окружающее пространство, опять проходит сквозь юристов, – у-у-й, я щас сдохну! – оглядывается на наших ребят, потом на меня. Ледяная мимоходом вознаграждает нас бессловесным одобрением. Парни тоже молодцы, не подводят, вид верноподданнический, бравый и немного с придурью. Красавцы! Всё, как я учила!
Ледяная неподражаемо величавым движением обращает лик обратно на юристов, опять пропускает их, – впитываю в себя каждый штрих, каждое микродвижение, – будто запинается и, наконец, с лёгким досадливым удивлением фокусируется на монументальном. Тот еле заметно выдыхает. Никто не замечает кроме меня, что Ледяная отступает буквально на миллиметр. Мой выход!
– Ваше величество, – поправляю монументального, кивая на Ледяную, – обращаться к ней: «Ваше величество». Ко мне: «Ваше высочество».
– М-д-а-а… – в глазах монументального появляется осторожный скепсис. Ничего, это ненадолго.
– Но безусловное право напрямую обращаться к её величеству имеют только учителя и я, – любезно довожу правила этикета, – Так что говорить можете только со мной.
– Э-э-э… – не сразу вникает монументальный и чуть наклоняет голову к однокласснику, что-то нашёптывающему ему в ухо, – Молчанова…
– Ваше высочество, – любезности в моём голосе чуть поменьше. Это скрытое предупреждение: не будешь ловить мышей, прищемим хвост. Наши парни мгновенно выстраиваются в угрожающе прямую линию.
Монументальный озадаченно гмыкает и решает не спорить из-за мелочей.
– Хорошо. Ваше высочество, вынуждены указать вам на ваше недостойное поведение…
Он не замечает, что уже проиграл! Я – её высочество, сам согласился. А ты кто? А ты – плебс, неявно сам согласился. И как ты смеешь её высочеству на что-то там указывать?!
Лицо Ледяной практически не меняется. Однако все почему-то понимают, насколько смехотворным и забавным она считает лепет монументального. Чувствую себя, как офицер, за спиной которого не только верная гвардия, но и грохот пушек главного калибра.
– Могу согласиться только с формулировкой «недостойное поведение», – любезность из моего голоса исчезает вовсе, – Я надеюсь, вы привели их сюда, чтобы они принесли извинение за свой проступок?
Мой взгляд требователен и холоден. Встречный удар штука для противника неприятная, резня на контратаке – мой обожаемый приём. Насколько я успела понять, русские тоже такое любят.
– За что им извиняться? – чуть отступает, но выдерживает мой натиск монументальный, – За то, что вы их толпой помяли?
– Хотите сказать, они скрыли от вас, ваших товарищей, что нанесли мне и опосредованно её величеству тяжкое оскорбление? – в моём голосе холодное любопытство: какие забавные у вас обычаи?
– Какое ещё оскорбление? – монументальный бросает быстрый взгляд на слегка потупившегося пострадавшего, под глазом которого чуть заметная припухлость.
– Повторить не могу, – наотрез отказываюсь, – язык не поворачивается. Но вы можете затребовать сатисфакцию, ваше право. Зарубимся класс на класс? Или, чего уж мелочиться, факультет на факультет? Давно я никому рёбер не ломала.
Монументальный смотрит на меня ошалело, Ледяная со вздохом, как на любимого, но чересчур задиристого ребёнка.
– Денис, привет! – доносится с лестницы. Пистимеев! Спускается с каким-то приятелем. Но это ж монументальный! Рост где-то метр восемьдесят пять, меньше, если только на толщину пальца, моего папочки, поэтому его заметить легче всего.
– Алекс, что происходит?! – издаёт вопль облегчения монументальный, которого, – теперь будем знать, – зовут Денис.
– А что происходит? – Сашок подходит ближе, – Привет, Дана! Ваше величество…
Ледяная благосклонно кивает на его лёгкий поклон. Затем коротко смотрит на меня, показывает глазами. Да, она права. Нам тут больше делать нечего. Только последний штрих.
– Пистимеев! Мы хотим с юристами зарубиться! Стенка на стенку! Ты с нами? – почти кричу им вслед. Денис уводит Пистимеева в сторону, приобняв за плечи, дружина юристов начинает расходиться.
– Обязательно! – замечательно лёгок на подъём этот парень.
Монументальный Денис глядит на него с обидой и разочарованием, но продолжает что-то втолковывать. Мы выходим. Занавес.
Как и пообещала самой себе, ржать начинаю, только отойдя от Лицея метров на сто. Больше не выдерживаю. Ледяная терпеливо ждёт, чуть улыбаясь. Мальчишки, не совсем меня понимая, поддерживают улыбками и обсуждают смешных юристов. Минут через десять успокаиваюсь, вытираю слёзы.
– Об одном жалею. Они не согласятся, а жаль. Давненько я ни с кем не дралась, – вздыхаю от этой ложки дёгтя.
– Да где им? – соглашаются парни, – Кишка тонка.
4 октября, четверг, время 14:20
Лицей, спортзал.
Миша.
Сидим вчетвером после очередного подхода к гире. Пока работаем с пудовиком. Весь класс здесь. Беговую разминку закончили, теперь занимаемся силовой подготовкой. Наши королевы в спортивных брючках и футболках упражняются в своём уголке. Над растяжкой пыхтят, но без особого фанатизма, а зачем им? Незачем им упёртый фанатизм при таких данных. Обе могут тот же шпагат изобразить в положении стоя. Я раньше такое только по телевизору видел. Начинаю понимать, откуда у них такая походка. С таким запасом гибкости даже простая ходьба выглядит невероятно красивой. Почему-то огромный потенциал чувствуется и при движениях с небольшой амплитудой и малой нагрузкой. С гирей так же. Можно по одному неторопливому поднятию пудовой гири определить, осилит ли парень двухпудовик.