8 декабря, суббота, время 17:05.
Квартира Молчановых.
Затащила я к себе всё-таки Юльку. И Вика к нам прицепом. Жалко, что в одной комнате не поместимся, моей кровати на троих не хватит, второй нет.
– Ты величество, поэтому тебе положена отдельная комната, – кажется, ей это не понравилось, но деваться некуда.
Я натурально счастлива, пожалуй, это Данка виновата. Провести столько времени без перерыва с любимыми подругами, что может быть лучше. Вика на этот раз учла прошлые ошибки и взяла с собой набор учебников и тетрадей на понедельник. Чтобы домой лишний раз не заезжать.
Показываю им свою сбрую, Юля немедленно загорается энтузиазмом.
– А где такую купить?
– Ты сначала попробуй, – незаметно подмигиваю Вике, закрываемся в комнате и начинаем облачать желающую встать на тернистый путь к красоте.
Затягиваем её до упора.
– Плечи назад! Теперь вниз! Сведи лопатки! – быстро и туго фиксируем, теперь осанка и талия. Фиксируем.
– Свободна! – подкрепляю объявление хлопком по попе, – живи теперь так. Красивая и стройная.
Юля неуверенно сдвигается на пару шагов, ойкает.
– Попробуй сесть, – отдаю команду, не забыв подмигнуть Ледяной. Юля садится, ойкает и снова вскакивает.
– Это что, всё время так ходить? – в глазах нарастает ужас.
– А ты как думала? – максимально распахиваю глаза для убедительности, – думаешь, красота так просто даётся?
Моего аргумента хватает секунд на тридцать. Через полминуты Юлька начинает ныть, а затем и верещать.
– Ой, снимите сейчас же! Не могу больше, у меня всю спину свело!
– Это здорово! – радуюсь я, – начинается совершенствование организма.
– Данка! Сними немедленно! – моя бестолковая подружка напирает на меня спиной. Инстинктивно. Колет ведь спину.
– Давай ослаблю немного, – предлагаю я.
– Снимай!
Вот бестолочь! Разворачиваю её к себе лицом.
– Застёжка-то спереди. Ты куда зенки лупила, когда тебя паковали? – одно движение и верх свободен, второе – и можно не напрягать втянутый живот.
Всем этим концертом Ледяная любуется со стороны. С нескрываемой улыбкой. По меркам обычного человека она хохочет до изнеможения.
– Юленька, – укоризненно смотрю на недовольную подружку, – так нельзя. Не проявишь терпения, никогда не реализуешь весь потенциал, заложенный в тебя природой. Вот посмотри на меня.
Прохожусь танцевальным шагом на носках. Втягивать живот и расправлять плечи мне не надо, тонус нужных мышц доходит до твёрдости дерева. Даже Ледяная глядит с интересом, Юлька совсем мрачнеет.
– Зато у меня грудь больше, – бурчит она, застёгивая лифчик.
– Несущественно, – отмахиваюсь, – у меня тоже вырастет. А не вырастет, танцами легче заниматься будет. А ты, если бидоны себе отрастишь, никогда по-настоящему танцевать не сможешь.
– Как ты говоришь? – встревает Ледяная, – бидоны?
Начинает хихикать. А вот это точно можно приравнивать к истерике. Но нет, справляется.
– Чего это не смогу? – мрачная Юля застёгивает блузку.
– А где ты видела профессиональных танцовщиц с большим бюстом? Нет таких. Энергичные танцы большегрудым недоступны, – объясняю я, – динамика не позволяет. Сиськи могут оторваться…
Ледяная предусмотрительно, – только потом я оценила её дальновидность, – подходит к моей кровати и заявляет:
– Перед мужем бидонами может потрясти. Многим мужчинам нравится… – и падает на мою кровать, заливаясь хохотом. Потрясающе редкое зрелище: Ледяная королева хохочет.
В дверь осторожно стучатся.
– Девочки, вы там живы? Никто не убился? А то столько шума… – спрашивает папахен.
– Папа, к нам нельзя! У нас девичник!
Папахена мы отгоняем, но Эльвире отказать не можем.
– Девочки, над чем веселитесь? – в глазах присоединившейся к нам мачехи почти непристойный интерес.
– Над бидонами, – подняв раскрасневшееся лицо от кровати, отвечает Ледяная и снова со смехом падает лицом вниз. Юлька хмурится. Эльвира заражаясь весельем, начинает улыбаться.
– Эльвир, скажи, – подлезаю к мачехе, обнимаю за плечи, – а какой размер бюста мужчинам больше нравится? Большой или маленький?
Все, и Ледяная поднимает голову, заинтересованно смотрят на мачеху. Почему-то больше на её, хоть не гигантскую, но немаленькую грудь.
– Наверное, мужчины всё в комплексе оценивают, – всерьёз задумывается мачеха.
После небольшой дискуссии уговариваем её спросить у папы напрямую. Он единственный эксперт с той стороны. Добиваю её простыми аргументами.
– Ты единственная из нас с сексуальным опытом. И я же не могу его об этом спрашивать. Напрямую.
– Хорошо, хорошо, – сдаётся мачеха, – мне всё равно надо идти ужин готовить. На всех.
– Я помогу, – вскакиваю я, затем вытаскиваю из стола шахматную доску и карты. Кладу на стол.
– Девочки, можете пока поиграть во что хотите. Я Эльвире помогу, заодно и папу допросим.
Через полчаса, когда измельчено, покрошено и отбито всё, что нужно, и осталось только следить и вовремя помешивать, возвращаюсь к подружкам. Девчонки сидят на полу, Ледяная мрачной Юльке кладёт две семёрки на плечи.
– Теперь ты – страшный лейтенант. Играем дальше? Надо тебя до полковника хотя бы довести… –Вика лучится довольством.
– Маленьких обижаешь? – интересуюсь я, – Юляша, в карточных играх хуже математиков только профессиональные шулеры.
– В шашки с ней играть тоже бесполезно, – бурчит Юля.
– Я пять дамок сделала, представляешь? – хихикает Ледяная.
– Что там твой папа говорит? – Юля находит способ соскочить с темы своих проигрышей во всём.
– Папа говорит, что тебе не везёт в картах, но повезёт в любви, – заявляю я. – Не знаю пока, Юль. Вот сейчас Эльвира спросит, тогда узнаем.
Через четверть часа нас зовут на ужин. Ради гостей Эльвира расстаралась на отбивные с гречневой кашей. С самым большим аппетитом ужин уничтожает Юля. Только мои оборонительные мероприятия не позволяют одарить подружку ещё одной отбивной размером с нашу ладошку. Добавку ограничиваем половинкой.
– Пусть хоть одна поест нормально, – поддерживает Юлю папахен, – а то вы все такие худенькие, так и хочется вас накормить и побольше.
– Мы не худенькие, мы – стройные. Вот выйдем замуж, тогда и можно будет расслабиться. Пузо себе отрастить, – гляжу на мачеху, перевожу взгляд на Юлю, – сиськи… ой!
Папахен фыркает, Юля зыркает почти злобно, Ледяная улыбается, мачеха дёргает меня за ухо.
– Пузо это временно, – комментирует папа, – а против хм-м… крупной груди ничего против не имею.
Как-то неожиданно наш вопрос сам всплывает. Юля смотрит на меня победно. Ну, раз папочка сам речь завёл, значит, можно.
– А какая грудь мужчинам больше нравится? – по зависанию папахена понимаю, что однозначная победа Юле не светит.
– Очень маленькая и чересчур большая сразу нет, – папахен задумывается с забавной серьёзностью, – хотя если выбирать, то большинство выберет сильно большую, чем маленькую или отсутствующую. А чего вы так задумались, девочки? Если первый размер есть, то уже можно не беспокоиться. Особенно Юле… в вашем-то возрасте.
Юля от удовольствия слегка пунцовеет. У неё второй размер наклёвывается, если уже не достигла.
– Всё, девочки, хватит! – обрезает тему Эльвира.
– Да, – поддерживаю я, – Юль, как у тебя на личном фронте? Что у тебя с тем мальчиком?
– А что сразу я? – топорщится подружка. Не любит она о своих сердечных делах распространяться. Какая-то не девичья черта, если я правильно человеческую психологию понимаю.
– Что за мальчик? – в глазах Эльвиры огромнейшее любопытство.
– Ходит за ней один мальчик… – начинаю я.
– Лучше о своём Пистимееве расскажи! – сдаёт меня подружка и смотрит мстительно. Расчёт её срабатывает, внимание переключается на меня.
– Что за Пистимеев? – с долей строгости спрашивает папа.
– Это тот вихрастый высокий мальчик? – вспоминает Эльвира.
За разговорами мы заканчиваем с ужином и перемещаемся в гостиную пить компот от Эльвиры.
– Без меня ничего не рассказывай, – Эльвире помогает всё принести и расставить Юля.
– Да, Эльвир, тот самый вихрастый и есть Пистимеев. И без него я бы в Лицей не поступила, – поворачиваюсь к Вике, – так что ты и весь класс должны молиться на него. Без его помощи меня с вами не было бы.
– Ты не преувеличиваешь? – осторожно спрашивает Ледяная.
– Я ж на волоске висела… – и начинаю рассказывать. Это ведь действительно заслуга Сашки, моё поступление. Без него, вероятнее всего, я набрала бы на пару баллов меньше. На один точно. И тогда всё, за третье место в числе четверых не зацепилась бы. Он дал мне тот глоток воды, который спасает жизнь. Один глоток это так мало, но на другой чаше весов – спасённая жизнь. Поступление в Лицей в моём случае.
– Я же не свинья, чтобы быть неблагодарной, – заканчиваю я, – поэтому Сашка сейчас мой друг.
– Не поняла, – слегка потряхивает роскошной гривой мачеха, – а где романтика?
– А романтика это глубоко личное, – показываю язык и уворачиваюсь от её руки. То, что я по-настоящему к нему испытываю, я даже себе не признаюсь.
Раскрутить Юльку, хоть немножко, удаётся, когда мы втроём уходим в комнату. Хотя через минуту втроём превращается во вчетвером. Эльвира опять папочку бросает.
– А теперь давай, признавайся! – сужаю глаза, как безжалостный следователь, – что у тебя с тем мальчиком?
Немедленно меня атакуют вопросами, что за мальчик такой. Начинаю рассказывать, невзирая на Юлины протесты, о парнишке на год моложе, которому ухаживать за Юлей помогает весь класс. Эльвира хохочет, Ледяная хихикает.
– Признавайся! Уже целовалась с ним? – мой пронзительный взгляд проникает ей прямо в душу. Клянусь, я пошутила! Ничего такого даже не предполагала. Но Юлька неожиданно краснеет.
– Сразу предупреди его, чтобы никому не рассказывал, как ты классно целуешься, – теряя последние силы, инструктирую я, – хватит с тебя одного Миши.
Она кивает! Всё, не могу больше! Валюсь от смеха на пол. Раскололась всё-таки…