– Не понимаю, чего ты ждал, папочка? – это я уже вечером говорю, когда он заходит ко мне с традиционным отцовским вечерним словом. Поднимаю на него, стоящего сзади, голову.
– Я почему туда рвусь? По банальной причине, биология – моё предназначение. Конечно, на долю секунды был у меня шок, но дальше стало так интересно, что я всё на свете забыла.
Неудобно так голову держать, лучше в зеркало на него смотреть буду. Намазываю руки, растираю плечи, шею.
– Нет у меня патологических пристрастий к человеческим потрохам. Мне всё одинаково интересно, насекомых препарировать, срезы растений в микроскоп рассматривать. А что я больше всего хочу, так это всякие биохимические анализы научиться делать. Группу крови, например, определять.
По тому, как папахен задумчиво гладит меня по голове, понимаю, что он примирился с моими планами. И в глазах у него какое-то почтительное удивление. Человек вдруг видит, что его ребёнок легко делает такое, на что ему даже решиться трудно. Кажется, я сегодня реально получила право голоса, как взрослый человек.
4 мая, воскресенье, 14:50.
Москва, Первый крематорий, «СМЭ № 3».
Сидим тёплой компанией, слушаем воркование кругленького Семёна Григорича, пьём кофе.
– Хотела вам пирожки принести, – вклиниваюсь в паузу, которые иногда Кругленький всё-таки делает, – но как-то не решилась их в морг нести.
– Зря, дорогуша, совершенно зря, – наставляет Кругленький, – в следующий раз обязательно возьми.
Мы сидим в бытовом закутке, тут поблизости нет ничего такого. Рядом только душевая, комната санобработки, раздевалка, пара кабинетов. И вход, кстати, отдельный для цивильных посетителей. Эта комнатушка исполняет роль чайной и закусочной.
– А какие вы любите?
– Ой, всякие любим, лишь бы свежие, – Кругленький.
– С джемом или яблоками, – Стелла.
– Понедельник, вторник, среда – у вас выходной, – считаю я, – значит, в субботу я вас могу застать…
– Ой, как долго твоих пирожков ждать! – кручинится Семён Григорич, – а чем тебя четверг или хотя бы пятница не устраивает?
– Так я же учусь! Шестой урок только в два часа заканчивается, потом мы обычно в кафе торчим не меньше получаса. А ведь надо ещё заехать домой переодеться. Даже если моя мачеха напечёт, я только к самому концу успею, – описываю весь расклад, – в пятницу у нас тренировка почти до четырёх…
– А суббота чем отличается? Тоже ведь учитесь? – Стелле иногда удаётся вставить своё слово.
– В субботу пять уроков, если пожертвовать посиделками в кафе, то могу прибыть не позже пол-третьего. Короче, до каникул я могу быть после обеда в субботу и весь день в воскресенье.
Я довольна, как слон. Мне сегодня позволили самой разрез сделать. Семён Григорич восхищённо квохтал, Стелла таращила глаза, хотя сделала я его неуверенно и кривовато. Нет, рука у меня не дрожала, просто я заранее не знала с каким усилием надо лезвие вести. Это ж не мой родной кинжал.
– А давайте я с ливером пирожков напеку, а потом будем посетителей угощать, – предлагаю я. И долго с удовольствием наблюдаю, как хохочут мои наставники. Стелла сгибается и чуть под стол не падает, Кругленький утирает обильные слёзы.
– Наш человек, Стеллочка, наш, – стонет Семён Григорьевич, – я сразу это понял…
5 мая, понедельник, 14:05.
Автостоянка близ Лицея.
Алекс Прохоров.
Ты, выходит, у нас в Лицее учишься? Наблюдаю за компанией старшеклассников, среди них моя рыженькая. Сегодня она в джинсиках по прохладной погоде. А хорошо ли ты учишься, девочка? Нет ли у тебя троек или, боюсь сказать, двоек? Не пора ли тебя наказать за неуспеваемость? Почему форму одежды не соблюдаешь? Это тоже в копилку прегрешений.
Срисовать меня не могут, рядом никого, двенадцатикратный монокуляр прикрываю рукой. Мне хорошо видно, а вот меня – плохо. Кладу трубу в бардачок, теперь могу и невооружённым глазом следить, объект опознан.
На поворот ключа стартера «Самара» послушно отзывается тихим урчанием, выезжаю на передислокацию, к кафе. Тёплая компания сейчас туда пойдёт, там и подождём.
Через десять минут.
Идут мои красотки. Со своим долбаным сопровождением. Будем подождать.
А ведь мне не удастся её чисто взять. Что-то подсказывает, что в машину она добровольно не сядет. Это на автобусных остановках или голосующих на дороге девчонок я мог подбирать. Дальше дело техники, в машине я хозяин положения. А эта рыжая коза, если ей нужно такси, вызывает по мобильнику. И общественным транспортом не пользуется.
Тащить её с тротуара в машину, светиться всем прохожим. Значит, надо предварительно номер маскировать. И время. Пока затолкаешь её на заднее сиденье, пока перебежишь на свою сторону и усядешься за руль, кто-нибудь, кому больше всех надо, успеет стометровку пробежать. М-да… проблема.
Ещё через полчаса.
Подъезжает знакомая машина, выходит знакомый мужик, окидывает окрестности цепким взглядом. Не кипишуй, мужик, тут до фига машин стоит, не только моя. А я сейчас уеду. Как только ты в кафе зайдёшь. Стоп! А мужик-то сегодня не один. Второй только вышел из машины, оглядывает окрестности.
Через двадцать минут.
Удачно сегодня всё получилось. Проехал вперёд минут на десять и подождал в неприметном переулке. Тачка с красотками проследовала по главной дороге, мне осталось только осторожно вырулить за ними. И через десять минут, когда свернуть можно было только пару раз, и почти никто не уходил в сторону, засёк, как рыжая выходит из машины. Ага, знаю этот парк, гулял как-то со своей, ещё до Снежанки.
На одну хорошую новость – две плохие. Плохой это парк, не, для овец плохой, для меня. Полицейские посты каждые метров двести. И охранник у моей рыжей появился. Едрит мою Люсю! Шансы уменьшаются до нуля. Чтобы взять дичь с охраной, даже одним человеком, нужна загонная команда. Не мой путь. Хорошо, не судьба. Прощай, рыжая!
Возвращаюсь к машине. До выхода из парка отследил, дом, к которому направился рыжий объект, вычислил. Не судьба, но вдруг.
Снежанка улетела на море, в Испанию. Как там городишко? Коста-Дорада вроде. Отдыхай, любимая, я всегда буду тебя помнить. С квартиры я спрыгнул, живу дома, адреса она не знает. Да и узнает, кто её туда пустит? Идите, девушка, отсюда, у нас неприёмный день.
5 мая, понедельник, 13:30.
Лицей. Классный час в 7ИМ-3.
Поручение королевы надо выполнять. Пригласила с собой по четыре-пять человек с наших девятых классов. Но моих одноклассников ввалилось полкласса. Разместились весело, кто на полу, кто на коленях друг у друга. Семиклашки сияют от такого внимания старших.
– Человека можно представить в виде простейшей схемы, – рисую на доске крупно букву «Я» и внизу схематично «ручки-ножки-огуречик» человечка, – Я и моё тело. «Я» – это сознание, разум, личность. Тело тоже понятно что. Это весь ваш организм, юный и прекрасный.
Народ оживляется, я специально так делаю. Лекция не должна быть сухой и скучной.
– Вы, я вам это сообщаю официально, как подданные её Величества обязаны относиться к своему телу бережно и с заботой. Содержать себя в чистоте, в гигиеническом смысле. Многие из вас, почти все, этого не делают…
– Ваше высочество, мы что, по-вашему, грязнульки? – возмущается с камчатки Паша.
– Сейчас объясню. Одной из бед современного человечества является уязвимость зубов. Есть противное слово кариес, но это не единственная болезнь. Зато самая распространённая. Вот ты, Паша, спрашиваешь про грязнулек. А скажите мне, кто из вас после обеда полощет свой рот? Никто или почти никто. Кроме меня и её Величества. Но скажу по секрету, мы сами стали это делать относительно недавно, с неделю назад.
Даю паузу, народу надо немного пошуметь.
– Вот вам всем и первое поручение. С завтрашнего дня все после обеда к умывальникам. Полстакана воды хватит. Нет рядом стакана, ничего страшного, ополоснули руки и налили в пригоршню. Все должны выработать у себя такую привычку. После еды во рту неизбежно остаются мельчайшие частички пищи, которые спустя время начинают гнить и давать обильный корм вредным микробам.
– По-хорошему лучше вообще чистить зубы щёткой, но реально это трудно организовать. К тому же пользоваться зубной щёткой тоже мало кто умеет. Но это отдельная тема.
Пауза.
– Наш организм это целый комплекс систем. Костно-мышечная, нервная, кровеносная, лимфатическая. Есть ряд важных органов, без которых невозможна жизнь организма. Сердце, почки, печень и так далее.
– А от каких-то можно избавиться, – замечает Гри-Гри (одноклассник Гриндин Гриша).
– Да есть и такие, играющие вспомогательную роль, – соглашаюсь, это так, – без половины зубов люди живут, без аппендикса, гландов и желчного пузыря, без одной почки тоже можно жить. Аккуратно и с опаской, но можно.
– Итак, чтобы как можно дольше сохранить максимальную работоспособность вашего тела, его надо тренировать. И самая лучшая и универсальная тренировка всех систем – бег. Именно поэтому вы и носитесь по стадиону дважды в неделю.
Ещё поделилась одним способом тренировки кровеносной системы и стабилизации кровяного давления. Можно без нагрузок, а лучше при ходьбе, задерживать дыхание.
– Но главная тренировка не в этом! – предостерегаю сразу, – если вы сразу после задержки принимаетесь глубоко и с наслаждением дышать, то лучше совсем не начинайте. Сама тренировка начинается после того, как вы начинаете дышать. Дышать надо неглубоко и редко. Вам сильно захочется вдохнуть полной грудью, но это желание вы должны придавить. И в течение хотя бы пары минут дышать редко и неглубоко, оставаясь в режиме кислородного дефицита.
Пауза. Осознали? Продолжим.
– Что в это время происходит? Организм при дефиците кислорода начинает расширять сосуды. А ещё он получает стимул для развития кровеносной системы. Горцы, например, так тренируются постоянно. Просто по условиям жизни. Поднялся в горы, а на высоте воздух более разрежённый, кислорода меньше. На высоте организм находится в режиме кислородного голодания, и ему приходится наращивать мощь и эффективность кровеносной системы. Сосуды расширяются. Спустился с гор, кислорода больше, сосуды сужаются. В результате у горцев очень эластичные и крепкие сосуды. Они практически не страдают сердечно-сосудистыми заболеваниями в отличие от равнинных жителей.