– Конечно, правильно, – закивал Ипсиланти. – Форма не та, но не расстраивайтесь. Сейчас поедем с вами в милицию, там вам продиктуют, как надо написать. Не волнуйтесь, найдут Тиму и Людмилу. Размножим их фотографии, расклеим по городу... Найдем.
Старик с сомнением покачал головой, но от поездки в милицию не отказался. А в милиции Ипсиланти ждал ба-альшой сюрприз в виде еще одного заявления. Некие Свищевы накатали телегу на Людмилу Летову. Якобы она украла Тимофея Свищева, племянника, над которым дядя и тетя Свищевы взяли опекунство. Они просили найти злодейку и наказать по всей строгости закона, а племянника вернуть опекунам.
– Я пропустил или не понял... – произнес Ипсиланти, глядя в исписанные аккуратным почерком листы. – Когда она украла мальчика?
– Семь месяцев назад, – ответил начальник отдела.
– Очень интересно, – недоумевал Ипсиланти. – А почему они сейчас накатали заявление, а не семь месяцев назад?
– Говорят, недавно узнали, что он живет у нее.
Георг вернулся в дежурную часть, где Степан Михайлович писал свое заявление о пропаже девушки и мальчика по всей форме, осведомился у него:
– Скажите, а мальчик... Тимофей... он кто Людмиле?
– Как вам сказать, – задумался дед. – В общем-то, никто. Люда подобрала его буквально на помойке.
– Подобрала? Как это? Мальчик был беспризорником?
– Я точно не знаю, что там произошло, но Люда его разыскивала месяца два, если не больше. Он сын то ли ее подруги, то ли родственницы. Кажется, он остался сиротой, потом очутился на улице, хотя у него есть родственники. Люда его нашла, привела домой. Она девушка редкая, хорошая. Сейчас не всякий возьмет на себя обузу, а она взяла. И справлялась неплохо. Тима – мальчик с характером, а ее слушался. Это все, что я знаю. Неудобно было расспрашивать, а сама Люда подробностей не рассказывала.
– Спасибо, этого достаточно.
Почесывая бородку, Ипсиланти смотрел, как дед старательно выводит буквы.
Они не подружились, и вина в том не Людмилы. Она как раз делала слабые попытки сблизиться с Юлей, но та реагировала на нее, как на муху, которая жужжит где-то в воздухе и в принципе не мешает, а попросту – не замечала ее. Юля не злилась, не раздражалась по поводу внезапно нагрянувших гостей, поселившихся в доме на неопределенное время, но Люда все равно обиделась. Она чувствовала себя приживалкой, испытывала постоянную неловкость, а иногда – надо же учесть недавние темные события – так и вовсе впадала в уныние. Людмила до сих пор не понимала, кто эти странные люди, с которыми ее столкнула судьба, почему она с ними, почему с ней произошло то, что произошло. Едва память выдавала, как Дар хладнокровно расстреливал бандитов, тело покрывалось гусиной кожей, а по спине катилась струйка холодного пота. Как можно просто, будто в тире, стрелять в людей? Не верила Люда, что грабители пришли убить ее и Тимку, не верила, и все тут. Хотя видела пистолет, направленный в нее. Может, те бандиты решили попугать ее? А что по этому поводу думает милиция? Они же нашли трупы....
Не нравилась ей компания, в которую она попала поневоле, не нравилось их общение между собой, когда лишь Людмила не понимала, о чем идет речь, остальные прекрасно воспринимали тарабарщину или жаргон. Что делать? Взять и уйти? Ну, решилась, ушла с Тимкой. Дальше что? Куда идти? В милицию? Сдавать всех, да? А вдруг Дар действительно спас ее и Тимку от неминуемой смерти? К тому же иногда они все казались милыми, но до того момента, пока перед глазами ни возникала рука Осокина с пистолетом. Милым человек, стреляющий в людей, быть не может.
Чтобы как-то компенсировать свое пребывание в доме, Люда взялась готовить, заодно это был неплохой способ отвлечься от хаотичных мыслей. Юля восприняла добровольную кухарку как нечто само собой разумеющееся, не соизволила даже спасибо сказать. Людмила поражалась ей: она могла часами ничего не делать. Вообще ничего! Сядет и уставится в окно, как в телевизор. Или в шахматы играет часами. Без партнера, сама с собой. Пока не появится Дар. Люда заметила, как она смотрит на него: с обожанием. При живом муже, который, кажется, ей прощает абсолютно все, включая обожание друга. Почему? Правда, Осокин обходил ее вниманием, но это ничего не значит. Престранная девица, но красивая. Глаза сами приковывались к ней: она такая красивая, что... смотреть противно. Вместе с тем что-то было в ней такое, что давало ей право вести себя, как ей нравится, а остальным оставалось принимать это право.
Вий... это кошмар, а не человек. Во-первых, здоровый, как дирижабль, во-вторых, «стоячий» глаз придавал ему свирепый вид, в-третьих, он все время оказывался рядом с Людмилой, даже пытался помочь на кухне. И постоянно улыбался. Его улыбку Люда воспринимала, как нечто многообещающее, будто он людоед и в скором времени приготовит из нее жаркое.
Вот так и жила Людмила в сплошном хаосе из сомнений и противоречий. Единственное, что было постоянно, – чувство опасности.
Вечер. Люда на кухне ужин готовит. Юля там же, но в окно глядит. Вий мешает назойливой помощью, Тимка за компьютером убивает врагов, слава богу, виртуально. Звонок в дверь, Вий и Люда замерли в ожидании, Юля повелительно бросает здоровяку ему:
– Пойди, открой.
Глядя на Вия, не скажешь, что этот дирижабль способен выполнить чей-то приказ, но он поплелся открывать. Люда двинула за ним, осторожно выглянула в прихожую. К счастью, это был Дар, а не бандиты с пистолетами. В общем-то, Осокин симпатичный, воспитанный, словарный запас у него неплохой, не то что у Вия. Пистолет с Осокиным не вязался, однако он стрелял и убил. Люду вновь обдало холодом. Дар вошел в гостиную, упал на диван, появилась Юля с томным взором черных очей.
– Ну, что? – нетерпеливо спросил Вий.
– Нанял двоих. Джип вообще-то не подлежит ремонту, его раскурочили вчистую. Но ребята обещали, что ездить будет. Правда, это все, что обещали. Дверцы придется вырвать.
– Все в сборе? – неслышно вошел Герасим.
Юля дежурно чмокнула его в щеку, возмутив до глубины души Людмилу: такой славный, такой спокойный, хороший человек, а его не ценят. Красивых женщин пруд пруди, а хороших мужиков, наверное, только в Красной книге найдешь. Пожалуй, он единственный нравился Людмиле без «но».
– Ты что-нибудь узнал? – спросил Дар.
– Немного, – ответил Гера, выглядевший озабоченно, и повернулся к Юле с Людой: – Девчонки, пойдите, поговорите о шмотках.
– Меня тема шмоток не волнует, – сказала Люда.
– Ну... поговорите на другую тему, – улыбнулся Гера.
Юльку даже не задело, что ее беспардонно выставляют вон, развернулась и ушла на кухню. Туда же прилетела Люда, загремела кастрюлями, игнорируя Юлю, которая закурила тонкую сигарету, а внешне просто излучала: мне все-все до высокого фонаря.
В гостиной Герасим не поленился встать и плотно закрыть дверь, после чего он тяжело опустился на диван, сцепил пальцы рук в замок и наклонил голову вниз. Видно было, что порадовать ему друзей нечем. После паузы он потребовал:
– Ну-ка, ребята, рассказывайте, что с вами приключилось.
– На фиг тебе чужие проблемы? – недоуменно пожал плечами Вий. – Меньше знаешь, крепче спишь...
– Это теперь и мои проблемы, – тяжело вздохнул Гера. – Ребята, я должен угадать, откуда и чего ждать, чтобы в нужный момент прийти к правильному решению. А поэтому должен знать, почему все вы залегли на дно. Дар, надеюсь, ты доверяешь мне?
– Что за вопрос, – нехотя ответил Дар. – Все же, что тебя так растревожило?
– Слухи. Ладно, я первый выкладываю, но потом вы, уж будьте любезны. Итак, хорошо, что сообразили уехать, пожарные вызвали милицию. В твоем дворе, Дар, нашли трех человек без сознания, их уже отпустили за «отсутствием состава преступления». Понял? В общем, их отмазали. Но дело не в этом. Людмилу подозревают... в убийстве.
– Они что, больные? – вытаращился Вий.
– Больные не больные, но у нее на квартире нашли три трупа. Все с огнестрельными ранениями. Дар, ведь это ты забрал ее и мальчика из дома, выходит, застрелил их ты?
– А ты хотел, чтоб они застрелили ее и Тимку? – вместо Дара ответил Вий. – Гера, ну, к чему твой допрос? Бери пример с меня, я не...
– Дар, как ты оказался в доме Людмилы? – не обращал внимания на Вия Гера. – Ты с убитыми договорился встретиться?
– Нет, я просто узнал, что Тимофея и Людмилу заказали. Узнал случайно, – упредил следующий вопрос Герасима Осокин.
– Заказали?! – Вий был потрясен. – Кого? Людку и Тимку?! Бред собачий...
...В это время Люда бросила ложку, которой мешала рагу:
– Пойду, послушаю.
– Подслушивать неприлично, – сделала ленивое замечание Юля.
– Ну и что? – фыркнула Люда. – Не тебя же пытались убить.
И она на цыпочках подкралась к двери...
– Нет, ребята, это полный бардак, честное слово, – негодовал Вий. – За что убивать пацаненка и девчонку? Ты, Дар, не того... не преувеличиваешь?
– К сожалению, нет, – нахмурился тот. Осокину не хотелось выкладывать даже частичную правду. – Тимофея и Люду должны были убить накануне. Не убили. Не получилось. Пришли убивать на следующий день.
– А ты знаешь причины? – спросил Гера Осокина. – Это действительно выглядит... слова такого нет даже в нашем богатом языке.
– Беспредел! – выкрикнул Вий.
– Я не знаю, почему и кто их решил убить, – ответил Дар. – Значит, кому-то они мешают. Я предполагал, что их придут убивать еще раз, у меня были основания так думать. Поэтому утром я пришел к дому Людмилы, Юльку попросил последить за ней, сам следил за Тимофеем, потом за квартирой и крышами домов напротив. И они пришли, собрались кончить Людку и Тимку...
– Но ты кончил их, – сделал вывод Гера.
– Интересно, а как бы ты поступил на моем месте? Смотрел бы, как убивают мальчишку и девчонку? Или уговаривал бы отморозков не стрелять? У меня выбора не было.
...Люда почувствовала горячее дыхание на своей шее, оглянулась. Юля. Значит, не всегда она бывает безразличной...