— Я когда-нибудь обязательно тебя убью, — спокойно, стараясь не привлекать ненужного внимания, сказал Жаб адвокату. — Обязательно! Запомни это!
После суда новоиспечённых рабов проводили в специальную комнату наподобие той, в которой они сидели с адвокатом перед заседанием. Там комедианты дождались омбудсмена по делам рабов, который разъяснил им их права и обязанности согласно новому социальному статусу.
Прав, собственно, было немного: ежегодный независимый медосмотр, проводимый специальной службой, дабы убедиться, что хозяин не истязает своих рабов и достаточно их кормит, бесплатное медицинское обслуживание по страховке, которую хозяин обязан им купить, один выходной в десять дней, семь стандартных галактических часов в день на сон, пять на отдых и трёхразовое питание.
Впрочем, обязанностей тоже было всего ничего, а точнее, три: усердно работать, во всём повиноваться своему хозяину и при обращении называть его «господин». Таким образом, выходило, что прав у рабов было даже больше, чем обязанностей.
Такие вещи, как: не причинять вреда хозяину и его имуществу, не сбегать, не утаивать от хозяина информацию, подразумевались сами собой, и на них омбудсмен внимания особо не заострял. Затем он рассказал Лёхе и Жабу об основных правах и обязанностях рабовладельца.
Хозяин имел право заставить своих рабов выполнять любую работу при условии, что это не вредило их здоровью и не нарушались правила продолжительности рабочего дня и недели. Ещё он мог единолично принимать решения о наказании рабов. Объём наказаний ничем не регулировался и определялся исключительно волей хозяина. Впрочем, с оговоркой: не более ста плетей в неделю и не более десяти суток карцера в месяц. А также хозяин имел право в любой момент продать, подарить, сдать в аренду или любым другим способом передать своих рабов другому свободному гражданину. Для этого требовалось лишь заверить сделку у нотариуса.
Хозяин был обязан обеспечить своих рабов трёхразовым питанием, суточной калорийностью не ниже минимальной утверждённой нормы для каждой конкретной расы, местом для отдыха и сна, с работающим освещением и температурой воздуха в помещении не ниже шестнадцати и не выше тридцати шести градусов по Цельсию. И, при необходимости, — доступом к медицинскому обслуживанию по страховке.
Омбудсмен сказал, что это основные положения, а со всеми подробностями новоиспечённые рабы познакомятся в процессе, после чего вручил каждому брошюру с оптимистическим названием «Быть собственностью своего господина — не проклятие, а всего лишь особый социальный статус» и покинул помещение. Вслед за ним в комнату ввалился один из тех двух кальмаров, что нанимали комедиантов на Олосе, а именно адвокат Клэхээ Шылоо. Он просто сиял от восторга.
— Ну что, любезные, как самочувствие? — обратился адвокат к комедиантам. — Как интересно сложилась жизнь, не правда ли?
Лёха и Жаб с ненавистью посмотрели на кальмара, но ничего не ответили.
— Вам уже рассказали о ваших правах и обязанностях? — продолжил бывший наниматель. — Видим, что рассказали. Но вам явно забыли сказать одну важную вещь: рабы, поступившие к хозяину не в результате коммерческой сделки и не за финансовые долги, а по решению суда в качестве пожизненной отработки за совершённое убийство, в случае побега приговариваются к исключительной мере наказания. Это вам на всякий случай информация, чтобы о глупостях не думали. Вопросы есть?
— Есть, — мрачно сказал Лёха. — Что это, вообще, за фигня? Я понимаю, всё наше имущество забрали, но мы-то этому наследнику зачем? Он реально думает, что мы будем называть его господином и работать на него?
— Вообще-то, господин Чэроо в этом уверены. Хотя мы им советуем вас продать, от проблем подальше.
— Совет дельный, но лучше не продать, а отпустить. Учитывая, что мы ни в чём не виноваты.
— Какие вы, люди, смешные. И вправду, клоуны, — улыбаясь, ответил кальмар Лёхе и обратился к Жабу: — Надеюсь, ты, амфибос, понимаешь ситуацию более правильно?
Жаб не ответил, тогда адвокат хозяина потёр щупальца и сказал:
— Так или иначе, мы всё-таки рекомендуем не делать глупостей. А сейчас нам надо ехать, ваш хозяин ждёт вас. И, кстати, несмотря на ваш ужасный поступок, уровень толерантности хозяина к вам пока соответствует цифре со знаком плюс, поэтому вы можете ходить без электронных ошейников. Но мы очень не рекомендуем разочаровывать хозяина.
— А то что будет? — огрызнулся Лёха. — Распыление на атомы?
— Нет, — ответил адвокат. — Не думаю, что до этого дойдёт. Но будет очень больно.
Кхэлиец выдержал паузу и добавил:
— Пойдёмте уже, не стоит заставлять хозяина ждать! Вы же не хотите подвергнуться телесным наказаниям в первый же день вашей новой жизни.
Молодой кхэлийский землевладелец господин Чэшээ Чэроо, сидел на террасе своей роскошной виллы, перешедшей ему совсем недавно по наследству от погибшего отца, ел из хрустальной розетки маленькой золотой ложечкой что-то не очень приятно пахнущее и ожидал, когда его взору представят новых рабов. Разумеется, сам кхэлиец был уверен, что поедаемое им лакомство обладает нежнейшим вкусом и приятнейшим ароматом. Однако подошедшему к столу Лёхе сразу показалось, что содержимое розетки давно и безнадёжно протухло.
Комедиантов поставили напротив стола примерно в трёх метрах от их хозяина. Молодой кальмар внимательно оглядел своих рабов, выскреб ложечкой остатки десерта и довольно крякнул:
— Помните нас?
— Тебя забудешь, — буркнул Лёха.
— Вас! — вежливо поправил его кальмар. — К хозяину следует обращаться надлежащим образом! Но так уж и быть, на первый раз прощаю.
Надо признать, требование называть хозяина во множественном числе было продиктовано не стремлением поставить раба на место, а культурной традицией кальмаров. Хозяин-кхэлиец обращался к рабу-кхэлийцу (а такие хоть редко, но встречались) тоже во множественном числе. Именно так, а вовсе не на вы, называли друг друга жители Кхэлиэ.
Такая традиция была основана на том, что кальмары считали душу кхэлийца и его телесную оболочку двумя равнозначными, но раздельными сущностями, которые не могли быть объединены в одно целое. Поэтому когда кальмары говорили о себе, они говорили сразу об обоих своих началах, и, разумеется, во множественном числе. Представители других рас, если они желали угодить кхэлийцам, тоже следовали этой традиции. Ну, а у рабов это просто входило в обязанности.
Выслушав замечание хозяина, Лёха заставил себя держать рот закрытым невероятным усилием воли — аж капельки пота выступили у него на лбу от такого напряжения.
— Киклэр! — крикнул кому-то кальмар, немного повернувшись в сторону дома. — Киклэр, принеси нам ещё пудинга! Сегодня он просто чудесен.
При этих словах тошнота подступила к Лёхиному горлу, он невольно скривился, чем спровоцировал недовольный взгляд хозяина. Впрочем, господин Чэроо быстро отошёл и довольно дружелюбно поинтересовался у своих новых рабов:
— Знаете, что мы намерены с вами сделать?
— Я думаю, что сейчас узнаем, — предположил Лёха.
— Мы хотим вас продать. Налог на рабов всё поднимают и поднимают, вы становитесь дорогим удовольствием. И, если уж быть до конца откровенными, мы сомневаемся, что вы сможете хорошо работать. Шутники нам не нужны, оружие мы вам не доверим, а больше вы ничего делать не умеете.
Лёха уже хотел было что-нибудь ответить на этот счёт, но перехватил тяжёлый взгляд Жаба и опять удержал язык за зубами.
— Есть у нас один знакомый промышленник с Тропоса, — продолжил кальмар. — Скупает всякий сброд — даже не знаем, для каких целей, вот мы и думаем вас ему продать.
— На Тропосе запрещено рабство, — вступил в разговор Жаб.
— Мы в курсе, — ответил кальмар. — Но он ведёт бизнес на разных планетах. В том числе и в колониях Кхэлиэ. Думаем, где-нибудь уж найдёт вам применение.
Довольный кхэлиец то ли засмеялся, то ли закряхтел, и в этот момент небольшой слуга-гуманоид — видимо, тот самый Киклэр — принёс ему ещё одну розетку с дурно пахнущей гадостью, называемую на Олосе пудингом.
Захрюкав от удовольствия, кальмар запустил в розетку свою золотую ложечку. Но перед тем как отправить первую порцию пудинга себе в рот, он перехватил очередной брезгливый взгляд Лёхи и спросил:
— Тебе что-то не нравится?
— Нет, всё отлично! Я невероятно счастлив. Всю жизнь мечтал стать рабом на Олосе, и вот мечта сбылась. Просто я пока не до конца верю своему счастью. Да ещё волшебный запах этого хрючева из розетки напомнил мне гнилые болота Митонга, и я немного заскучал по службе, — машинально выпалил Лёха и понял: точка невозврата осталась позади.
— Всё пытаешься шутить, клоун? — хозяин разозлился, но пока держался. — Ну, давай, пошути как-нибудь, пока мы едим наш пудинг. Развесели нас!
— А не рано ли ты его ешь? Судя по запаху, он ещё не до конца протух, — Лёхин острый язык, к ужасу Жаба и самого Ковалёва, окончательно получил свободу. — Подержал бы свой десерт ещё дня три в тепле, чтобы уж воняло, так воняло.
Глаза кальмара сверкнули огнём, он затрясся и хотел что-то ответить, но от злости не мог сразу подобрать слова.
— Ну, или давай, я в него хотя бы плюну — вдруг вкусней станет, а? — сжёг последний мост отчаянный стендапер.
— На-ка-зать! — истерично закричал господин Чэроо, размахивая щупальцами и отчётливо проговаривая каждый слог.
После этого разгневанный рабовладелец швырнул недоеденный пудинг в Лёху, но промахнулся и попал прямо в лоб Жабу. Хрустальная розетка, размазав содержимое по лицу и груди амфибоса, упала ему прямо в руки. Жаб рассвирепел и тут же со всей силы бросил её в сторону кальмара. Не успел кхэлиец опомниться, как розетка с громким звоном разбила стоявший напротив него хрустальный графин с морсом. Брызги окатили кальмару голову, а несколько осколков вонзились в щупальца.
— Покушение на хозяина! — ещё громче закричал рабовладелец Чэроо, и один из охранников тут же выстрелил в Жаба разрядом из парализующего карабина.