«Что же с тобой случилось-то? — думал Ковалёв, глядя на бывшую жену. — У нас же была договорённость, что мы эту тему никогда не поднимаем».
На самом деле договорённость у Лёхи была с тестем. Когда дело дошло до развода, Ковалёв пытался сохранить семью или хотя бы нормальные отношения. Он хотел часто видеть детей, проводить с ними выходные, но тесть настоял на том, что Лёхе стоит уехать как можно дальше и что так будет лучше всем.
Тесть гарантировал ему, что Иван и Венлинг никогда ни в чём не будут нуждаться, и Ковалёв ушёл в штурмовики. Потом он понял, что это было ошибкой, но что-то менять было уже поздно. И сейчас что-то доказывать тоже было бесполезно, тем более с таким адвокатом.
Судья выслушал Джию и задал ей вопрос:
— Госпожа Тонг, а всё-таки, почему вы раньше не обратились в суд? Согласитесь, ждать почти десять лет — многовато.
— Я вообще думала, что он погиб через три года после нашего развода, — чуть ли не рыдая, ответила Джия. — Но пять дней назад увидела по новостям, что он жив и скрывается на Шорке.
«Пять дней? За каких-то пять дней со дня подачи заявления по такому пустяковому делу за мной снарядили едва ли не самый мощный крейсер службы судебных приставов Тропоса? Что-то здесь не так», — подумал Ковалёв, которому всё происходящее казалось нелепой и жестокой шуткой.
Тем временем суд продолжался, Джия села на своё место, а судья обратил взор на Лёху:
— Господин Ковалёв, что вы можете сказать в своё оправдание?
— Ну, как минимум то, что мы виделись полгода назад на дне рождения Ивана, — ответил Лёха. — И что у нас изначально была договорённость — мы обходимся без официальных алиментов, а я просто по возможности помогаю. Хотя её отец и этого не давал мне делать. Собственно, это всё. Больше мне сказать нечего.
Судья перевёл взгляд на Джию и обратился к ней:
— Госпожа Тонг, вы подтверждаете, что виделись с вашим бывшим мужем полгода назад на дне рождения вашего сына Ивана?
— Да, — неожиданно сказала Джия. — Подтверждаю. Я забыла об этом, а сейчас вспомнила. Виделись.
Лёха ничего не понял. Его бывшая жена была не тем человеком, чтобы вот так, запросто, признать, что оказалась неправа.
«Что же тут происходит, — напряжённо думал Ковалёв. — Что это за цирк?»
Дальше стало ещё интереснее. Судья тоже удивился такой забывчивости Джии и задал ей очередной вопрос:
— А что вы ответите, госпожа Тонг, на утверждение вашего бывшего мужа по поводу того, что у вас была договорённость относительно алиментов? Вы подтверждаете, что ранее сами отказались от них?
— Подтверждаю, — спокойно ответила Джия.
Все присутствующие, от Лёхи и судьи до последнего охранника, уставились на бывшую жену Ковалёва. А судья даже сразу не нашёл, что сказать. Он что-то профыркал, почесал затылок и лишь после этого спросил:
— Простите, госпожа Тонг, то есть, вы сейчас заявили суду, что у вас с бывшим мужем была договорённость, что он не будет платить алименты? Но при этом вы подали на него в суд за их неуплату. Как это понимать?
— Я забыла, — спокойным и невинным голосом сказала Джия и пожала плечами.
Судье снова понадобилось несколько секунд, чтобы переварить эту информацию.
— Вы понимаете, госпожа Тонг, чем для вас это может обернуться? — спросил старикашка.
— Догадываюсь, — ответила Джия.
Лёха уже окончательно перестал понимать происходящее. Минуту назад ему грозила огромная выплата в пользу бывшей жены, компенсация затрат на его доставку службой судебных приставов Тропоса, а в случае неуплаты всего этого — большой срок. А теперь Джия вот так просто отказывается от своих слов и претензий.
Ковалёв не знал, как на такое реагировать. Он, конечно, радовался, но пугало это его намного сильнее, чем радовало. Он знал: не тот человек его бывшая жена, чтобы обошлось без подвоха. Но в чём он заключался, Лёха пока не понимал.
Судья к этому моменту собрался с духом и задал Джие главный вопрос:
— Госпожа Тонг, у вас на данный момент есть какие-либо претензии к господину Ковалёву, материальные или иного плана?
— Нет, — ответила Джия. — У меня к нему нет претензий. Это всё моя забывчивость.
— В таком случае, — сказал судья. — вам придётся отвечать перед судом за вашу забывчивость. Затраты на ведение процесса и доставку обвиняемого в суд, не считая возможных требований возмещения морального ущерба со стороны господина Ковалёва, это как минимум. Не считая штрафа.
— Я понимаю, — спокойно ответила Джия.
«Что происходит? — сомнения и догадки разрывали бедному комедианту голову. — Как такое, вообще, возможно? Слишком много событий за последние дни, слишком много. И все какие-то сюрреалистические».
Мысли Лёхи прервал судья.
— Господин Ковалёв, намерены ли вы, в случае доказательства неправомерности обвинений госпожи Тонг в ваш адрес, требовать с неё компенсации морального или любого иного ущерба?
— Никак нет, Ваша Справедливость! — ответил Лёха.
— А вы, господин Вэллоо-Колло-Чивво? — обратился судья к амфибосу.
— Нет, не намерен, — отозвался Жаб.
— Суд удаляется на совещание, — объявил старикашка и перебрался в смежную комнату.
С кем он там собирался совещаться, было непонятно, но уже через пять минут судья вышел обратно. Все приготовились слушать судебное решение, старикашка прокашлялся и начал зачитывать постановление суда:
— Согласно Гражданскому Кодексу Федеративной Республики Тропос и в соответствии с Кодексом Пятой Конфедерации, суд рассмотрел заявление гражданки Тонг, выслушал прения сторон, принял во внимание все вновь открывшиеся факты, в том числе признание истицы, и постановил: снять все обвинения с господина Ковалёва и освободить его из-под стражи прямо в зале суда.
Старикашка сделал паузу, во время которой конвоиры сняли с Ковалёва наручники и проводили его со скамьи для подсудимых в зал. Лёха сел рядом с Жабом, а судья продолжил:
— Госпожа Тонг за введение следствия и суда в заблуждение и за дачу изначально ложных показаний приговаривается к штрафу в размере пяти тысяч юаней. Также госпоже Тонг предписывается выплатить в пользу государства компенсацию затрат на судебные издержки в размере трёх тысяч юаней и компенсацию затрат на привлечение службы судебных приставов Тропоса для доставки господина Ковалёва в суд, в размере сорока пяти тысяч юаней.
Решение суда не произвело на Джию никакого впечатления. Судья же перевёл дыхание и продолжил:
— Но учитывая положительную характеристику госпожи Тонг и отсутствие в её биографии судимостей, суд счёл возможным наложить вышеуказанные взыскания условно.
Таким образом, Джие предстояло всего лишь оплатить штраф в размере пяти тысяч юаней, что было для неё суммой совершенно незначительной.
Старикашка ударил молотком по столу, суд закончился, все начали вставать со своих мест, и лишь Лёха сидел и не мог понять, что происходит.
Глава 25. Джия
Лёха с Жабом вышли из здания суда, совершенно не представляя, куда им идти. Всё произошло так быстро, что неожиданная свобода казалась чем-то пока ещё не понятым и не принятым, к ней надо было ещё привыкнуть. Но терять время не стоило, привыкать к свободе можно было по ходу дела, поэтому Ковалёв сразу же дал задание адвокату:
— Носок, ты давай быстрее займись бумагами по «Жуку», чтобы максимум завтра утром мы могли его забрать, а лучше сегодня.
— А вы что будете делать? — поинтересовался адвокат.
— А я бы не отказался кое с кем пообщаться.
— С кем?
— Сам-то как думаешь? С женой своей бывшей. Носок, ты утомляешь своим любопытством. Не теряй времени!
Адвокат быстро убежал выполнять полученное задание, а комедианты остались стоять у входа в здание суда. Через некоторое время Жаб спросил:
— Мы здесь долго будем стоять?
— Пока Джия к нам не выйдет.
— А ты уверен, что она выйдет?
— Более чем, — ответил Лёха. — Весь этот цирк неспроста. Нам многое ещё предстоит узнать. Не тот человек Джия, чтобы подавать на меня в суд, и уж тем более не тот, чтобы отказываться от своих претензий. Всё это более чем странно.
— Я, вообще-то, тоже ничего не понял. Действительно, странно как-то, — согласился Жаб. — Зачем она так поступила?
— Ну, вот подождём ещё немного — и узнаем.
Ковалёв не ошибся: ждать пришлось недолго, буквально через несколько минут из здания суда вышла Джия в сопровождении своего адвоката и охраны. Увидев Лёху, она сразу же подошла к нему.
— Здравствуй, Ковалёв! — сказала бывшая жена, задав таким образом тон предстоящему разговору.
За годы совместной жизни Лёха научился «читать» свою супругу. Если она называла его по фамилии, то либо была на него очень сердита, либо предстоял серьёзный разговор. Обычно это совмещалось.
— Привет, Джия! Отлично выглядишь! На вид тебе больше двадцати пяти и не дашь, — Лёха решил начать разговор с комплимента, который бывшая жена не оценила.
— Я знаю, — сухо ответила она. — Жаль, о тебе не скажешь того же.
— Тяжела и неказиста жизнь раба и юмориста, — усмехнулся Лёха. — Ты же в курсе?
— В курсе. Слежу за твоей эволюцией, а точнее, деградацией, — Джия тоже за словом в карман не лезла, и это всегда нравилось Лёхе. — Ты, Ковалёв, не меняешься!
— Ну, наконец-то! А то я уже испугался: думал, не услышу свою любимую фразу. Только ты уж определись — деградирую я или не меняюсь?
— Одно не исключает другого, Ковалёв. Ты не меняешься — стабильно деградируешь.
Обмен любезностями между бывшими супругами мог продолжаться довольно долго. Кому-то надо было прекратить первым, и это сделал Лёха:
— Ладно, ты пошутила — я посмеялся. Может, теперь объяснишь, к чему весь этот цирк? Что это, вообще, было?
— Скажи, Ковалёв, ты не забыл, что у твоего сына меньше чем через месяц выпуск? — спросила Джия и посмотрела на бывшего мужа взглядом, от которого любой другой провалился бы под землю.
Но только не Лёха — он лишь усмехнулся и совершенно спокойно ответил: