— Не кажется, — ответил Ковалёв. — Обычная тропосская государственная бюрократия. Журналисты работают быстрее полиции. Но ты молодец, зришь в корень! Времени у нас мало. Помощник!
— Приветствую вас, дорогие гости! Служба комфорта отеля «Джу-Джу» готова выполнить все ваши пожелания! — доложил виртуальный По, сгорающий от нетерпения помочь вызвавшему его Лёхе.
— Организуй через двадцать минут такси ко входу, поедем в порт! — приказал комедиант.
— Слушаюсь! — ответил помощник и растворился в воздухе.
Носок удивлённо смотрел на Лёху и спросил:
— В порт? На такси? Вам не кажется, что это немного безответственно в сложившейся ситуации?
Но никто адвокату не ответил: бывшие штурмовик и разведчик метались по номеру и молча собирали вещи. Через минуту они уже были у входной двери. Носку повезло, что он свои ещё не успел распаковать, так как времени на сборы ему бы не дали.
Выйдя из номера, комедианты с адвокатом отправились в конец коридора к лифту для прислуги. На нём поднялись на самый верхний этаж. Там пересели в лифт, обслуживающий лишь постояльцев пентхауса, и спустились к специальному отдельному входу для VIP-персон, через который не могли выходить простые гости отеля.
Покидая «Джу-Джу», беглецы убедились, что принятые меры предосторожности не были напрасными: в центральные двери отеля уже входили полицейские, а часть их крутилась возле стоянки такси.
— Это была грамотная мысль — посмотреть новости. Снимаю шляпу, Жаб! — сказал Лёха, наблюдая за действиями служителей закона. — Надеюсь, все свои силы они бросят на прочёсывание отеля и порта, и у нас будет возможность спрятаться. Хотя, если догадаются просмотреть камеры у VIP-выхода, времени будет не много. Сейчас пройдём пешком пару кварталов, потом Носок поймает такси, и поедем в центр!
План по перемещению в центр Тропос-сити был реализован без сюрпризов. Носок поймал такси, система опознала его платёжеспособность, после чего комедианты подсели в машину с его разрешения, и автопилот не стал задавать лишних вопросов.
В центре беглецы направились к Музею современного искусства Тропоса, знаменитому своими гигантскими инсталляциями под открытым небом, среди которых можно было бродить часами, затерявшись среди сотен других посетителей.
Пока Лёха с Жабом прятались в толпе зевак в музее, Носок отправился на поиски хоть какого-то места, где бы его подзащитные смогли почувствовать себя в относительной безопасности.
Так как выйти в Единую сеть комедианты не могли, они каждый час подходили к обозначенной заранее точке — огромному стеклянному кубу с вмонтированным в него маленьким круглым аквариумом с потрясающе прекрасной золотой рыбкой. На точке они ждали своего адвоката пять минут, после чего уходили бродить до следующего часа.
После третьего подхода Ковалёв возненавидел и инсталляцию, и её автора. Само творение называлось «Красота убивает». Суть его заключалась в том, что рыбку нельзя было ни достать, ни покормить. Запаянная в куб, она медленно умирала от голода, поражая всех своим печальным великолепием.
Видимо, автор инсталляции хотел показать, что к этой медленной мучительной гибели рыбку привела её невероятная красота. Будь она страшненькой серенькой рыбкой — плавала бы себе спокойно в каком-нибудь озерке, а так была вынуждена радовать посетителей музея, заплатив за это такую страшную цену.
Ещё через час у Лёхи появилось стойкое и непреодолимое желание найти живодёра, сломать ему шею, запаять в стекло и назвать это творение «Идиотизм убивает сильнее красоты».
А ещё через пару визитов к стеклянному кубу у комедиантов возникло нехорошее предчувствие, что Носок не придёт. Однако других вариантов не было, поэтому они старательно отгоняли пугающую мысль и каждый час неизменно подходили к несчастной рыбке, благо музей был круглосуточным. Правда, народа уже почти не осталось, и прятаться в толпе было практически невозможно.
Когда Лёха с Жабом совсем уже отчаялись и начали прикидывать, как им выпутываться из сложившейся ситуации без помощи Носка, адвокат наконец-то объявился. Он радостно подбежал к стеклянному кубу и выпалил:
— Есть хорошая новость!
После чего вручил комедиантам по сэндвичу и по бутылке воды.
— Если жрачка и есть твоя хорошая новость, то ты лучше отойди от греха подальше, — мрачно сказал Ковалёв, открывая бутылку.
— Нет, конечно! Новость действительно хорошая! — ответил Носок, но на всякий случай отошёл от Лёхи. — Завтра утром вылетаете отсюда! Я договорился!
Комедианты оторопели и некоторое время даже не знали, как на такую новость реагировать. Затем Жаб осторожно спросил:
— Куда вылетаем? На Олос?
— Нет, но это первый шаг на пути к Олосу! — радостно сообщил адвокат.
— Первый шаг из скольки? — всё с тем же мрачным выражением лица уточнил Ковалёв. — Из ста?
— Из двух, — не смутился Носок. — Всего из двух!
— Ну, тогда давай рассказывай, — гнев на Лёхином лице сменился если не на милость, то, как минимум, на любопытство.
Адвокат набрал побольше воздуха в лёгкие и начал выдавать витиеватые умозаключения:
— Я думаю, господа, вам и без моего разъяснения понятно, что «Жук» перестал быть вариантом номер один по причине того, что его надо забирать из-под ареста непосредственно хозяину, то есть господину Вэллоо-Колло-Чивво, который теперь ввиду нахождения в розыске сделать этого не может. Ну, или его мог бы забрать я по специальной доверенности, но оформить её у нотариуса мы не можем по той же самой причине. Про все остальные варианты мы уже сегодня говорили. И если они даже раньше были нереальными, то, стало быть, теперь уж про них вообще можно забыть.
— Носок, давай без долгих вступлений! — Лёхе не хотелось заново выслушивать всё то, о чём говорили в отеле.
— Если без вступлений, то я записал вас обоих в Трудовой Легион! — выпалил адвокат.
— Куда? — спросил Лёха, поперхнувшись водой.
Жабу тоже не понравилась инициатива Носка, и он сурово пробурчал:
— Ты посоветоваться сначала не мог?
— Не мог — времени не было, — честно ответил адвокат. — У них ближайший вылет этим утром, то есть, буквально через несколько часов. А набор почти закончился, я еле успел вас вписать. Теперь нужно как можно быстрее вам самим прибыть в вербовочный центр и лично всё подтвердить.
Трудовой Легион был организацией, которая нанимала рабочих для тяжёлого физического труда на удалённых планетах — колониях Тропоса. Те, кто шёл в Легион, были готовы на любую работу, но в основном их использовали на шахтах, фермах и плантациях, в строительстве — одним словом, там, где по каким-то причинам было невозможно или невыгодно использовать механический труд роботов.
Платили в Легионе много, но мало кто выдерживал в нём больше года-двух. Каторжный труд, практически без выходных, в тяжелейших условиях, нередко сопровождающийся риском для жизни — всё это не способствовало популярности Трудового Легиона среди населения. Но, тем не менее, всегда находились те, кто время от времени переступали порог вербовочного центра.
Одной из причин этого была особая поправка в законодательстве Тропоса, которую в своё время продвинули заинтересованные промышленники. Согласно этой поправке, каждый, кто вступал в Трудовой Легион, оказывался вне юрисдикции Тропоса и Кодекса Конфедерации, соответственно. Это чрезвычайно привлекало к вступлению в ряды трудовых легионеров различных преступников и просто маргиналов.
Общество сначала пыталось возмущаться по этому поводу, но со временем смирилось. Во-первых, промышленное лобби в правительстве было слишком могущественным, а во-вторых, это не создавало никаких проблем: любой преступник, вступивший в Легион и получивший иммунитет от преследования, тут же лишался его, едва заканчивался срок его трудового контракта.
Таким образом, участие в Трудовом Легионе не спасало от возмездия, а лишь позволяло его на время отсрочить. Но это касалось обычных преступников: грабителей, контрабандистов, воров. Те, чей уровень был выше, зачастую использовали Легион, чтобы выждать, пока их сообщники решат проблемы и обеспечат безопасное возвращение под юрисдикцию Тропоса.
Ну и, разумеется, такой способ временного решения проблем подходил только физически крепким существам, потому как работать в трудовом легионе приходилось всем без исключения. Причём на износ и без каких-либо вариантов облегчить участь.
Лёха с Жабом обо всём этом были наслышаны, поэтому инициативу адвоката не оценили и решили сообщить ему об этом незамедлительно и в категоричной форме.
— Носочек, дорогой ты мой дружок, а тебе не кажется, что ты много на себя берёшь? — спросил Лёха, недобро посмотрев на адвоката.
— Я в Трудовой Легион не пойду, — мрачно добавил амфибос. — Это ничем не лучше тюрьмы.
— Это лучше тюрьмы, и мне не кажется, что я много на себя взял! — ответил шустрый уроженец Лифентра, нисколько не смутившись. — Вы ещё не раз мне спасибо скажете, что я придумал этот план!
Носок сиял от ощущения собственной важности, но комедианты никак не хотели разделять чувства своего адвоката.
Глава 28. Трудовой легион
Понимая, что его инициативу не просто не оценили, но ещё и осудили и допуская, по его мнению, немалую вероятность быть за это побитым, Носок принялся срочно спасать ситуацию.
— Вам не придётся там долго работать — максимум, один день! — затараторил адвокат. — «Гуань корпорейшн» завтра утром отправляет шаттл с рабочими на Лакфан. Это небольшая планета, находящаяся, между прочим, недалеко от Олоса. Половину её занимают гигантские плантации, а половина утыкана рудниками. К сожалению, неизвестно, в какую группу рабочих вы попадёте: в ту, что отправляется на рудники, или в ту, что летит на фермы. Но это и не важно. Как я уже сказал, работать вы будете не более одного дня. Так как уже на следующее утро обычным транспортным рейсом прибуду я и выкуплю ваши контракты!
Носок перевёл дыхание, перехватил на себе непонимающие взгляды и пояснил: