Жаб достал из холодильника банку клюквенного сока и ушёл в свою спальню, а Лёха активировал инфовизор. На нём искать информацию было менее удобно, чем на планшете, но зато при рассматривании фотографий и видеозаписей можно было разглядеть даже самые маленькие детали.
Уже через час сёрфинга в сети Ковалёв с удивлением обнаружил, что информации о Бронкхорсте было очень мало, а о Тиде не было вовсе. А всё, что Лёхе удалось найти по его номинальному хозяину, было настолько неинформативным, что как-то это использовать в поисках было просто невозможно. Комедиант честно исследовал все закоулки информационной сети, вводя различные запросы, иногда лишь косвенно относящиеся к Бронкхорсту, но результат был всё тем же — незначительная информация без каких-либо подробностей.
Ближе к обеду вернулся Жаб.
— Ну как? Удалось нарыть хоть что-то? — с надеждой спросил Ковалёв друга.
— На Бронкхорста очень мало информации, а Тида, вообще, будто не существует, — ответил амфибос, вздыхая и усаживаясь в кресло. — Мне уже кажется, что Тид — ненастоящая фамилия.
— Не исключено, — согласился Лёха. — А что по Бронкхорсту в итоге?
— Да ничего такого, за что можно хоть как-то зацепиться. Крупный промышленник, землевладелец. Есть информация о некоторых приобретениях, сделках. Но в основном всё, что есть в сети, связано с нами и последними событиями. Ни внятной биографии его не нашёл, ни даже места рождения. Вся информация, что имеется, не старше двух лет.
— У меня такой же результат, — сказал Ковалёв. — Правда, биографию я раскопал, но там настолько всё коротко и в общих фразах, что, кажется, она подойдёт каждому третьему жителю Тропоса.
— Лёха, а тебе не кажется, что это не биография, а легенда?
— Кажется. Слишком уж всё причёсано и прилизано, никаких сплетен, слухов и компрометирующей информации.
— И я не удивлюсь, — предположил Жаб. — Если ещё несколько лет назад он был совсем не Бронкхорстом.
— Или Бронкхорстом, но был засекречен, а теперь по какой-то причине получил возможность открыться. Разумеется, открыться в разумных пределах, — Ковалёв тяжело вздохнул. — Чем больше о нём думаю, тем сильнее удивляюсь: зачем мы ему понадобились? Я так сильно хочу в этом разобраться, но уже даже и не знаю, что мной движет больше — желание избавиться от проблем или любопытство?
— Если бы это всё закончилось прямо сегодня нашим полным освобождением и снятием всех обвинений, я согласен никогда не узнать, кто такой Бронкхорст и зачем мы ему были нужны, — пробурчал амфибос.
— Какой же ты скучный, Жаб! — улыбнулся Лёха. — По Тиду хоть что-то нашёл?
— Я же уже сказал, что ничего. А ты?
— Только фотографии, — ответил Ковалёв. — Но не факт, что это Тид. Я запросил все снимки Бронкхорста за последний месяц. На трёх рядом с ним находится тот человек, что выжил после полёта в капсуле. Думаю, этот мужик и есть Тид.
— А ты по этим фотографиям запрашивал информацию? — спросил Жаб.
— Я, конечно, обычный штурмовик и в разведке не служил, но всё же не настолько тупой, как ты думаешь. Ясное дело, запрашивал. Полная тишина. Ни информации, ни других фотографий, кроме этих трёх.
— Но это очень странно. В сети хоть что-то, но должно быть! Выходит, он или спецагент, или... — Жаб в бессилии развёл руками. — Я, вообще, не понимаю, что происходит!
— Ясно лишь одно: в сети что-то дальше искать бесполезно. Остаётся надеяться, что этот таинственный Тид — действительно ярый коллекционер и не пройдёт мимо нашей наживки, — сказал Лёха. — Поэтому ждём Носка и действуем по утверждённому плану. Другого у нас в любом случае нет и не предвидится.
Носок вернулся лишь поздним вечером, правда, эффектно — с тремя большими коробками пиццы. Но поразило комедиантов не это, а внешний вид их помощника. Липовый обладатель дорогой картины Кармога теперь походил не на адвоката-неудачника, а как минимум на владельца преуспевающей адвокатской конторы.
Щуплый уроженец Лифентра был одет в роскошный тёмно-серый костюм и ослепительно белую сорочку. Один лишь его галстук стоил дороже, чем гардеробы Лёхи и Жаба, вместе взятые. А на ногах адвоката красовались тёмно-серые, почти чёрные, перламутровые туфли.
Дорогая одежда творила чудеса. Ковалёв аж присвистнул от того, насколько сильно изменился образ гуманоида. Щуплый, сутулый и немного забитый Носок теперь держался довольно раскованно, передвигался, расправив плечи, а в его взгляде чувствовалась едва уловимая уверенность, ранее незаметная.
«Не удивлюсь, если костюм из настоящей шерсти, а туфли из кожи, — подумал Лёха и поймал себя на мысли, что он почти завидует. — Это же сколько денег Джия отвалила, чтобы в очередной раз меня поддеть?»
Одеть адвоката так, чтобы бывший муж рядом с ним смотрелся как бедный родственник, было со стороны Джии высшим пилотажем. Ковалёв это оценил. Уж что-что, а унизить и поддеть одновременно бывшая супруга умела. Одни виднеющиеся из-под манжеты рубашки часы чего стоили.
В Обитаемом Пространстве никто не носил часов для того, чтобы посмотреть время, это был атрибут, показывающий, что его хозяин достиг в обществе определённого статуса. Никто не покупал и не надевал часов, если его банковский счёт не содержал как минимум миллиона юаней. Джия знала, что адвокат оставит все эти вещи себе и дальше будет в них щеголять и напоминать бывшему мужу, какое же тот ничтожество. Ну разве что часы Носок мог снять и продать.
Ковалёв поймал себя на том, что занимается самобичеванием и превращает в своих мыслях Джию в кровожадного монстра уровнем не ниже, чем самый жестокий диктатор Лифентра. Поэтому бывший офицер взял себя в руки и медленно произнёс:
— О-бал-деть! Ты ли это, друг наш Носочек? Или это твой брат-близнец выигравший суперприз в открытую национальную лотерею Шорка?
— Это я, господин Лёха, — скромно потупил взгляд Носок, неожиданно застеснявшись своего нового образа.
Ковалёв внимательно оглядел адвоката ещё раз и решил, что любезностей на этот вечер достаточно.
— А почему так долго? Галстучек всё никак к пиджачку не подходил? Долго подбирали?
— Нет, господин Лёха, — попытался оправдаться новоиспечённый модник. — Мы ведь ещё заехали на аукцион, где я зарегистрировался и получил персональный номер. И объявил, что планирую выставить полотно Кармога. А потом ещё к консультанту по антиквариату заезжали. А там столько всего оказалось важного, того, что мне надо непременно знать. Так много, что я и не запомнил почти ничего. Но записал рассказ консультанта на видео, стало быть, теперь буду изучать помаленьку.
Носок перевёл дыхание и с ещё большим воодушевлением продолжил:
— Это оказалось настолько интересно, что я даже и представить не мог! Я, конечно, знал, что Лифентр славится своей художественной школой и его клановая система породила великие династии живописцев и скульпторов. Но не мог представить размах! Но зато теперь понимаю, почему каждый уважающий себя богач должен иметь в личной коллекции хоть что-то из творений этих мастеров!
— Не трать на нас свой пафос, — перебил адвоката Ковалёв. — Прибереги его для аукциона. И время всё изучить у тебя до утра, а не помаленьку! Утром заявка должна быть подана!
— Да подать её можно хоть сейчас онлайн. Это как раз не проблема. Здесь много ума не надо. Проблема может возникнуть там, на месте — не перепутать бы ничего. Стало быть, надо подготовиться основательно. Но давайте сначала поедим!
Всё это время Носок держал коробки с пиццей в руках и теперь наконец-то поставил их на стол.
— Хорошая идея, не могу не поддержать, — пробурчал Лёха, который пытался параллельно разобраться, что его бесит больше: роскошный внешний вид Носка или поддёвки бывшей жены.
И тут адвокат добил комедианта окончательно — он почесал непривычно сдавленную галстуком шею, полностью обнажив при этом украшавшие запястье золотые часы.
«А вот это уже перебор, — со злостью подумал Ковалёв. — Это уже точно, чтобы мне занозить».
— Часы сними! — мрачно рявкнул он на адвоката.
— А что не так, господин Лёха? — растерянно произнёс Носок, вмиг превратившись в до боли знакомого испуганного гуманоида. — Мне госпожа Джия их дала, чтобы образу, стало быть, соответствовать лучше.
— Это мои часы!
— Ваши?
— Да, мои! И чтобы я их на тебе больше не видел!
— Да, конечно, — заохал Носок и принялся быстро снимать часы. — Я сейчас Вам их верну!
— Если бы они были мне нужны, я бы их сам у Джии взял. Просто сними и убери с моих глаз! Одевать будешь на аукционе!
— Лёха, ты бы пояснил, что к чему, — вступил в разговор Жаб. — Чего ты на Носка взъелся?
Ковалёв некоторое время боролся с желанием послать друга и адвоката подальше, но всё же объяснил своё поведение:
— Мне их в своё время тесть подарил. Подарок из серии «держи, зятёк, и осознай своё ничтожество».
— А мне кажется, ты сгущаешь краски, — сказал амфибос. — Тебя послушать, так твой бывший тесть — монстр какой-то, у которого и дел больше не было, кроме как тебе гадостей наделать.
— Поверь, мой друг, так оно и было. Просто ты не знаешь старика Тонга и, надеюсь, никогда не узнаешь. Но ладно, забыли, — Ковалёв обратился к адвокату: — Носок, просто сними их и при мне не надевай. А когда всё кончится, обязательно верни Джии!
— Конечно, господин Лёха! Я так и сделаю!
— Скажи, где ты пиццу раздобыл? — комедиант окончательно перевёл разговор на другую тему.
— Заехал по пути в ресторан. Купил навынос. Это дешевле, чем в наш район заказывать.
— А вот за это тебе отдельная благодарность, экономный ты наш! Надеюсь, по акции взял?
— Конечно, господин Лёха! — с гордостью ответил гуманоид. — Если забирать самовывозом, то три отдают по цене двух. Хотя продавец пытался сделать вид, что акция закончилась, но я ему напомнил, что это не так!
— Да уж, — неожиданно грустно сказал Ковалёв. — Есть вещи, которые когда пропускаешь, становится просто до боли обидно.
— Вы о чём? — удивился адвокат.