— Неплохо выглядишь, — сказал Лёха после ответного приветствия. — В лотерею, что ли, выиграл?
— Почему сразу в лотерею? — удивился Носок.
— Ну по одежде и выбору ресторана я бы мог предположить, что ты почку продал, но больно уж ты свежо выглядишь.
— Стараюсь соответствовать, — скромно ответил гуманоид, не уточнив при этом, чему он хочет соответствовать.
— Где ты был всё это время и почему не выходил на связь? — подключился к разговору Жаб.
— Сейчас я всё подробно расскажу и объясню. Но сначала мне нужно кое-что сделать, нечто маленькое и очень приятное.
Носок встал из-за стола и торжественно произнёс:
— Господа! Прежде чем мы начнём говорить о делах, позвольте пригласить вас на мою свадьбу! Я сделал Киллоко предложение, она согласилась, и через три месяца мы поженимся!
— Поздравляю, — ответил Жаб.
— И я поздравляю! — сказал Ковалёв. — А ты, оказывается, невероятно ушлый парень. Всё-таки уговорил свою Киллоко выйти замуж за флориста?
— Я передумал быть флористом, господин Лёха, — ответил адвокат.
— А как же твоя невероятная любовь к цветам?
— Она осталась, но я решил просто купить себе цветочный салон. Буду иногда туда заходить и радоваться.
— Даже так? — искренне удивился Лёха. — А откуда у тебя деньги на салон и на свадьбу?
— А вот для этого я вас и собрал! — радостно сообщил адвокат. — Я специально не объявлялся заранее, боялся, рассказывать о своих планах. Вы уж простите, я немного суеверный. Ну и заодно хотел сделать вам сюрприз! А теперь основные трудности позади, стало быть, я могу сообщить вам отличную новость, господа! Вы богаты! Точнее, пока богат лишь господин Жаб, но по Вам я тоже работаю, господин Лёха! Я ещё не сложил руки! Я не отчаиваюсь, и вы не отчаивайтесь!
— О чём речь, Носок? — спросил Ковалёв, пропустив мимо ушей предложение Носка не отчаиваться. — Я мог бы подумать, что ты сошёл с ума, но глядя на твой костюм, понимаю: деньги у тебя есть. Откуда?
— Мне пришлось взять свою долю, — немного смутившись, ответил адвокат. — Иначе было нельзя. Но мне нужно было внести плату за свадебное платье и заказать под торжество ресторан. Как только перечислили первую сумму, я сразу же снял свою долю.
— О каких суммах ты говоришь? — спросил Жаб.
— Сейчас всё в деталях расскажу! — восторженно сообщил сияющий от радости Носок. — Уверен, вы такого сюрприза не ожидали!
— Да не томи уже, давай удиви нас! — прикрикнул на гуманоида Лёха.
Адвокат улыбнулся ещё шире и начал рассказ:
— Помните три договора, что вы со мной заключили и три доверенности, которые вы мне согласно этим договорам выдали? По одному из них я являюсь вашим адвокатом и поверенным во всех финансовых и гражданских делах. Так вот, господа, я не такой уж и плохой адвокат! За все испытанные вами мучения и неудобства я смог выбить для вас компенсацию!
— У кого? — хором спросили комедианты.
— У Генералитета Армии Альянса и Жандармов Конфедерации!
— Как? — с ужасом воскликнул Ковалёв, а Жаб молча выпучил на гуманоида свои голубые глаза.
— Это было непросто! — с гордостью сообщил Носок. — Сначала они всё отрицали, но у меня ведь есть запись признания Бронкхорста и два ценных свидетеля, то есть, вы! Долго они не продержались! Я вам больше скажу, дело даже до суда не дошло — они испугались огласки и решили оплатить компенсацию, подписав примирительный договор. Деньги от Армии Альянса уже поступили на счёт, который я по доверенности открыл на имя господина Жаба. Как я уже сказал, свой процент с этой суммы я забрал. Свадьба — дело затратное. А от Жандармов деньги придут чуть позже. Они будут платить через Торгово-Промышленную палату Тропоса, поэтому там волокиты больше. Но бумаги подписаны, так что вопрос решённый! Поздравляю вас! А вы поздравьте меня с первым успешным крупным делом! Я понял после этого, что должен заниматься исключительно адвокатурой! У меня к этому делу однозначно талант! Да и Киллоко одобрила мой выбор.
Уроженец Лифентра продолжал упиваться своей значительностью и рассказывал о планах, но комедианты его уже не слушали. И Лёха и Жаб пытались осознать весь ужас сказанных адвокатом слов.
— Кажется, я понял, почему меня не приняли в Армии Далувора и игнорируют в Генералитете, — мрачно произнёс Жаб. — Я не мог даже примерно представить причину, по которой мои боевые товарищи могли бы от меня отвернуться. Теперь я её знаю.
Для Лёхи тоже всё прояснилось, в том числе и значение слов Джии: «Нет, я, конечно, многое могу понять, в том числе и мотивы многих твоих поступков, но в этот раз ты удивил нас всех».
Со стороны его бывшей жены и тестя ситуация выглядела совершенно дикой: Ковалёв через адвоката подал в суд на организацию, которой руководит тесть, и при этом хочет, чтобы Тонг помог ему с трудоустройством. Немудрено, что тесть не захотел с ним разговаривать. И стоило признать, что в такой ситуации Тонг ещё оказался невероятно вежлив. Впрочем, возьми он трубку и обматери зятя, всё бы раскрылось, и можно было бы как-то откатить ситуацию.
Лёхе стало невероятно стыдно, аж до желания провалиться сквозь землю. А ещё его поразила нелепость всей этой ситуации. Это было настолько дико и нелепо, что Ковалёв расхохотался — громко, во весь голос, до слёз. Комедианту не было весело, этот смех был защитной реакцией организма, способом выпустить пар, не убив при этом Носка.
У амфибосов такой замечательной способности, как умение смеяться, не было, и Жаб без особых раздумий бросился душить адвоката. Он схватил беднягу за горло и, извергая ругательства на своём языке, стал сжимать пальцы. Носок захрипел, и кожа на лице гуманоида пошла тёмными багровыми пятнами.
Ярость накрыла Жаба с головой. Он кричал и душил бедного уроженца Лифентра. Таким своего друга Лёха ещё не видел. Амфибос тряс Носка так, будто хотел вытрясти из него дух. Гуманоиду повезло, что Жаб в состоянии аффекта позабыл все свои навыки. Он мог свернуть несчастному адвокату шею, мог вырвать сердце, нанести множество различных травм, несовместимых с жизнью, но вместо этого, лишь сжимал свои пальцы на шее Носка. А адвокат лишь хрипел и багровел.
— Жаб! Отпусти его! — закричал Лёха и стал оттаскивать друга от гуманоида. — Сейчас придушишь идиота, а сядешь потом как за нормального!
Ковалёву удалось оттащить друга от адвоката. Носок принялся быстро и глубоко дышать и растирать шею, а комедиант глубокомысленно заметил:
— Оно понятно, что за такого придурка боевому офицеру много не дадут, тем более, повод его придушить — веский. Но как минимум штраф заплатить придётся, а нам деньги на Жука нужны!
— Я готов отсидеть за убийство! — прорычал разгневанный амфибос. — Это позор! Позорище! Я больше не смогу прилететь на Далувор! Мне теперь стыдно ступить на землю моей Родины! Никто в Армии Далувора и в Армии Альянса больше не подаст мне руки! Мои боевые товарищи считают меня ничтожеством и предателем!
Жаб тяжело дышал, его трясло от возмущения и злости, лицо стало тёмно-оливковым и, казалось, взглядом, каким он смотрел на Носка, можно было разжигать костёр, но всё же он потихоньку успокаивался.
— Ну вот! — негромко произнёс Лёха. — Все взяли себя в руки.
Но комедиант поторопил события, его друг неожиданно отвесил адвокату сильнейшую затрещину. Носок отлетел на несколько метров, упал на пол и… заплакал.
— Только не это! — воскликнул Ковалёв! — Вот только слёз здесь ещё не хватало!
К этому времени прибежала, вызванная официантами, служба безопасности ресторана. Завидев охранников, Лёха натужно улыбнулся и заявил:
— Всё нормально ребята! Всё просто отлично! Мы актёры любительского театра, репетировали сцену, немного увлеклись, бывает! Зато как жизненно получилось, аж официанты поверили!
Игнорируя Ковалёва, охранники подошли к Носку и помогли ему подняться. Один из них обратился к гуманоиду:
— Что здесь произошло? На вас напали?
— Ничего страшного, — ответил адвокат. — Мой друг сказал вам правду — мы увлеклись. Всё нормально, разбитую посуду я оплачу.
Охранники ушли, Носок сел на стул и снова заплакал.
— Да не реви ты! — опять прикрикнул Ковалёв, но уже не так агрессивно. — Дел натворил, как сотня диверсантов, а плачешь как девчонка!
— Объясняй всё по порядку! — рявкнул Жаб.
— А что тут объяснять? — размазывая по лицу слёзы, проскулил гуманоид. — Я хотел вам помочь. Хотел вам денег добыть. Вы столько всего натерпелись из-за этих Жандармов и Генералитета. Их махинации с фальшивыми наследниками могли стоить вам жизни. Откуда мне было знать, что вы после всего этого так хорошо к ним относитесь?
— Ну у них не было вариантов, им нужно было как-то решать проблему на Далуворе, — возразил Лёха.
— Они могли просто вернуть принца, а они ради сохранения тайны подставили под угрозу жизни ещё четырёх непричастных к этому делу амфибосов. Этим они нарушили кучу законов.
— Так-то оно так, — вздохнул Лёха. — Мне самому не нравятся эти Жандармы как организация, но с бывшим тестем я в кои веки наладил отношения. И с Джией. Ты не представляешь, как она во мне разочаровалась. Как расстроилась.
— Госпожа Джия расстроилась? — воскликнул Носок. — Милая добрая госпожа Джия расстроилась?
Гуманоид стал реветь пуще прежнего.
— Прекрати! — взревел Жаб. — Я сейчас сверну тебе шею, если не успокоишься.
Эти слова возымели эффект — адвокат перешёл с громкого рёва не тихие всхлипывания, а вскоре полностью прекратил плакать и сказал:
— Я честно хотел как лучше. Вы незаконно пострадали и имели право на компенсацию. И мне нужны были деньги на свадьбу. Всё так удачно сложилось.
— И в какую же сумму ты оценил наши страдания? — поинтересовался комедиант.
— В три миллиона юаней Шорка каждому, — ответил адвокат. — И подал два иска по полтора миллиона. Точнее, сначала выслал досудебные претензии с предложением не доводить дело до огласки. И приложил видеозапись допроса Бронкхорста. Генералитет сразу же согласился всё выплатить, но только господину Жабу, так как по их утверждению господин Лёха по собственной воле оказался втянутым в эту историю. Но они готовы компенсировать господину Лёхе понесённые прямые затраты, когда мы предоставим подробный отчёт по ним.