— Совсем не плохо. Да, Мег? Я поговорил с врачом, и тот сказал, что несколько дней, проведенных дома до операции, как раз то, что ей больше всего нужно. Ей пора вернуться к жизни. Она очень чувствительна, конечно, но этого следовало ожидать.
— Конечно.
— Боюсь, я так и не смогу в течение какого-то времени уговорить ее встречаться с людьми. Но она уже поправилась и следующая операция, слава Богу, последняя. После этого я увезу ее в долгое путешествие. Луизе хочется на несколько недель попасть в Италию. Вероятно, туда мы и отправимся. Затем, — он глубоко вздохнул, — жизнь вернется в обычное русло, я надеюсь.
— Значит, ты здесь ненадолго, — заключил Саймон.
— Это зависит от того, сколько времени займет операция. Когда мы вернемся из Италии, Луиза может захотеть начать жизнь где-нибудь в другом месте. В таком случае я продам дом. В какой-то мере я и сам хотел бы этого. Я не нашел счастья в этой деревне. — Клайв залпом осушил стакан и быстро договорил: — Но это все в будущем. Впереди еще достаточно времени, чтобы написать портрет Мег, например. Я уверен, она не пожалеет, если даст Гансу еще один шанс.
За дверью послышался какой-то слабый звук и движение. Затем голос Луизы отчетливо сказал:
— Ты думаешь, нам следует позволять Мег позировать Гансу, Клайв? С тех пор, как я это сделала, меня преследуют несчастья.
Раздался звон разбитого стакана. Клайв тихо чертыхнулся и достал носовой платок, чтобы перевязать порезанный палец. Затем он нежно сказал:
— Луиза, ты меня напугала. Почему же ты не заходишь, дорогая, если ты слушаешь наш разговор. Здесь только Саймон, — ободряюще добавил он. — Я рассказывал тебе о нем. Заходи, познакомься.
Медленно, но с большим достоинством, Луиза вошла в гостиную. Она была очень худенькая, а черное платье подчеркивало ее хрупкость. Легкая вуаль закрывала лицо.
— Вы один из друзей моего мужа? — обратилась она к Саймону. — Я спрашиваю только потому, что встречала лишь немногих из них. Только Ганса и…
— Луиза, дорогая, мы ведь переехали сюда прямо накануне аварии. Когда бы ты успела познакомиться с людьми?
— Да, я знаю, — послушно кивнула Луиза. — А до этого я училась правильно говорить по-английски. Это понятно. Теперь я хорошо говорю. По крайней мере, так сказали сестры в больнице. И Мег тоже. — Луиза взглянула на Мег и весело добавила: — Разве не странно, что Мег думала, будто встречала меня в Италии? Но это не так. Там был кто-то другой.
— Луиза, любимая! Доктор сказал, что тебе нельзя волноваться.
Луиза невинно распахнула глаза.
— А что, я очень много говорю? Наверное, да. Так замечательно быть нормальной или, во всяком случае, так себя чувствовать.
Клайв взял ее за руку.
— Если ты останешься внизу, то сиди тихонько, — голос был мягкий и спокойный.
Саймон поставил стакан.
— Ну, я должен идти. Я так рад, что познакомился с вами, миссис Уилтон. Вы прекрасно выглядите. Действительно прекрасно.
— В самом деле? — внешняя уверенность Луизы исчезла. Голос дрогнул.
Саймон взглянул на нее.
— Не позволяйте никому говорить вам что-нибудь другое.
— Но вы не видели меня до аварии, — лицо Луизы стало грустным. — Никто не знает, как он счастлив, пока не станет слишком поздно. Вам надо пристально всмотреться в лицо мисс Берни, чтобы запомнить его на случай несчастья.
— Луиза! — воскликнул Клайв.
Медленно и невозмутимо Саймон ответил:
— Я уже сделал это. И собираюсь продолжить это занятие. Ганс или Клайв будут теперь каждый день видеть меня у порога своего дома.
В медленном голосе не слышалось ни нотки предупреждения!
Немного холодно Клайв ответил:
— Мы будем только рады тебе в нерабочие часы. Ты уже уходишь? Мег, скажите Лене, чтобы она накрыла обед на полчаса раньше, если сможет. У меня есть работа на сегодняшний вечер. Луиза, ты должна делать то, что велит доктор, а значит, пойти отдохнуть. Ты ведь не хочешь вернуться в больницу раньше, чем это необходимо?
Клайв тоже решил обойтись без предупреждений. Лицо было напряженным и замкнутым, как будто он держал свои эмоции под контролем. Он ни разу не посмотрел на Луизу прямо. У Мег возникло странное ощущение, что если бы он это сделал, то в его взгляде был сдерживаемый гнев. Ему явно не хотелось, чтобы Луиза находилась в доме, присутствие ее оказалось некстати. Но почему?
Луизе казалось, что единственное, что приятно во время ее пребывания дома, были хлопоты Лены вокруг нее. Обычно мрачное лицо экономки в такие минуты становилось по-матерински нежным и заботливым. Она бережно сняла с Луизы платье и надела на нее черную ночную рубашку и бледно-розовый халат. Затем она уложила ее в постель и так же, как Клайв десять минут назад, сказала:
— Вы должны отдохнуть, мадам. Вы и так уже слишком возбуждены. Спуститься вниз! Разговаривать с посторонними! Вам надо быть более спокойной.
Луиза схватила Лену за руки. Темные глаза ее смотрели загадочно.
— Я хотела там быть и рада, что была. Тот молодой человек влюблен в мисс Берни?
— Я не знаю, но не удивилась бы. Иногда мужчины замечают только хорошенькое личико.
— Как хорошо быть любимой, — с легкой завистью заметила Луиза.
— У вас достаточно причин быть любимой самой, мадам, — грубовато ответила Лена.
— В самом деле? Даже с таким лицом? Интересно, как бы это понравилось мисс Берни, если…
— Если что?
— О, ничего. Она счастлива, я полагаю. С ней такого не случится. Скажите мужу, что я хочу его видеть, пожалуйста, Лена.
Когда немного позже к ней в комнату вошел Клайв, Луиза знала, что он очень сердит. Но ее это не заботило. Она была дерзкой, беспечной и довольной. Она отплатила мужу за ту шутку, которую он сыграл с ней утром с браслетом Мег. Луиза была уверена, что это был обман.
А может, это было…
Глаза Луизы затуманились, она отвела взгляд от разъяренного лица Клайва.
Если бы он только мог каким-то образом убедить ее, что все еще любит ее. Что он не захочет, как Саймон Сомерс, не сводя глаз смотреть на прекрасные и неизуродованные лица, как у Мег Берни или Дженни Хауэрд…
— Прости, дорогой, — пробормотала она.
— Что тебя заставило туда спуститься? Ты что, спятила? Говоришь такие вещи о Гансе, например. Он мог бы подать на тебя в суд за дискредитацию.
Луиза обиженно показала на свое лицо.
— Это правда. Несчастье со мной случилось после того, как он написал мой портрет. У меня появилось тогда странное чувство к нему. Ты знаешь об этом. Он пугал меня.
— Луиза, ты просто слишком впечатлительна. У тебя богатая фантазия и склонность к истории.
— О, Клайв! — дерзость и чувство удовлетворения Луизы растворялись под его гневным взглядом. — Не смотри на меня так. Это все было совершенно безобидно. Если бы ты знал, сколько мне потребовалось храбрости, чтобы спуститься вниз и поговорить с незнакомым человеком… — голос ее стал слабым. — Но ты не понимаешь этого, да? Ты всегда сдержан. Никого не боишься.
Клайв встряхнулся, как будто хотел избавиться от раздражения и напряжения, и нежно улыбнулся.
— Бедняжка. Конечно, я понимаю. Но не делай этого снова. Это совсем не смешно, когда люди думают, что ты подслушиваешь.
— Да, я это делала, — призналась Луиза. — Но я прошу прощения. Я никогда не буду так делать.
— Отлично. А сейчас Лена принесет тебе обед, потом ты поспишь. Пускай тебе приснится наше путешествие в Италию через несколько недель.
Луиза тут же села в постели.
— Мы на самом деле туда отправимся? Ты это хотел сказать?
— Конечно. Мы поедем посмотреть на твой старый дом.
— Ты думаешь, он все еще стоит?
— Я уверен, что он все еще стоит на своем месте. Даже если в нем живут только ящерицы. Шесть недель мы сами будем ящерицами.
— Клайв! Если бы я только могла в это поверить!
— Можешь поверить в это, если с тобой будет все в порядке. Ты обещаешь? Ты не будешь вести себя так, как сегодня вечером?
— Обещай, Клайв. Правда.
Луиза призналась себе, что верит ему, и что он на самом деле так нежен и заботлив. Она не смогла бы жить без этой веры.
Когда Клайв спустился к обеду, Мег заметила, что он совсем выбился из сил. Он с трудом притворялся, что ест. Как только обед кончился, Клайв вскочил и попросил его извинить.
— У меня очень важное дело.
— Я могу вам чем-нибудь помочь, мистер Уилтон?
— Нет. Ложитесь пораньше спать. Ваша помощь потребуется мне завтра.
Даже если бы она в течение долгих месяцев искала путь освободиться от несчастной любви, более подходящего, чем этот, Мег не сумела бы найти нигде. Эти два дня, проведенные в деревне, так заинтересовали, заинтриговали и более чем взволновали ее, что у Мег просто не оставалось времени для сожалений и грусти. У нее не возникло ни малейшего желания написать Дереку. Пускай ждет, подумала она.
Ее положение в доме Клайва, вероятно, имело какое-то значение для жителей деревни. Саймон, несомненно, его внимательно анализировал. Но Мег была уже слишком утомлена, чтобы самой подумать об этом. День выдался не из легких. Так как теперь некому было беспокоить ее по ночам, Мег могла позволить себе крепко уснуть. Она даже не захотела обдумать тот странный резкий разговор Клайва по телефону, который они подслушали вместе с Саймоном. Клайв обещал куда-то прийти и говорил при этом очень сердито и взволнованно. Но потом он вел себя так, как будто ничего не произошло.
Но тем не менее что-то действительно произошло, потому что Мег думала, что проспала уже всю ночь, когда ее разбудил шум машины, очень медленно и осторожно въезжающей в гараж.
Гараж находился прямо под ее окном. Любопытство заставило Мег встать с постели и выглянуть на улицу. По светящимся стрелкам часов она определила, что была половина четвертого.
Тихо щелкнув, дверь гаража закрылась, и в бледном предутреннем свете появился Клайв. Он постоял мгновение, как будто не был уверен в том, что делал, а затем, спотыкаясь, как пьяный, пошел к задней двери.