Она закрыла глаза и вспомнила, каким он был прохладным и сильным. Его плечо было ей подушкой и девушке хотелось снова на нем отдохнуть.
Анджела покачнулась, но устояла.
— В чем дело? Тебе плохо?
Она видела его нечетко. Он продолжал двигаться, размываясь в нереальные образы.
— Где ты? — позвала она.
— Анджела, ради Бога, развяжи меня. Я врач. Я могу помочь. У тебя очень высокая температура, это опасно. Нужно сбить ее как можно скорее.
Он использует твою слабость против тебя! Ты предашь себя сама!
— Мне нужно к реке, — дрожала она. — Мне нужны камни.
— Нет! Не выходи. Развяжи меня! Анджела…
Но она уже с трудом поднялась на ноги и стягивала одежду.
Ее подстегивало ощущение безумия от попытки выжить. Это был последний выброс энергии. Промокшая блузка упала на пол, с рывком молнии упали шорты, затем ее трусики. Одежда лежала на пороге, пока она убегала в кричащую ночь.
Кто-то кричал на нее, но она не обратила внимания.
Нужно добраться до реки. Она умрет, если не доберется.
ОНИ выстроились в линию напротив стены, шесть футов высотой мужчины со стального цвета волосами, все без рубашек и с повязками на глазах. Это была команда для расстрела и оружие было у нее. Затрещали пули и воздух пропах порохом. Падали тела. Будто кто-то задувал свечки на торте. Она отчаянно хотела попасть во всех, пока еще могла дышать! Но как только она застрелила последнего пленника, его повязка упала с глаз и Анджела увидела, что это была женщина. Все они были женщинами.
Мертвые тела на земле — это была она.
Тери Бенсон резко проснулась и медицинский журнал, который она читала, упал на пол. Ее грудь сдавило, а желудок сжался, когда она выпрямилась. Беспокойный сон, размышляла она, вероятно, вызванный стрессом. Возможно, она просто много выпила кофе, вот только она не употребляла кофеин. И редко испытывала стресс, несмотря на то, что каждый хирург в ординатуре наблюдал за ней, как стервятник, надеясь, что она сломается под их давлением.
Карманный пейджер надрывался. Она отстегнула его от пояса, удивленная, что проспала предыдущее сообщение, секундой раньше. Такого никогда не случалось прежде, но возможно пиканье вызвало выстрелы в ее сне. Уже полночь и согласно электронному дисплею, ее вызывали в Травматологическое в первый раз за ночь. Но не в последний, она была уверена.
Большинство сердечных приступов случается в ранние утренние часы. В это время ночи это, возможно, было несчастным случаем от жаркого секса, автомобильной аварии или наркомана с передозировкой. Неподходящие случаи для улучшения карьеры. Не операция на сердечном клапане. Не коронарное шунтирование. Вряд ли.
К тому времени, как она дошла до этажа дежурной палаты, она завязала свои средней длины волосы в хвост, наложила немного пищевой соды на зубы и протерла их языком. Она держала коробку соды марки «Arm & Hammer» рядом к кроватью, вместе с тюбиком вишневой гигиенической помады «Chapstick», потому что она была приятна на вкус и потому что кондиционеры в больнице сушили ее губы. Тери не снимала туфли, но всегда вешала халат, перед тем как лечь, разглаживая складки на нем, даже если была очень уставшей. Это был вопрос не только гигиены, но и профессионализма.
Тяжелая связка ключей забряцала на ее поясе, когда она выскочила из комнаты, закрыв за собой дверь. В последнее время она проводила столько же времени в дежурной палате, сколько и в своей маленькой квартирке, так что в палате она держала огромную холщовую сумку со всеми своими земными пожитками. Кроме того, это был единственный способ сохранить неприкосновенность личной жизни. У нее не было намерений рассказывать стервятникам, каковы были ее планы. Статья в журнале, которую она читала, описывала последние достижения в восстановлении сердечного клапана и его замене, при использовании революционных методик Джордана Карпентера. Но подборка журнала «People», которую Тери нашла и которая описывала его изменчивое прошлое, была намного интереснее. Соседская девочка тинейджер предположительно покончила жизнь самоубийством из-за него, после того, как он разорвал их отношения; а в годы учебы в медицинской школе, у него была вражда с богатым одногрупником, но причины этого не приводились. А теперь он исчез. Карпентер все еще не появлялся, и так как они не смогли перенести замену клапана на следующий день, Тери будет ассистировать Стиву Лойду, который намекал, что может доверить ей операцию. Она хотела подготовиться.
В коридоре Тери захватила больничная суета. К тому моменту, как она добралась до холла, ведущего в Травматологическое отделение, она оттолкнула двух интернов и начала бежать. Ее беспокоило, что она заснула. Ей редко было нужно больше, чем два часа сна, и это только после того, как она много читала. Ей не нравилось испытывать внезапный стресс или усталость, и совершенно точно не нравилась идея о каких-либо ограничениях. Это все для обычных людей.
. — В чем дело? — спросила Тери, когда влетела в палату, залитую голубым цветом.
Стивен Ллойд был уже там, одетый и готовый оперировать, если потребуется.
— Кардиостимулятор отказывает, — прокричала сквозь шум операционная медсестра.
Пока ординатор выявлял у пациента основные жизненные показатели, а респираторный техник прижал кислородную маску к его лицу, Тери осмотрела мужчину, которому было около сорока лет. Цвет лица был сероватым и по его дыханию было слышно, как жидкость накапливается в его легких. Давление падало, но пациент, совершенно очевидно, был атлетичным, с худощавым строением тела, как у бегуна. Но сердцу все равно, знала Тери. По ее опыту, оно могло свалить стройного и гибкого также часто, как и тучного человека.
— Я вызвала доктора Гаррета, — объявила медсестра, которая сбросила сообщение на пейджер дежурному анестезиологу. — Он уже идет.
— Я пойду обработаю руки перед операцией, — сказала Тери, все еще изучая пациента.
Ее халат почти сполз, но каким-то чудом держался.
С мужчины снимали одежду, чтобы подготовить его к операции, но они что-то упустили. У него была серьга, украшенная круглыми черными штучками. Они выглядели как металлические жемчужины, а цепочка была в дюймах от его плеча, куда обычно имплантировали большинство регуляторов сердечного ритма.
Доктор Гаррет ворвался в палату и Ллойд быстро рассказал ему о состоянии мужчины. Ни один из них не заметил Тери, но она наблюдала за обоими.
— Он уже на мониторе? — выкрикнул Стив Ллойд. — Подключите же его, пожалуйста!
— Пульс скачет, — откликнулся кто-то. — Это тахикардия!
Ллойд начал делать непрямой массаж сердца.
— Приготовьте электроды, двести джоулей! Продолжайте давать ему кислород, — приказал он респираторному технику.
Гаретт уже говорил медсестре, чтобы она начала вводить капельницу, когда Тери закричала сквозь шум:
— Подождите! Сначала снимите с него серьгу!
Ллойд уставился на нее. Гаретт тоже повернулся, и через секунду вся палата смотрела на нее.
Тери протолкнулась сквозь людей, чтобы пройти к пациенту, который в тот момент вряд ли уже понимал, что происходит.
— Магниты, — объяснила она, снимая серьгу и поднимая ее. — Думаю, все дело в магнитах.
Она стояла рядом со стойкой капельницы и послышался стук металла, когда серьга примагнитилась к ней. Казалось, никто в палате не понимал, о чем она говорила, даже Ллойд. Тери не могла поверить в это, но молчала. Она что — единственный доктор в Калифорнийском госпитале, которая отслеживает медицинские исследования? Они чуть не провели ненужную операцию. Показатели пациента уже приходили в норму.
— Магнитное поле может мешать работе кардиостимуляторов и дефибрилляторов, — объяснила Тери. — Даже те безвредно выглядящие матрасы, на которых мы спим. Этому пациенту не нужна операция. Ему бы украшения поменять и провести повторную калибровку стимулятора.
— Кажется, вы очень уверены в этом, доктор Бенсон.
Тери указала на монитор, где линии, отслеживающие сердечную деятельность пациента, шли ровно. Один пример из учебника за другим. Им даже не пришлось давать разряд, чтобы вернулся ритм.
Стив Ллойд сделал строгое лицо, но Тери видела, что он был впечатлен.
— Не могла уснуть, так что немного почитала, — ответила она. — В одном из журналов была статья об этом. Вовремя, я полагаю.
Она засмеялась и притворилась, что это не стоит внимания.
— Вовремя для нашего друга с кардиостимулятором, — заметил Гаретт.
— Думаю, надо это отметить шоколадным пудингом в кафетерии, — невозмутимо произнес Ллойд. — Я угощаю, Бенсон?
Послышались охи и вздохи, когда Тери согласилась.
Ллойд дал команде травматологического отделения указания, как позаботиться о пациенте, и с размахом проводил Тери. Несмотря на показную галантность, он, кажется, обрел к ней новое уважение, и Тери была довольна. Было недостаточно просто физической привлекательности, хотя она воспользовалась бы всем, чем могла.
— Хорошая работа, доктор, — говорил он, пока они шли в кафетерий, — но если бы я был на твоем месте, я бы поменьше читал и побольше спал. Шесть-тридцать наступит рано, а у тебя завтра важный день.
Она улыбнулась.
— Это честь — ассистировать вам, сэр.
Смех плясал в его глазах, делая его более симпатичным, решила Тери.
— Я буду ассистировать, доктор Бенсон, — информировал он ее. — если только вы не хотите впервые проводить операцию замены клапана одна.
— Стив, вы уверены? — Ее голос дрожал, и только отчасти для эффекта. Это конечно не восстановление сердечного клапана, претензия на славу от великого Джордана Карпентера, но это одним шагом ближе. Один огромный шаг, и даже мысль об этом заставляла ее дрожать.
— Это не мне нужно быть уверенным, Тери.
Она дотронулась до рукава его халата.
— Я готова. Я ассистировала на сотнях таких операций. Я была готова месяцами…годами.
— Подозреваю, что так, — ответил он, кажется, довольный тем, что совершил такое необыкновенное открытие.