— Мелеана, мне показалось, ты с кем-то разговаривала? Но здесь никого нет.
— Это у нее от удара рассудок помутился, — злорадно предположила некромантка. — А я то все понять не могла, почему ее Сумасшедшей называют? А у нее, оказывается, давно кукушка поехала! — и Гельда насмешливо покрутила пальцем у виска, наглядно демонстрируя свое невысокое мнение о моих скудных умственных способностях.
Мои друзья синхронно, но по-разному, в полном соответствии со своими характерами отреагировали на вызывающее поведение ведьмы. Ланс присвистнул и громко парировал:
— Сама такая!
Орк замахнулся было тяжелым кулаком, но успел одуматься и сделал вид, будто неожиданно захотел почесать в затылке. А дракон поднял лапу и выразительно, пальцем, проверил остроту своего громадного клыка. Не найдя поддержки и понимания, Гельда мгновенно скисла лицом, стушевалась и отступила назад.
— Без друзей меня чуть-чуть, без друзей меня чуть-чуть, а с друзьями — много! — дурашливо пропел Эткин. А потом внезапно добавил: — А я бы на месте Белого волка не стал так неосмотрительно рассуждать, что здесь нет никого, кроме нас. Я чувствую остаточный след одной, недавно удалившейся мощной магической субстанции, и усиливающееся воздействие другой — агрессивной и негативной…
— Помолчал бы ты лучше, Эткин! А то опять какую-нибудь беду накаркаешь, — попросила я, поеживаясь от пронизывающего ветра, так и приклеивающего к телу мокрую, батистовую рубашку.
— Упс, Рыжая, ты точно уверена, что драконы умеют каркать? — приоткрыл рот наивный Лансанариэль. — А я и не знал!
— О-о-о-о, — с театральным стоном закатил глаза дракон, — теперь я полностью согласен с древним мудрецом, сказавшим, что вершина мудрости — быть понятным каждому дураку!
— Ну, Эткин, ты как чего сморозишь! — недовольно покачал головой полуэльф. — Где же я тебе сейчас дурака то найду?
Гельда обидно хихикнула. Я криво улыбнулась, пытаясь не стучать зубами слишком громко:
— Простота, подчас, хуже глупости! — я внесла свою посильную лепту в заумный философский диспут.
Ланс обиженно шмыгнул носом. Он, как обычно, ничего не понял.
— Умные люди как цветы, — нудно ворчал мудрый орк, поспешно что-то выискивая глазами. — Один приятен, а от вонючего букета со смесью запахов — сразу начинает болеть голова. Вот, — он с облегчением ткнула пальцем в сторону большой пещеры, обнаруженной в стене скалы, — то, что нам и требовалось. Предлагаю укрыться в ней от ветра, развести костер, передохнуть и высушить мокрую Мелеану… — не дожидаясь нашего одобрения, Огвур первым направился к зиявшему в скале отверстию и вступил в пределы сумрачного свода.
Мы не успели даже охнуть. Раздался страшный грохот, земля под нашими ногами сильно покачнулась, а с вершины утеса посыпался целый град валунов, погребая под собой вход в пещеру и не в меру прыткого орка. Истошно завопил опомнившийся Ланс, Гельда опрометью просилась прочь, подальше от опасного места, а Эткин предусмотрительно сгреб меня обеими передними лапами, справедливо опасаясь, что я бесстрашно полезу в центр обвала. Несколько минут мы молча боролись. Победа досталась дракону.
— Ну, — требовательно сказала я, — отпусти меня. Землетрясение то — закончилось. Нужно спасать Огвура.
— Если он жив! — осиротело заголосил полукровка, горестно пытаясь вырвать клок своих длинных, пепельных волос.
— Шевелюру побереги, — посоветовал ему дракон. — Жив он, жив, я его слышу. Но в пещере есть кто-то еще…
Тут уже не на шутку испугалась я, а то мало ли кто может напасть на засыпанного в пещере и возможно, серьезно раненого тысячника. Я подошла к груде камней, закрывавших вход в пещеру, и громко позвала:
— Огвур! Ты в порядке?
— Отвали… — неразборчиво донеслось из-за завала.
Я опешила. Это что же получается то, а? Я, понимаете ли, беспокоюсь, помочь хочу, а меня еще и посылают невесть куда, вместо благодарности!
— Огвур! — возмущенно рявкнула я. — Тебя что, по голове чем-то тяжелым шандарахнуло? Ты там, случаем, не сбрендил ли?
— Отвали, — снова послышалось из пещеры, — камень от входа отвали!
Объединенными усилиями нам удалось разобрать мелкие обломки и откатить один колоссальный валун. В расчищенном проходе неторопливо возник живописно исцарапанный, пыльный, злой, но, спасибо богам — живой и невредимый орк.
— Вот, — наставительно изрек дракон, — я вы меня не послушались! Я же предупреждал, что чувствую присутствие чьей-то злой воли! Обвал не сам по себе возник…
— Кто-то хочет нас убить? — выкатил зеленые глаза Лансанариэль.
— Совершено точно! — вдруг раздалось из-за спины орка и, легко, словно тонкую тростинку, отодвинув массивную фигуру Огвура, навстречу нам вышел высокий, седобородый мужчина, аскетического облика. Я с первого взгляда вспомнила и эти умные, проницательные глаза и золотой посох с обсидиановым шаром. Мгновенно приложила руку к груди и почтительно опустилась на одно колено:
— Приветствую вас, магистр Арбиус!
Старый некромант одарил мой лоб растроганным отеческим поцелуем и испытующе всмотрелся в мокрое, прикрытое золотой маской лицо:
— Узнаю нашу отважную принцессу, по-прежнему безупречно учтивую и благородную!
— Мастер, — Огвур шумно отряхивался от пыли, — продолжили бы вы рассказывать эту захватывающую историю, конец которой я не дослушал в пещере…
— Какую еще историю? — встрепенулся Эткин.
Арбиус лукаво ухмыльнулся, неторопливо расправил складки своей черной мантии, выбрал валун посуше, уселся на него со всем доступным комфортом и только после этого, поманив к себе коротким, выразительным жестом, заставил меня опуститься на колени у его ног. Наши глаза оказались на одном уровне. Не отворачиваясь и не мигая, я смотрела в черные зрачки некроманта, отмечая гипнотические спирали света, начинавшие закручиваться в их бездонной глубине. Наконец, Арбиус довольно вздохнул, и устало прикрыл дрожащие от напряжения веки:
— Что увидел ты там, архимаг? — требовательно спросил дракон.
Некромант задумчиво пропустил через сжатый кулак свою длинную, седую бороду:
— Ты мудр, великий дракон, каким и положено быть последнему хранителю магии! Но как ты легкомысленно позволил зародиться столь опасному чувству?
— Эх, — виновато буркнул крылатый гигант, — значит, ты тоже все понял, магистр! А что я мог поделать? Запретный плод, он завсегда слаще!
— Кхе-хе-хе, — хрипло и печально откашлялся Арбиус, — случившегося не воротишь! Грядут великие горести и испытания. Под силу ли хрупкой девушке вынести то, что она сама себе наворожила?
— И вовсе она не слабая! — убежденно заспорил дракон. — Есть девы в нарронских селеньях — их бабами гордо зовут, горгулью поймают в два счета — и задницу ей надерут.
Но некромант даже не улыбнулся.
— Да что случилось то? — не выдержала я, ощущая, что сейчас лопну от распиравшего меня любопытства. — Чего такого страшного я себе подгадала?
— Сущий пустяк, всего-то изменила пророчество Великих! — скверно усмехнулся Арбиус.
— Во, дела! — привычно выдал Ланс.
Орк крякнул, но промолчал.
— Рассказывай все по порядку! — безаппеляционным тоном заявила я.
Некромант снова откашлялся. По его смущенному виду стало понятно, что он не знает, с чего следует начать. Эткин пришел ему на помощь:
— Существует древняя легенда, — дракон полуприкрыл сапфировые глаза, вслушиваясь в свой протяжный голос, — что все, произошедшее с Пресветлыми богами, оказалось определено заранее по вине скучающих, почти выживших из ума по причине крайней дряхлости — демиургов. И якобы, наличествует некое туманное пророчество, записанное на одной из стен Озера безвременья, предрекающее гибель творцов, им же самим и открывшееся. Но магам-некромантам, служащим королеве Смерти, удалось однажды заглянуть в Око времени и они увидели что-то странное, связанное с замыканием Кольца, что, несомненно, приведет к падению власти Великих. Это замыкание, сложно сказать точно, в чем оно заключается, выровняет равновесие добра и зла в нашем мире, и демиурги уже не смогут управлять нами далее. Этого и боятся жестокие создатели, затеявшие игру, лишь бы не допустить нежеланного для них витка развития. Они и подтолкнули Ринецею к свержению богини Аолы. И все ради того, чтобы установленные ими правила остались нерушимыми…
— А ты, беспокойная дочь моя, — поддержал Эткина некромант, — умудрилась забрести в Лабиринт судьбы и изменить свою жизнь, поправ текст пророчества и встретившись с тем, с кем никогда не должна была даже мельком видеться. Ты отвергла руку барона де Грея, пророчество утратило свой изначальный смысл и теперь никто из нас, в том числе и демиурги, не в силах предугадать — что произойдет дальше!
— А я то думала, что Великие просто играют! — задумчиво протянула я.
— Доигрались уже, — ехидно хохотнул Эткин. — Теперь в игру вступили новые, зловещие силы, реально угрожающие не только нам, но и демиургам. Поэтому они не случайно оставили тебя в живых, они надеются, что ты сможешь избавить их от Ледяного бога.
— А твое внезапно вспыхнувшее чувство к белокурому принцу вообще выходит за рамки разумного, — недовольно добавил Арбиус. — Вы не предназначены друг для друга, потому что ваша любовь способна изменить само понимание добра и зла! Кроме того, он твой враг и по идее, должен стремиться убить всех нас!
— Да кто же он на самом деле? — выкрикнула я, замученная обильно вываливаемыми на меня намеками и угрозами. — Демон? Вот, подумаешь, велика беда нашлась! Я ведь тоже не разберешь кто! И какой смысл упрекать меня тем, что уже сделано? Не могу же я еще раз пойти в Лабиринт, чтобы попытаться все исправить!
— Упаси тебя от этого Истинные боги! — испуганно отшатнулся Арбиус. — Нельзя тебе туда во второй раз, никак нельзя. А то, как бы еще хуже не вышло!
— Ш-ш-ш, — ласково успокоил меня дракон. — Что произошло, то произошло! Я всегда руководствуюсь умной фразой — что ни делается, все к лучшему! Магистр Арбиус говорит то, что повелевает ему его умудренный долголетним опытом, скептичный разум. Но я чувствую сердцем и верю в свою интуицию, а поэтому знаю — не все так печально и плохо, ибо если ваша любовь окажется истинной — то она принесет не только горе, но и благо, а возможно — и спасет нас всех!