Леон Уолк, журналист, писавший для «Космополиса», который через две недели после публикации этой статьи съел неправильно приготовленный чарни и умер
* * *
Гостиница «Святой Диарминд» побывала в руках различных владельцев. Каждый вносил оригинальные идеи в отделку, стремясь произвести впечатление новизны. Первый этаж занимал вестибюль. Тяжелые колонны в стиле древнего Крита поддерживали потолок, выкрашенный в бледно-лиловый и розовый цвета. Рядом с каждой колонной росли родантовые пальмы в терракотовых горшках; они тянулись к потолку, и их голые стволы заканчивались шарами темно-зеленой листвы. По стандартам Веги — кричащее оформление. Множество посетителей из разных уголков Ойкумены усугубляло беспокойную и нервную атмосферу, которая характеризовала гостиницу «Святой Диарминд».
Джерсен прибыл в точно назначенное время, одетый по совету слуги в костюм для неофициального вечера в городе: облегающие черные брюки, рубашку с вертикальными черными, темно— и светло-серыми полосками, с высоким черным воротником вместо шарфа, черный пиджак, соответствующий самому высокому стилю в Понтифракте, застегивающийся спереди, зауженный в плечах, почти стоящий колоколом на бедрах. Джерсен отказался от шляпы с плюмажем, и слуга предложил ему мягкую шляпу с квадратными полями. Угрюмое лицо, черные локоны и бледная кожа придавали Джерсену грубоватый вид, но именно это ему и требовалось, и Джерсен был удовлетворен своей внешностью, получая своеобразное удовольствие от игры, цель которой — одурачить и одурманить бедную Элис Рэук.
Джерсен увидел ее, когда она, застенчиво оглядываясь, шла по центральному проходу. Джерсен внимательно посмотрел на Элис, словно никогда раньше не видел: опущенные уголки губ, короткий носик, щеки, плавно переходящие в маленький подбородок. Сегодня вечером ее рыжие волосы, зачесанные назад, ниспадали на плечи, подчеркивая простое дымчато-серое платье.
Она увидела Джерсена, и выражение ее лица изменилось, стало нарочито-веселым. Она приветственно махнула ему рукой, изображая радость, а потом чуть ли не бегом помчалась через зал, но остановилась в десяти футах от него и окинула восхищенным взглядом с ног до головы.
— Я должна сказать, мистер Лукас, сейчас вы превзошли самого себя в элегантности.
— Это все «Пенвиперс», — ответил Джерсен. — Благодарить нужно слугу.
Элис слушала Джерсена, не особенно вникая в смысл его слов. По-прежнему радостно улыбаясь, она сказала:
— Ну, так где мы будем обедать? Здесь? Ресторан тут в очень красивом Гербовом Зале.
— Слишком шумно и слишком людно, — заметил Джерсен. — Я знаю место значительно более изысканное.
— Полностью отдаю себя в ваши руки, — отозвалась Элис.
— Тогда окунемся в ночь Веги.
Они покинули гостиницу, и Элис очень осторожно взяла Джерсена под руку.
— Куда мы идем?
— Прелестная ночь, — ответил Джерсен. — Мы можем сначала погулять, если вам это нравится.
— Прекрасно!
Они пересекли площадь Мюллони, вышли на Бьюдрилейн, а потом свернули в Порти.
«Невозможно! — прошептал про себя Джерсен. — Мы гуляем по улицам Понтифракта, она в своей маске, а я — в своей!»
Элис почувствовала что-то неладное:
— Мистер Лукас, почему вы так мрачны?
Джерсен ответил не сразу:
— Называйте меня Генри. Мы не на работе.
— Спасибо, Генри, — она наградила его печальным взглядом. — Я никогда не бывала в этой части города.
— Здесь не так, как на Диком Острове?
— Совсем иначе.
Они вышли на набережную к «Грилю Мардока с видом на Залив». Элис задумчиво посмотрела на Джерсена. Мистер Лукас, такой занудный и гадкий, казался сейчас совсем иным.
Они сели в уголке ресторанного зала, у окна. Внизу тяжело и медленно вздымались и набегали на сваи волны; звезды и далекие огоньки отражались на поверхности воды. Джерсен спросил:
— Вы можете найти свою родную звезду?
— Я не знаю, как выглядят созвездия отсюда.
Джерсен оглядел небо:
— Она уже скрылась. А вот там старое доброе Солнце.
На обед они заказали суп из натуральных артишоков, тушеное мясо, салат из свежей зелени, лук и травы, которые булькали в коричневых горшочках. Элис поклевала того-друтого и в ответ на вопрос Джерсена пожаловалась на отсутствие аппетита. Она выпила несколько бокалов вина и немного опьянела.
— А как наш конкурс? — спросила она. — Он все еще тайна? Особенно от меня?
— Тайна? Уже нет. Но не будем сейчас говорить об этом. Тайна — это вы. Расскажите о себе.
Элис обвела взглядом Побережье Бутылочного Стекла.
— Да нечего рассказывать. Жизнь на Диком Острове монотонна, если не считать туристов.
— Я все еще удивляюсь, почему вы приехали сюда.
— Ах, обстоятельства!
Подали десерт: фруктовый пирог и крепкий кофе с кремом, как принято на Элойзе.
Джерсен, почувствовав, что сильно отступил от роли Генри Лукаса, попробовал поразмышлять о политике Понтифракта, в которой ничего не смыслил. Элис безучастно глядела начерную воду. Ее мысли были далеко. Она совсем не следила за тем, что говорил кавалер.
Наконец Джерсен спросил:
— Куда теперь? В Понтифракте мало развлечений, разве что Маммери, но мы, кажется, опоздали к началу программы. Может, зайдем в одну из портовых таверн?
— Нет... Думаю, нам лучше вернуться в отель.
Старый кэб с твердой крышей доставил их обратно в гостиницу «Святой Диарминд».
В вестибюле Джерсен остановился и отвесил поклон, показывая, что прощается. Элис быстро проговорила:
— Пожалуйста, не уходите так быстро. — Оглядев вестибюль, она осторожно продолжила: — Можем зайти ко мне, если хотите.
Джерсен вежливо запротестовал:
— Но вы, наверное, устали...
Все еще глядя в сторону и слегка зардевшись, Элис сказала:
— Нет. Совсем нет. Мне... ну... одиноко.
Джерсен снова поклонился, словно извиняясь:
— Буду счастлив пойти с вами.
Он взял ее под руку. Они вошли в лифт и поднялись на четвертый этаж.
Элис открыла дверь и вошла в номер на негнущихся ногах, как заключенный в камеру пыток.
Джерсен последовал за ней. В дверях он задержался и оглядел комнату. Элис не поинтересовалась, зачем он это делает.
Успокоившись, Джерсен медленно вошел в ее апартаменты, закрыв за собой дверь.
— Генри, — сказала Элис, едва дыша. — Могу я звать тебя Генри?
— Я уже говорил об этом.
— Я забыла. По-идиотски звучит, правда? Позволь, я возьму твою шляпу и пальто.
Джерсен сам повесил шляпу на вешалку и снял пальто.
— Прекрасно! Портные Понтифракта понятия не имеют о человеческих формах.
— Садись, Генри... Сюда.
Джерсен послушно сел в кресло. Элис достала из шкафа серебряный поднос.
— Что это? — спросил Джерсен.
— Настойка цветочных лепестков. Кристаллы гидромела — «Ликер Жизни» из Сирсса. — Она наполнила пару маленьких рюмок прозрачной зеленой жидкостью. — Влюбленные пьют его вместе. Конечно, мы не влюблены, ты, и я, но...
— Но что?
— О... Ничего особенного.
Джерсен попробовал «Ликер Жизни», который показался ему хмельным и утонченным.
Элис спросила:
— Нравится?
— Действительно, он необычен. И очень ароматен.
Элис села рядом с ним и отпила немного из своей рюмки:
— От него меня бросает в дрожь.
Джерсен сам удивился, обнаружив, что его руки обвили плечи девушки, ведь он намеревался играть свою роль. В его объятиях Элис расслабилась, и он поцеловал ее. Поцелуй получился гораздо более страстным, чем того требовал образ рафинированного аристократа.
Элис удивленно посмотрела на Джерсена, а он спросил:
— Что с тобой? Я тебя обидел?
— О нет. — Элис нервно рассмеялась. — Ты немного испугал меня, совсем чуть-чуть. На работе ты совсем другой.
— И все-таки это я.
Она отпила немного ликера:
— Выпей.
— Дозу влюбленного?
— Называй как хочешь.
— У тебя есть любовник?
— Нет... А у тебя?
— Я совершенно одинок.
Элис подставила лицо, Джерсен снова поцеловал ее. Платье распахнулось, открыв маленькую округлую грудь. Казалось, Элис совсем это не волновало.
Джерсен глубоко вздохнул:
— Так дальше не пойдет.
— Почему? — Элис коснулась его щеки.
— Меня мучает одно подозрение.
Элис с ужасом посмотрела на него:
— Что ты имеешь в виду?
— Мне было бы очень больно узнать, что ты мила со мной только для того, чтобы узнать побольше о конкурсе. Конечно, это бред?
Элис побледнела.
— Разумеется.
— Ты могла бы стать моей любовницей, если я не расскажу тебе о конкурсе?
— Рассудок сильнее сердца... Я бы не могла любить человека, который мне не доверяет.
— Другими словами... Нет?
— Я действительно так думаю, — серьезно сказала Элис.
Джерсен немного помолчал:
— Чтобы доказать свое доверие, я должен рассказать тебе все, что знаю сам?
— Если хочешь.
— Собственно, почему бы и нет? — Джерсен вытянул ноги и закинул руки за голову. — Особенно рассказывать и нечего. Все люди, изображенные на снимке, опознаны, кроме одного, которого называют разными именами. — Джерсен достал из кармана лист бумаги и прочитал: — Ест, де Трембаскал, Атц, Билферд, Видол, Спаркхаммер, Грей, Гадоуф, Гизельман, Мартилетто. Спаркхаммер известен также под несколькими другими именами, но никто не указал его настоящего имени. Это не удивляет тебя?
— Нет. А почему это должно удивлять?
Джерсен бросил листок на стол и откинулся на спинку кресла:
— Потому что он — опасный преступник, и настоящее его имя Говард Алан Трисонг.
— Говард Алан Трисонг? Невозможно!
— Люди, изображенные на фотографии, мертвы, кроме номера шесть, то есть Трисонга. Тебе это ни о чем не говорит?
Элис пожала плечами. Она думала о другом.
— Я в этом ничего не понимаю.
— Меня сейчас волнует вот что, — сказал Джерсен. — Если номер шесть — Трисонг, а сомневаться в этом не приходится, то я хотел бы взять у него интер