вью. «Экстант» мог бы очень выгодно использовать такой материал, интервью или его автобиографию. Мне кажется, я знаю, как предложить ему это. Я хотел бы, чтобы он связался со мной.
Элис прошлась по комнате, ничего не говоря. Джерсен поднялся, взял свое пальто и шляпу. Элис посмотрела на него и спросила срывающимся на хрип голосом:
— Ты уходишь?
Джерсен кивнул:
— Я рассказал тебе все, что знаю.
— А вот и нет! — вырвалось у Элис. — Как ты достал фотографию?
— Я гулял по библиотеке «Космополиса», заглянул в мусорную корзину и нашел ее. Никто ничего не мог рассказать мне о ней. Так и родился «Экстант».
— А кто бросил фотографию в мусорную корзину?
— Молодой и глупый служащий.
— Все-таки... Почему ты выбрал именно ее? Там что, не было других материалов?
— Некто неизвестный написал на снимке: «Трисонг здесь». Я этим заинтересовался, так как фотографий Трисонга не существует, и понял, что снимок очень ценный. Вот так и зародилась идея конкурса.
Элис сидела молча. Джерсен подошел к двери:
— Спокойной ночи!
Элис устало посмотрела на него:
— Меня поражает, как много ты знаешь обо мне.
— Совсем немного. Ты хочешь что-нибудь рассказать? Доверие должно быть взаимным.
Элис печально покачала головой:
— Мне нечего сказать.
— Тогда спокойной ночи!
— Спокойной ночи!..
* * *
Элис продолжала сидеть там, где Джерсен оставил ее, откинувшись на спинку кресла, поджав под себя ноги, с холодным выражением лица. Она запустила пальцы в рыжие волосы, отбросив их со лба. Минутдесять она размышляла, потом подошла к коммуникатору и набрала знакомый номер. Ей ответили:
— Элис, почему так рано? Быстро управились.
Элис едва сдержалась, чтобы не нагрубить.
— У меня есть новости. Люди на фотографии... — Она прочитала имена с листка, который предусмотрительно оставил ей Джерсен.
— Откуда информация?
— Источники разные. Есть только одно письмо, в котором указаны все имена, кроме одного.
— Которого?
— Мистер Лукас сказал, что Спаркхаммер известен разным людям под разными именами: Фред Фремп, Бентли Стрендж, Говард Алан Трисонг... Остальные я забыла...
Тишина. Потом послышался совершенно другой голос, спокойный, медлительный:
— И какие же планы у мистера Лукаса?
— Я думаю, он страстно хочет, чтобы мистер Спаркхаммер, или мистер Трисонг, встретился с ним и дал интервью. Он хочет опубликовать автобиографию мистера Трисонга.
Ответ был быстрым и недвусмысленным:
— Придется его разочаровать. Мистер Спаркхаммер, или мистер Трисонг, или как его еще там называют, не согласится на такое вульгарное предложение. Как «Экстант» вышел на эту фотографию?
— Мистер Лукас нашел ее в мусорной корзине библиотеки «Космополиса». Ее выбросил один из служащих.
— Странно. Очень странно... И это правда?
— Похоже.
— Как фотография попала в «Космополис»?
— Я не сообразила спросить. Мне кажется, обычным путем.
— А что заставило его выбрать именно этот снимок?
— Кто-то написал на нем: «Трисонг здесь». Это привлекло внимание мистера Лукаса.
— И он устроил конкурс, чтобы выяснить имена сотрапезников Трисонга?
— Так он мне сказал.
— А он сказал, почему?
— Он хочет опубликовать биографию мистера Трисонга, хочет встретиться с ним.
— Это почти невозможно. Мистер Трисонг занят очень важными делами. — Мистер Стренд замолчал и молчал так долго, что Элис забеспокоилась. — Что еще он сказал тебе?
— Почти ничего. Он знает, что фотография сделана на Диком Острове и что все присутствующие на банкете умерли от яда чарни, кроме мистера Спаркхаммера.
Снова долгая пауза. Потом:
— Очень хорошо, Элис. В целом ты справилась хорошо.
— Я могу отправляться домой? Вы исполните обещание?
— Не сразу, дорогая, не сразу! Ты должна вернуться на свой пост! Держи глаза и уши открытыми... Этот Генри Лукас, что ты о нем думаешь?
Элис ответила холодно:
— Ничего я о нем не думаю. Он полон противоречий.
— Хм-м-м... Это мне мало что говорит. Но неважно. Продолжай, как и раньше. Завтра я уезжаю на день или чуть больше. Ты не сможешь связаться со мной. Продолжай интимные отношения с мистером Лукасом. Я чувствую, тут что-то есть. Он не все тебе сказал.
— Сколько мне придется этим заниматься?
— Я дам тебе знать.
— Мистер Стренд, я сделала все, что могла! Пожалуйста...
— Элис, у меня нет времени выслушивать твои жалобы. Продолжай. Действуй как и раньше, и все будет хорошо. Понятно?
— Кажется, да.
— Тогда спокойной ночи!
— Спокойной ночи!..
Глава 7
Конгрегация посвящает свою деятельность человеческому совершенствованию. Мы пытаемся ускорить полезные процессы и исключить болезненные и гнилостные.
Наше кредо основано на истории человеческой расы, которая насчитывает миллионы лет естественного развития.
Что происходит, когда рыба, привыкшая к соленой воде, попадает в пресную? Она погибает.
Представьте себе создание, все чувства, способности и инстинкты которого формировались в естественных условиях: его грело солнце, обдувал ветер, поливал дождь; такое создание видело облака, горы и далекие горизонты, знало вкус натуральной пищи, ходило по твердой земле. Что происходит, если такое существо переместить в искусственные условия? Оно становится жертвой истерических причуд, галлюцинаций, сексуальных извращений. Оно сталкивается с абстракциями чаще, чем с фактами, и постепенно деградирует, теряет приспособляемость. Столкнувшись с реальными переменами, существо кричит, сворачивается в клубок, закрывает глаза, сжимается и ждет. Оно — пацифист, который боится сам себя защищать.
Из речи Николаса Райда, Брата Конгрегации восемьдесят восьмой ступени (Мадерский Технологический колледж)
Урбанизированное существование мужчин и женщин — это не жизнь, а абстракция жизни на более или менее высоком уровне изысканного ухода от реальности. У таких людей чаще всего возникают негативные идеи. Они развивают критику, которая критикует критицизм, и даже критику, критикующую критицизм критицизма, — чрезмерные злоупотребления человеческим талантом и энергией.
Чарльз Бронштейн. «Лучшее понимание Конгрегации»
Наш гений — это титан Антей...
Урбанизация — неестественные условия жизни...
Разве мы принадлежим к элите, как это часто утверждают? Но ведь, с другой стороны, мы сами не относим себя к отбросам общества...
Мы одобряем контрасты, социальную неустойчивость, крайности общества. Часто мы обвиняем хаос, однако никакого хаоса на самом деле не существует...
Урбанисты бьют в спину!..
Урбанисты — ограниченные и самодовольные люди!..
Если они так любят плейстоцен, почему же не одеваются в шкуры и не живут в пещерах?..
Обитатели самых надменных и уединенных башен из слоновой кости, которые они сравнивают с «естественными условиями жизни».
Мэри Мюррей. «Конгрегация»
Я бы с большей охотой выискивала недостатки в чьих-то рукописях, чем рвала помидоры под горячим солнцем...
Мне больше нравится управлять своим автомобилем, чем упрямым мулом...
Из высказываний об условиях жизни
* * *
Джерсен стоял у окна гостиной в своих апартаментах, глядя на площадь Старого Тара. Была полночь. Площадь выглядела темной и тихой. Яркие звезды высвечивали крыши домов Понтифракта, бросая черные тени от высоких фронтонов под кривыми карнизами и тысяч причудливых труб дымоходов.
Джерсен был угрюм и чувствовал упадок сил.
План рухнул. Программа оказалась выполненной точно: Говард Алан Трисонг отреагировал так, как Джерсен и задумывал. Элис Рэук могла бы вывести прямо к Трисонгу... И такое поражение! Говард Трисонг отказался публиковать свою автобиографию и не согласился дать интервью.
Больше конкурс ничего не даст. Пора подводить его итоги. Пусть этим займется миссис Инч.
Что дальше?..
Элис Рэук осталась единственной нитью к Говарду Алану Трисонгу, но связь эта хрупка и ненадежна.
На два вопроса ответы так и не получены. Каким образом Говард Алан Трисонг контролирует Элис Рэук? Почему Трисонг отравил девять человек?
Ответы, возможно, найдутся на Диком Острове, но Джерсен мрачно подумал, что все сведения, видимо, окажутся старыми и бесполезными. Гораздо интересней узнать, чем Говард Трисонг занимается сейчас, но об этом Элис, скорее всего, ничего не знает. А другого источника информации нет...
Джерсен посмотрел поверх крыш. В пивных Порти еще горел свет. Джерсен нашел взглядом гостиницу «Святой Диарминд» и подумал, что Элис Рэук, наверное, спит.
Отвернувшись от окна, он застыл неподвижно, потом снял рубашку, надел темно-серую блузу космонавта, надвинул на лоб мягкую шапочку и двинулся к двери. Звонок коммуникатора заставил его вернуться. Он постоял, с удивлением рассматривая аппарат. Кто мог звонить в такой час?
Экран ожил, и на нем появилось бледное лицо Максела Рэкроуза.
— Мистер Лукас?
— Я слушаю.
Рэкроуз говорил тихо:
— Информация, которую вы запрашивали, получена, не хватает лишь нескольких деталей.
Максел Рэкроуз говорил так сдержанно, что Джерсен начал волноваться. Как-то неуверенно Рэкроуз продолжал:
— Надеюсь, не поднял вас с постели?
— Нет, я собирался прогуляться.
— Тогда почему бы вам не зайти ко мне в редакцию на несколько минут? Думаю, вас заинтересует то, что я раскопал.
* * *
Редакция «Космополиса» никогда не закрывалась: работа шла круглые сутки, круглый год. Высокая стеклянная дверь при приближении Джерсена распахнулась. Он вошел в фойе, где светящиеся плиты из цветного стекла изображали карту старой Земли.
Джерсен поднялся на лифте на самый верх Северной Башни и прошел в офис Максела Рэкроуза, который носил теперь титул управляющего смешанными операциями.