А чем нереален сговор между Фроловым и Арбузовой? Это тоже нуждается в проверке.
Сегодня из Новороссийска вернулся Сотниченко. Ему удалось установить, чем занимался и как проводил там время Евгений Адольфович. Он был необыкновенно щедр. Покупал себе одежду, приобрел золотые часы, днем ездил с экскурсиями, гулял по набережной, ходил в кино, обедал с шампанским и икрой в ресторане «Приморский», а вечером в том же ресторане заказывал музыку, неоднократно навязывал официантам роль сводников, а когда это не удавалось, сам пытался приставать к женщинам.
Незадолго до отъезда из Новороссийска он был задержан группой граждан и доставлен в милицию в связи с тем, что заглядывал в окна домов. На первый раз Евгений Адольфович отделался предупреждением и был отпущен. Второй раз его задержали на рынке: он приставал к прохожим с предложением купить у него золотые часы. В третий раз он пришел в милицию сам с заявлением, что у него украли тысячу триста рублей.
Сотниченко в милиции сообщили, что поиски не дали результатов, а причиной назвали неясность обстоятельств, при которых деньги пропали. Евгений Адольфович сам не был уверен, что их украли. Он мог их и потерять, так как носил всю сумму в кармане плаща.
Кроме перечисленных мной неизвестных ранее сведений, есть целый ряд других, менее значительных. Например, о четырех копейках, которые Прус отказался дать внучке на троллейбус. Интересный факт? Очень. В свете этого факта выпуклее становится другой: Евгений Адольфович доверился совершенно чужому человеку — Фролову. Рассказал ему о крупном денежном вкладе, а ведь за язык никто его не тянул. Он ничем не рисковал, пока никто не был посвящен в его тайну. Наоборот, риск появился как раз потом. Мало того, старик предложил Фролову принять участие в спекулятивной сделке. Два года они встречались изо дня в день, и никаких совместных дел, никакой откровенности. Два года сплошной лжи: всеми брошен, средств нет, родственники погибли. Пруса устраивало, что Геннадий Михайлович практически не знает о нем ничего, кроме имени.
И вдруг (поневоле скажешь «вдруг») что-то меняется. Евгений Адольфович настолько покорен «неизвестными» доселе качествами Фролова — это после двухлетнего знакомства, — что рассказывает ему все о себе, о родственниках, о сберкнижках, а о самом Фролове после этого говорит в умилительном тоне посудомойкам, официанткам в столовых, куда ходит попрошайничать. Чем вызвана столь крутая перемена? Изменился Прус? Или изменился Фролов? Кто из них?
Кстати, по поводу столовых. Как установлено, Прус начал заниматься попрошайничеством задолго до того, как ушел на пенсию, то есть приблизительно восемь лет назад (представляю как расширились бы глаза у Елены Евгеньевны), Бывшие сослуживцы знали об этом, пытались пристыдить — ведь зарабатывал Прус немало. Тщетно, Евгений Адольфович молча выслушивал их, но продолжал «экономить» на желудке, на одежде, на жилье. Друзей у него не было, и, когда он оформил пенсию и выразил желание продолжать работать, мнение коллектива было единодушным — ему отказали. Так и сказали: «Мы не нужны вам, зачем в таком случае нам вы?»
Стараясь не разбудить дочь, я крадусь на кухню. Вода в чайнике закипела. Еле слышно дребезжит крышка, из-под нее вырываются струйки пара.
Весь день что-то беспокоит меня, и неприятно оттого, что не могу понять — что. Утром, в полусне, я знал, чего хочу, стоило проснуться — забыл. Может быть, пустой коробок с номером несуществующего телефона? Или бутылка из-под водки в квартире Обуховой? Нет, что-то другое.
Разбавляю заварку и осторожно несу горячую чашку к столу. Думаю о Тане Обуховой, о том, с каким увлечением описывал ее Логвинов, и, когда чай обжигает нёбо, вдруг вспоминаю то, что тщетно старался вспомнить в течение дня: надо поинтересоваться, кто был Танин отец, как и чем жили супруги Обуховы в Мурманске? Пустяк? Сдается мне, что пустяков в деле Пруса нет и не будет. Поживем — увидим.
Настольная лампа успела накалиться, появился запах перегретого металла. Я притрагиваюсь к колпаку и отдергиваю руку.
Оперативная запись
Скаргин: Зинаида Андреевна, вы заведуете центральной сберегательной кассой, через нее проходят тысячи посетителей за день. Тем не менее постарайтесь вспомнить одного из ваших клиентов.
Заведующая: Предупреждаю — это будет нелегко.
Скаргин: Фамилия его Прус, зовут Евгений Адольфович. В середине ноября прошлого года он получил в вашей сберкассе выигрыш по денежно-вещевой лотерее — девять тысяч рублей наличными.
Заведующая: У меня было предчувствие. С этим стариком должно было что-то случиться.
Скаргин: Вы помните Пруса?
Заведующая: Прекрасно помню. А что с ним произошло? Деньги потерял?
Скаргин: Не совсем.
Заведующая: Украли?
Скаргин: Вы угадали.
Заведующая: Хранить наличными такую сумму — большая глупость. Поймите, я говорю это не в целях рекламы. В его ли возрасте таскать девять тысяч в хозяйственной сумке?! Впрочем, старости свойственны всякого рода чудачества.
Скаргин: С чего вы взяли, что Прус хранил деньги наличными?
Заведующая: Мы предложили ему положить деньги на книжку, но он наотрез отказался. Сгреб пачки в сумку и ушел.
Скаргин: Прус не хранил их наличными. В тот же день он отнес все деньги в свою районную сберегательную кассу и положил их на книжку.
Заведующая: Что вы говорите?! Да он настоящий чудак! Мы могли провести операцию по переводу денег сами. Не доверял он нам, что ли?
Скаргин: Дело не в доверии.
Заведующая: Тем более я не вижу смысла.
Скаргин: Возможно, ему захотелось пощупать, подержать деньги в руках. Бывает же такое?
Заведующая: Всякое бывает… Постойте, а каким образом у него украли деньги, если он положил их на сберкнижку?
Скаргин: Это детали. Допустим, вскоре он взял их обратно.
Заведующая: Чтобы снова подержать в руках? Понятно. Между прочим, его чудачество было нам на руку.
Скаргин: Не понял.
Заведующая: Оператор остался доволен.
Скаргин: Простите, чем же мог быть доволен оператор?
Заведующая: Откуда я могу знать! Ему хотелось снять, как он сам выразился, целую кучу денег.
Скаргин: Кучу денег? Какого оператора вы имеете в виду, Зинаида Андреевна?
Заведующая: Не из Голливуда, конечно. Вы разве не знаете, что во время выдачи денег старика снимал на кинопленку оператор из областной студии кинохроники? Позвольте, у меня и фамилия его где-то была записана… Вот… Синельник.
Скаргин: Расскажите обо всем не спеша, Зинаида Андреевна, поподробней.
Заведующая: С удовольствием. В конце октября прошлого года Синельник обратился ко мне с просьбой посодействовать ему в съемке сюжета для киножурнала. Он хотел отснять выдачу большой суммы денег выигравшему по денежно-вещевой лотерее или по облигации. Я объяснила ему, что обычно такого рода клиенты переводят деньги на книжку или берут аккредитив, так что никаких гарантий я ему дать не могу. Тогда Эдуард Викторович — так зовут Синельника — оставил мне свой служебный телефон и попросил позвонить, если все же найдется человек, желающий получить выигрыш наличными. И ему повезло. Буквально через несколько дней после этого разговора к нам пришел Прус. Мои работники, согласно инструкции, проводили его прямо ко мне, так как выигрыш крупный — более девяти тысяч рублей. Я, конечно, предложила ему положить свой выигрыш на книжку, но он сказал, что хочет взять деньги с собой. Тогда я отобрала под расписку лотерейный билет, чтобы отправить его на положенную проверку, и попросила Пруса прийти четырнадцатого ноября. В тот же день я позвонила на киностудию и сообщила о предстоящей выдаче денег. Синельник очень обрадовался, поблагодарил меня и сказал, что обязательна придет. Утром четырнадцатого он приехал. Сказал, что будет снимать скрытой камерой. Я спросила, чем мы ему можем помочь. Он от помощи отказался и сказал, что устроится за одним из служебных окошек и через щель в занавеске произведет съемку. Мы вышли в зал, обговорили, где ему будет удобнее установить камеру, чтобы лучше видеть окошко номер семнадцать, откуда намечалась выдача. Вот и все. Пришел Прус, мы выдали ему деньги, а Синельник снял свой сюжет.
Скаргин: Вы проверяли полномочия оператора?
Заведующая: А как же! У него было официальное письмо, ходатайство, подписанное руководством студии, удостоверение, паспорт.
Скаргин: После четырнадцатого ноября Синельник приходил к вам?
Заведующая: Нет. Он как-то позвонил мне, что на киностудии решается вопрос, пойдет ли отснятый материал в выпуск. Обещал позвонить через несколько дней, но не позвонил.
Скаргин: А киножурнал? Вы видели его?
Заведующая: Совсем недавно я звонила на студию, но Эдуарда Викторовича, как назло, не было, и мне ничего не могли, сказать. До сих пор не знаю, показывали нашу сберкассу в кино или нет.
Скаргин: Прус знал о съемке?
Заведующая: Конечно.
Скаргин: А посетители?
Заведующая: Они видели, как Синельник устанавливал кинокамеру, но он предупредил, чтобы никто не смотрел в его сторону.
Скаргин: Зинаида Андреевна, почему вы не рассказали о киносъемке следователю?
Заведующая: Органы прокуратуры письменно запрашивали нас, нет ли в нашей сберкассе лицевого счета на Пруса. Мы ответили. Мне очень жаль, но я не подозревала, что это так важно. К тому же я думала, что вам все известно.
Скаргин: У меня к вам, Зинаида Андреевна, убедительная просьба.
Заведующая: Пожалуйста, пожалуйста.
Скаргин: Если завтра в вашей сберкассе будут снимать сцену ограбления банка, пожалуйста, поставьте об этом в известность милицию.
В списке жильцов под одиннадцатым номером значилось: «Прус А. А., этаж 3, квартира 36». Фамилия имела к Евгению Адольф