— Нет, — сказал Скаргин. — Я не понимаю, как вы могли скрывать это.
— Если я вас правильно понял, вам нужна санкция на обыск в квартире Арбузовой? — Прокурор не мигая смотрел на Скаргина.
— Да, я подготовил постановление, — ответил тот.
Прокурор мельком взглянул на бланк постановления, отвинтил колпачок авторучки и размашисто расписался.
— У вас все? — спросил он, завинчивая колпачок.
— Все.
— На завтра подготовьте подробный доклад, — сказал прокурор, протягивая через стол бланк постановления. — А теперь слушайте внимательно. Полчаса назад в больнице скончалась Арбузова. На место уже выехала следственная группа, хотя, возможно, нашего вмешательства и не потребуется. Так или иначе смерть Арбузовой отразится на ходе проверки. Согласны? Значит, вопрос решен. Надеюсь узнать от вас подробности…
Санитарка ошалело смотрела на Сотниченко и явно не могла понять, чего от нее хотят. Вопросы, которые теперь уже в горячке задавал инспектор, казалось, не доходили до ее сознания. Она часто моргала и почему-то обиженно покусывала губы, отчего с них прямо на глазах исчезали последние следы помады. На воспаленных веках были видны пятна размокшей туши.
Сотниченко все больше краснел, и его петушиный хохолок на затылке выглядел как никогда воинственно.
— Черт возьми! — не выдержал он. — Вы что здесь, в больнице, с ума посходили? Раиса Петровна, вы — персонал. Понимаете — персонал! Неужели не можете связно ответить на элементарные вопросы?!
— Вы ей валерьянки дайте, — посоветовала медсестра, до этого молча сидевшая на табуретке в углу.
Сотниченко обернулся:
— Вы думаете, поможет?
Медсестра уже возилась со стаканом.
— Конечно. Рая просто переволновалась.
Она передала Сотниченко стакан, а он в свою очередь протянул его санитарке:
— Выпейте, выпейте, Раиса Петровна.
Пока она мелкими глотками пила валерьянку, Сотниченко отвел в сторону милиционера и что-то сказал ему на ухо. Милиционер козырнул и вышел.
Сотниченко прошелся между застеленными койками и, остановившись у окна, посмотрел вниз. Со второго этажа был виден глухой уголок парка, кирпичная стена и часть шоссе, по которому, словно игрушечный заводной жучок, преодолевая подъем, двигался автобус. Вот он вскарабкался на горку и остановился. Было видно, как открылась задняя дверца, но никто не вышел. Автобус вздрогнул, покатился под уклон, однако, прежде чем он исчез из поля зрения, солнце отразилось в заднем стекле и послало яркий оранжевый луч в сторону больницы.
Сотниченко отвернулся.
— Успокоились, Раиса Петровна?
Санитарка кивнула, хотя стакан, который она держала в руке, еще дрожал.
— Тогда давайте вспоминать.
Санитарка снова кивнула.
— По распоряжению дежурного врача вы временно подменяли Кукуеву в приемном покое больницы. В котором часу это было?
Санитарка прикусила губу и наконец поставили стакан на тумбочку.
— В два часа дня.
— Сколько времени вы подменяли ее?
— Минут двадцать.
— Так, — удовлетворенно кивнул Сотниченко. — А теперь вспомните, кто принес передачу для Арбузовой?
Лицо санитарки сразу сморщилось, стало некрасивым. Она заплакала.
— Я не думала, что так получится, — сквозь слезы сказала она.
— Естественно, не думали. — Сотниченко переждал минуту. — Это был мужчина? Или женщина?
— Мужчина.
— Что он сказал вам?
— Ничего. — Раиса Петровна краем полотенца промокнула уголки глаз. — Я спросила: «Кому передача?»
— А он?
— Сказал: «В шестую палату. Арбузовой».
— И больше ничего?
— Я спросила: «Записки не будет?» Он сказал, что нет. Постоял немного и ушел.
Сотниченко снова кивнул, как кивает учитель, довольный ответом ученика.
— Хорошо. Что было дальше?
— Я продолжала дежурить.
— Когда Кукуева сменила вас?
— Минут двадцать третьего. Я сказал ей, что приняла две передачки, обе в шестую палату. Она еще спросила, кому передачки, а когда узнала, что Арбузовой, удивилась.
— Удивилась?
— Да, она сказала, что Арбузову никто не навещает.
— Кукуева у нас постоянно дежурит в приемнике, — вставила медсестра, сидевшая в углу.
— Что вы делали потом?
— Взяла эти две передачки с собой, потому что сегодня дежурю по шестой палате.
— Так. И отнесли?
Раиса Петровна всхлипнула:
— Да. Я проверила, что было в пакетах.
— Что же было в пакете для Арбузовой?
— Три кусочка хлеба, колбаса и поллитровая баночка с компотом.
Валерьянка подействовала. Санитарка перестала кусать губы и отвечала, хотя и с трудом, но внятно.
— Вы кормили Нину Кузьминичну?
— Нет. Она сама кушает. Больные недавно обедали, но она все же съела колбасу, компот тоже выпила почти весь. Я проследила, как она ест, и унесла банку и хлеб.
— Пища в обед для всех больных одинаковая?
— Кроме диетчиков. Для них готовят отдельно. Арбузова не была на диете.
— Куда вы отнесли банку и хлеб?
— Положила в холодильник, а потом их забрал милиционер.
— Так. Дальше что?
— В три часа Арбузовой стало плохо. Я уложила ее в постель, поставила термометр и вызвала доктора.
— Значит, вы отлучались из палаты?
— Нет. Здесь есть сигнализация. Я никуда не выходила. Больной становилось все хуже и хуже. Ее стало тошнить, началась рвота. Когда пришел врач, у нее изо рта шла пена, тело свело судорогой…
Санитарка опять часто заморгала, приготовившись плакать, но Сотниченко стал прохаживаться между койками, и это ее отвлекло. Она завороженно следила за ним и продолжала говорить:
— Стали делать уколы, но ничего не помогало… Я недавно здесь работаю; наверное, уйду отсюда. Раньше, в поликлинике, у меня получалось, а теперь, после сегодняшнего… Не знаю, смогу или нет… До сих пор руки трясутся…
Дверь в палату открылась. Вошел милиционер. Сотниченко кивнул ему и спросил у санитарки:
— Арбузова говорила что-нибудь перед смертью?
— Нет. Через десять минут после начала приступа она умерла.
Милиционер передал Сотниченко сложенный вдвое бланк протокола.
— А сейчас, Раиса Петровна, постарайтесь сосредоточиться, — сказал Сотниченко. — Не спешите. Подойдите сюда и посмотрите на фотографии. Здесь наклеены и пронумерованы четыре штуки. Узнаете вы кого-нибудь?
Раиса Петровна, не колеблясь, указала на вторую слева фотографию:
— Вот он.
— Кто — он? — спросил Сотниченко.
— Мужчина, что передал для Арбузовой пакет с продуктами.
— Раньше вы его видели?
— Нет.
Выдержка из протокола обыска, произведенного в квартире Арбузовой Нины Кузьминичны
…В верхнем правом ящике секретера, местонахождение которого отражено на прилагаемой схеме, обнаружены записи, свидетельствующие о том, что Арбузова Н. К. ежемесячно составляла денежный отчет. На отдельные листки бумаги, озаглавленные словом «Счет» с указанием месяца, записаны данные о поступающих и расходуемых суммах. Разделы соответственно озаглавлены словами «Приход» и «Расход»…
Счет Декабрь
Приход
2 декабря получила пенсию — 45 р. 70 к.
3 декабря от Обуховой — 50 р.
13 декабря Горохова отдала долг — 3 р.
21 декабря за кинопленку — 50 р. Нашла на улице — 15 к.
27 декабря от Е. О. — 75 р.
Итого — 223 р. 85 к.
Расход
Заплатила за свет и квартиру (ноябрь) — 11 р. Коньяк, 1 бут. — 7 р. За продукты на 25 декабря — 30 р. Купила фен для сушки волос — 14 р. Левину за фото — 25 р. Кольцо в ювелирном к Новому году — 72 р. Вино и фрукты — 34 р.
Итого — 193 р. 00 к.
Счет Январь
Приход
3 января получила пенсию — 45 р. 70 к.
4 января от Обуховой за ключ — 50 р.
5 января — от Обуховой — 25 р.
Расход
Купила кофточку в комиссионном — 38 р.
Билет в театр и буфет — 3 р.
На сберкнижку — 200 р.
Гороховой (обещала познакомить с молодым человеком) — 3 р.
…Путем давления на край планки паркета (первый левый ряд окна, если стоять к нему лицом) в месте, обозначенном на прилагаемой схеме, обнаружен тайник, из которого извлечены три кольца из желтого металла, пятьсот рублей купюрами по десять рублей и два кадра черно-белой позитивной кинопленки…
В кладовой среди других вещей обнаружена штепсельная вилка с соединенными напрямую проводами. В месте соединения проводов невооруженным глазом видна окалина…
Оперативная запись
Вопрос: Это вы уже говорили раньше.
Ответ: Добавить мне нечего.
Вопрос: Я уверен, что есть. Вспомните хорошенько.
Ответ: Нечего вспоминать.
Вопрос: В таком случае вам придется рассказать, как вы умудрились седьмого января этого года одновременно находиться и на последнем сеансе в кино с Еленой Евгеньевной Обуховой, и в квартире своего знакомого Семенова.
Ответ: Господи! Вы знаете?! Умоляю, не говорите мужу! Это была случайность, эпизод! Между мной и этим ничтожеством Семеновым давно все кончено! У меня чудесный муж! Умоляю вас, не сообщайте ему, не разрушайте семью! Я все расскажу. Все, все!.. Седьмого января Лена сказала мне, что ее пригласили в ресторан, а наш общий знакомый, с которым она встречалась в то время, ревнив до безумия. Она попросила меня на всякий случай сказать, если он будет спрашивать, что она была со мной в кино, на последнем сеансе. Вот тогда, я, дура, решила пойти к этому ничтожеству… Какой ужас! Вы не скажете мужу, ведь правда?! Если он узнает!..
Вопрос: Вы пообещали Обуховой?
Ответ: Да. И попросила ее сказать то же самое моему мужу, если когда-нибудь зайдет разговор об этом.
Вопрос: Почему вы не рассказали обо всем в милиции, когда вас допрашивали?
Ответ: О чем вы говорите?! Разве я могла?!