– Есть шанс, что нам набашляют еще деньжат? – поинтересовался Виктор. И добавил насмешливо-жалостным голосом: – Гонорар уж больно мизерный.
– Вряд ли, – честно сказала Алевтина. – Смета утверждена, а премию они нам вряд ли заплатят.
– Вот жадные скоты!
– Не говорите так. Они могли вообще нам ничего не дать.
– О! – воскликнул Виктор. – А вот, кажется, и еще один член нашей съемочной группы!
К ним приближался высокий мужчина с худощавым, красивым, насмешливым лицом. Он был одет в куртку-аляску и теплую клетчатую кепку.
– Алевтина Егорова? – уточнил мужчина, подойдя.
– Да. А вы…
– Игорь Сомов. Ваш проводник.
– Очень приятно! – улыбнулась красавчику Алевтина. – Познакомьтесь с нашим оператором.
Красавец в клетчатой кепке перевел взгляд на оператора и протянул ему ладонь.
– Игорь.
– Виктор.
Мужчины пожали друг другу руки. Алевтина растерянно улыбнулась Игорю и сказала:
– Ну а меня вы уже знаете, я Алевтина, режиссер.
– Приятно познакомиться! Не ожидал, что вы окажетесь такой красавицей.
Алевтина смущенно покраснела. Игорь достал из кармана куртки пачку сигарет.
– А что касается имени, то в чувстве юмора вам не откажешь, – с улыбкой заметил он, вставив в губы сигарету.
Алевтина посуровела.
– Чувство юмора моих родителей тут совершенно ни при чем, – проговорила она. – Меня так назвали в честь знаменитой лыжницы Алевтины Колчиной.
– Родители уважают спорт?
– Уважали. Они погибли в автокатастрофе шесть лет назад.
Игорь моментально согнал улыбку с лица.
– Простите, – произнес он виноватым голосом. – Вам, наверное, приходилось это объяснять уже много раз?
– Да. – На этот раз улыбнулась и сама Алевтина. – Мое имя никому не дает покоя. Как и чувство юмора моих родителей.
– Мне жаль, что я невольно присоединился к этому хору идиотов, – сказал Игорь.
– Ничего страшного, – успокоила его Алевтина. – Слушайте, давайте все будем обращаться друг к другу на «ты». Так ведь удобнее, правда?
– Правда, – ответил Игорь.
– Я не против, – подтвердил Виктор.
Игорь закурил сигарету и глянул на часы.
– До поезда двадцать пять минут. Мы кого-то еще ждем?
– Да, – кивнула Алевтина. – Еще придет наш реквизитчик Алексей Мишутин.
– Ты с ним знакома?
Она покачала головой:
– Нет. Тоже списалась по Интернету, а потом созвонилась. Как и с вами.
– Странная у нас получается команда, – усмехнулся Игорь.
– А чего странного? – пожал плечами оператор Виктор. – Я так уже на двух проектах работал. Звонил по телефону, а потом встречался с режиссером в кафе. Вот, правда, ездить в экспедицию по Уралу мне еще не приходилось. Игорь, а ты часто бывал в этой тайге?
– Три раза, – ответил проводник.
Виктор покосился на Алевтину.
– Не маловато? Алевтина, я думал, ты подключила к работе настоящего «Кожаного Чулка», специалиста по выживанию в экстремальных условиях.
– «Кожаный чулок» не согласился бы за тот гонорар, который пообещали мне, – спокойно сказал Игорь.
– А ты почему согласился? – спросил Виктор.
– Потому что мне нужны деньги. И потому что я давно не был на Урале и не прочь съездить туда на халяву. Устраивает такой ответ?
– Вполне, – кивнул Виктор.
Игорь посмотрел на Алевтину.
– Итак, – проговорил он, – мы с вами будем снимать фильм про экспедицию геолога Пичугина.
Алевтина кивнула:
– Да. – И смущенно пояснила: – Сразу скажу, что опыт у меня небольшой. До этого я сняла всего один документальный фильм – про расстрел царской семьи в Екатеринбурге. Собственно, тогда я и замыслила снять фильм про пропавшую экспедицию Пичугина.
– Про царя кто только не снимал, – небрежно произнес Виктор.
– Да, – согласилась Алевтина. – Но тема эта никогда не устареет, правда? Ведь за этим расстрелом стоит огромная трагедия – и личная, и всей страны. А подобные трагедии всегда будут будоражить умы людей.
– О чем конкретно будет фильм? – поинтересовался Игорь, стряхнув пепел с сигареты.
– Мы пройдем маршрутом группы Пичугина.
– Прошу прощения… – Виктор сдвинул лыжную шапочку на затылок. – Но ведь тела членов пропавшей экспедиции Пичугина так и не нашли. Неизвестно, что с ними произошло. Я ведь ничего не путаю?
– Верно, – кивнула Алевтина. – Но остался его дневник. В этом дневнике Пичугин…
– Реквизитчик идет, – перебил ее Игорь.
Алевтина обернулась и увидела, что к ним подходит мужчина в старой куртке с лоснящимися рукавами и в черном берете, таком же поношенном, как и куртка. Глаза его были скрыты за очками с затемненными стеклами, довольно дорогими, что совершено не сочеталось с задрипанной одеждой.
– Здравствуйте! – сказал мужчина. – Вы Алевтина Егорова?
– Да.
– Алексей Мишутин, ваш коллектор, – представился мужчина в затемненных очках. – Ваш помощник по реквизиту, а попросту – носильщик и разнорабочий.
– Вы наш носильщик? – с усмешкой повторил Игорь.
– Да, – ответил Алексей Мишутин. – А что вас смущает?
– Выглядите хлипковато.
Мужчина в очках сухо усмехнулся:
– Ничего, я выносливый.
– Это хорошо. Кстати, мы тут все перешли на «ты». Ты не против?
– Нет. Можете «тыкать» мне сколько угодно.
Мишутин поставил рюкзак на платформу, достал из кармана платок, снял очки и тщательно протер стекла. После чего водрузил очки обратно на переносицу.
– Ну, теперь все в сборе, – воодушевленно сказала Алевтина.
Она скользнула взглядом по лицам своих спутников и вдруг подумала о том, что отправляется в уральский лес с тремя мужчинами, каждому из которых годится если и не в дочки, то в младшие сестры точно. Алевтине было всего двадцать четыре года, а каждому из этих троих – не меньше тридцати пяти.
– Ну что же, – смущенно произнесла Алевтина, – будем считать, что предварительное знакомство состоялось. Поздравляю всех нас с началом работы! Виктор, – повернулась она к оператору, – я бы хотела, чтобы ты расчехлил камеру и начал снимать. Тип съемки – репортажная.
– Нет проблем, – отозвался Виктор и, поправив на голове лыжную шапочку, нагнулся за кофром.
2
«Скорый пассажирский» дернулся и окончательно остановился. Заспанная проводница откинула ступеньки и спустилась на платформу. Зябко передернула плечами и прокричала в тамбур:
– Эй, там! Пошевеливайтесь! Стоянка поезда две минуты!
Из поезда, сонные, неуклюжие из-за своих рюкзаков, выгрузились Алевтина, Виктор, Игорь и Мишутин. Зевая и поеживаясь, они оглядели пустынный перрон и здание вокзала. Одноэтажное грязно-белое станционное здание выглядело уныло. Быть может, в этом была виновата погода. Небо затянули тучи, накрапывал невесомый дождь.
– Н-да, – с усмешкой проговорил Игорь, – это не Рио-де-Жанейро!
И сунул сигарету в губы. Приземистый Виктор зевнул и пожаловался:
– Блин, спасть охота – сил нет.
– Ничего, – сказала Алевтина. – Скоро взбодришься.
Она с улыбкой огляделась по сторонам, посмотрела на небо и глубоко вдохнула бодрящий утренний воздух. В отличие от других членов съемочной группы, Алевтина ощущала в груди приятное волнение.
Проводница за их спинами поспешно забралась в тамбур и втянула лестницу. Поезд дернулся, набрал скорость и побежал прочь, оставляя четверку кинодеятелей на пустынной платформе.
– Что будем делать дальше? – спросила, поеживаясь от холода, Алевтина.
– А это он нам скажет! – ответил Игорь и кивнул в сторону вокзала.
Алевтина, Мишутин и Виктор обернулись. Со стороны вокзала к ним торопливо шел невысокий кривоногий мужчина со скуластым лицом и раскосыми глазами. Одет он был в меховую тужурку и кроличью шапку-ушанку. Увидев, что на него смотрят, мужчина поднял руку, помахал «киношникам» и что-то гортанно им крикнул.
– Кто это? – тихо спросил Мишутин.
– Мой товарищ по охоте, – ответил Игорь. – Он из местных.
Коротышка-незнакомец подошел к группе и крепко обнялся с Игорем.
– Как поживаешь, Килим? – спросил Игорь, отстранив от себя незнакомца и весело на него посмотрев.
– Хорошо поживаю, однако, – сказал тот с мансийским акцентом. – Охота нынче хорошая. Почему не приезжал?
– Ну, вот видишь – приехал. Правда, не на охоту. Мы, Килим, будем снимать в ваших краях документальное кино. А вот это – моя команда!
Игорь широким жестом указал на своих спутников. Те кивнули раскосому охотнику, а оператор Виктор даже стянул с головы лыжную шапочку и обронил:
– Здрас-сьте.
Килим посмотрел на них своими раскосыми глазами и произнес:
– Кино – это хорошо. Килима Анямова снимали в кино. Давно было. Еще в Советском Союзе. Я был председатель совета. Люди уважали. Начальники из области уважали! Кино приезжали про Килима Анямова снимать!
– Большой человек, – усмехнулся Мишутин и поправил пальцем сползающие темные очки.
– Зачем в очках ходишь? – удивился, глядя на него, Килим. – Солнца мало, зачем очки?
– У меня светобоязнь, – нехотя признался Мишутин. – Когда в молодости на заводе работал, сваркой наслепил. С тех пор глаза болят от света.
– Сварка – плохо, – согласился Килим.
Он перевел взгляд на Алевтину, улыбнулся ей и прищелкнул языком.
– Красивая девка!
Алевтина смущенно покраснела.
– Я вам не девка, – сказала она.
– Она тебе не девка, – подтвердил, посмеиваясь, Игорь. – Она наш начальник.
– Девка – начальник? – удивился Килим. Но тут же снова улыбнулся щербатым ртом и прогудел одобрительно: – Начальник – хорошо! – Затем повернулся к Игорю и проговорил: – Игорь, зачем просто гулять-смотреть? Нынче шибко много белок развелось, стрелять надо.
– А чего ж ваши охотники? – спросил Игорь. – Не стреляют?
– Стреляют, но мало. В лес почти не ходят, боятся.
– Кого боятся? – с любопытством поинтересовалась Алевтина.
– Как кого? – удивился Килим. – Сорни-Най! Шибко сердится нынче Сорни-Най. Охотников по лесу кружит, кого убивает, а кого так. – Килим вздохнул. – Шаманов стало мало, некому Сорни-Най успокоить, дать ей крови и жертв. Некому камлать, вот она и сердится.