«Конечно, я втянула их в эту историю с пистолетом, – подумала Алина, отпивая обжигающий горький кофе. – И вряд ли дело закончится так просто – ведь это оружие должно было как-то появиться в моей сумке, а эти двое утверждали, что первый раз видят пистолет… Она боится милиции, потому что подозревает в чем-то мужа? Ну а если он действительно знал этого несчастного задушенного, которого я нашла? Разве это доказывает, что Василий в чем-то провинился? Однако он ведь не признался… И опять все это им подстроила я! Если бы не я – кто, когда нашел бы этого человека!»
Перед отъездом в город Марина зашла к соседке и попросила ее присматривать за их домом. Если та заметит, что там кто-то появился – пусть позвонит им в Москву. Позвонить можно было из дома на углу – других телефонизированных домов в переулке не было. Баба Люба обещала это сделать. Она была очень расстроена исчезновением детей и обещала Марине завтра же съездить в церковь и поставить за их здравие свечки.
По дороге в Москву все молчали. Марина дремала на заднем сиденье, уронив голову на плечо сестры. Алина тоже сидела с закрытыми глазами, но не спала. Время от времени она начинала наблюдать за Василием сквозь приподнятые ресницы. Если бы удалось его расспросить насчет того, почему он так отреагировал на фотографию… Но как спросишь? Ведь он заключил с женой что-то вроде пакта о ненападении. Ты не тронь мое самолюбие, а я не трону тебя… Если обнаружится, что жена не сдержала слова и все рассказала сестре…
«Ну ладно, можно играть в молчанку, – подумала Алина, снова прикрывая глаза. – Много пользы я им в таком случае не принесу, но самое главное – не навредить. А то мне что-то не везет – стоит впутаться в их дела – и тут же появляется милиция! Можно подумать, что я мечтаю подвести их под монастырь! Василий, конечно, так и думает. Бирюк! Слова не сказал, делает вид, что я прозрачная».
Парой слов она со свояком все-таки обменялась. Сперва Алина попросила высадить ее у метро, но тот неожиданно предложил подвезти ее к самому месту работы. Алина согласилась – она с ужасом представляла поездку в тесном утреннем вагоне электрички и понимала, что приедет на работу совершенно измочаленной.
Они попрощались у входа в магазин. Марина так устала, что без всякого интереса оглядела наполовину оформленные витрины, вывеску – «Папарацци», снующих внутри людей. Казалось, она при этом спит с открытыми глазами.
К вечеру оборудование витрин и торгового зала было в основном закончено. В воскресенье собирались начать размещать товар – пока итальянского производства, поскольку собственных изделий магазин-ателье еще не производил. Товар уже прибыл на склад, и теперь нужно было заниматься маркировкой.
– Но только, ради бога, выспись! – обратилась Вероника к своей подопечной. – На тебя смотреть жалко!
Алина с трудом сохранила открытыми глаза и только кивнула. Весь день она поражалась – как ей удается двигаться, с кем-то заговаривать, кому-то отвечать, да к тому же выполнять массу физической работы? Впрочем, именно физический труд и не позволял ей уснуть прямо в зале, на полу, среди снующих вокруг людей. Сиди она за компьютером или кульманом – Алина давно уже видела бы сладкие сны.
Вероника так разжалобилась, что отвезла девушку домой на своей машине. По дороге она болтала – в основном о делах. Алина таращилась, как сова, почти ничего не различая у себя перед носом, и изредка, невпопад отвечала. Наконец Вероника рассмеялась:
– Да что ты надо мной издеваешься? Все «да» и «да»! Ты слышала, о чем я тебя сейчас спросила?
Та тряхнула головой – это движение отозвалось глухой болью в затылке, и вяло поинтересовалась, какой был вопрос.
– Двоечница! – добродушно ответила Вероника. – Я тебя спросила – откуда ты знаешь Эдика? А ты мне говоришь: «Да, конечно!»
С Алины весь сон как рукой сняло. Она изумленно повернулась к собеседнице:
– Эдика? Фотографа?
– Ну да. – Та посигналила идущей на обгон машине. – Вот сволочи, жлобы… Ага, не вышло!
Она терпеть не могла, когда ее обгоняли.
– Он о тебе спрашивал, когда я сказала, что ты у нас второй дизайнер, – сообщила Вероника. – Я его спрашиваю – откуда вы знакомы, а он мне – да, когда-то виделись…
– Ясно, – Алина сразу замкнулась. Итак, ее догадка оказалась верной. Мужчина, который звонил ее родителям, не зная, что она давно там не живет, мог быть только Эдиком. А позвонил, скорее всего, потому, что узнал о скорой встрече. Чего он хотел? Избежать каких-то сцен, объяснений? Да неужели он решил, что спустя годы она будет его упрекать в том, что он ее бросил?
– Я очень давно его не видела, – сдержанно добавила Алина. – А познакомились мы в институте. Он снимал выпускной показ. Я уж и забыла, что был у нас такой Эдик…
– Вот оно что, – усмехнулась Вероника. – А он тебя помнит. Как только мы встретились и я про тебя упомянула – он сразу завелся. Какая Алина? Как фамилия? Как выглядит? Неужели будет у вас работать?
– А почему вы с ним встречались? – деланно-равнодушно спросила девушка.
– Да он же будет снимать открытие магазина! Удалось разместить рекламу в нескольких журналах. Мне его агентство прислало. – И Вероника без паузы поинтересовалась: – Слушай, у вас что-то было, да?
Алина внутренне сжалась – она ненавидела такие дружеские, бесцеремонные вопросы.
– Ничего совершенно, – отчеканила она таким замороженным тоном, что Вероника закрыла тему и стала разговаривать о том, что в это время суток через Москву не проедешь и она давно мечтает возвращаться домой на метро.
Дети так и не вернулись – она узнала это, едва сняв телефонную трубку. Телефон звонил, когда она переступала порог своей квартиры. Это была мать. Она была в панике и твердила, что нужно было сойти с ума, чтобы сказать детям о пропаже собаки. Нужно ведь хоть немного учитывать детскую психологию! Катя была просто потрясена!
– И где теперь их искать? – плакала женщина в трубку. – Оба пропали, с ума сойти! А вдруг с ними что-то случилось?
– Нужно найти всех их друзей, – сонно ответила Алина. Она сидела на краю кресла, и ее голова время от времени начинала неудержимо клониться вниз. Она пыталась прийти в себя, но тут же снова погружалась в серый, глухой туман.
Сквозь эту муть до нее донесся упрек в бесчувственности, а затем – гудки. Она повесила трубку, посидела еще с минуту, пытаясь решить – в состоянии ли она предпринять хоть что-то? Весь день Алина думала о своих племянниках и от души надеялась, что те вернутся домой еще сегодня вечером. Но этого так и не произошло.
…Девушка уснула прямо в кресле – и проснулась среди ночи только для того, чтобы раздеться и перебраться в постель.
Сестра появилась в магазине в разгаре рабочего дня. Алина, помогавшая раскладывать по полкам свитера, обратила внимание на то, что до ее слуха уже долгое время доносится какой-то глухой стук. Работы в зале уже были завершены, так что никто стучать не мог. Оглядевшись, она заметила за стеклом входной двери знакомый силуэт. Алина поспешила открыть.
– Выйдем, – задыхаясь, произнесла сестра. Вид у нее был такой, будто она только что от кого-то убегала – растрепанные волосы, загнанный взгляд.
Алина обернулась – работа продолжалась и без нее. Молоденькие девушки-продавщицы аккуратно складывали трикотаж и размещали его на полках с указанными размерами. Несколько минут Алина могла отсутствовать без ущерба для дела. Она вышла и закрыла за собой дверь.
– Что случилось? У тебя такой вид…
– Ужас! – выдохнула сестра.
– Что-то с детьми? – Алина не могла предположить, что еще могло привести сестру в такое состояние. У нее вдруг подкосились ноги – она едва устояла.
– Что с детьми – я не знаю, – Марина с трудом сдерживала слезы. – Их нет, мы вчера всех во дворе опросили, звонили Илюшиным друзьям по секции… Никто их даже не видел после того, как они пропали на рынке.
– Так что ж ты, балда, выжидаешь?! – воскликнула Алина. – Иди в милицию! Это же дети!
– Ох, в милиции мы уже были, вчера… – Марина достала сигареты. – Только по другому вопросу. Нас вызвали, мы пошли, даже не знали, в чем дело. А там такое…
– Опять насчет пистолета? Что-то обнаружилось?
Алина оказалась права лишь отчасти. Человек, беседовавший с супругами Пружанскими, располагал их заявлениями насчет объявившегося из ниоткуда оружия. Но дело, которое он вел, касалось найденного в сарае мужчины.
– При нем все-таки были документы! – сообщила Марина. – И ты знаешь, кто это оказался? Кредитор Андрея!
Алина машинально повторила эти слова, еще не понимая их значения. Сестра рассердилась:
– Да ты что – спишь, что ли? В нашем сарае убили кредитора Андрея! А среди его бумаг при обыске вчера нашли мое обязательство продать ему дом! Ну? Доходит до тебя?!
– Господи! – вымолвила наконец Алина. – Так он все-таки не случайно у вас очутился… Так я и думала!
– «Думала»! – зло оборвала ее сестра. – Что ты там думала! Это я сейчас не знаю, что и подумать! Васька-то его узнал, я же тебе говорила! Он видел его раньше!
Она бросила сигарету:
– Они из меня всю душу вынули! Спрашивали – как я согласилась подписать это обязательство, да почему, да видела ли я раньше этого человека! А я не видела его никогда, общалась с его посредниками! Знаешь, он оказался вовсе не бандитом, как мне говорил Андрей. Просто бизнесмен, у него какая-то небольшая фирма.
Марина сказала следователю, что действительно расписка написана ее рукой, и она дала обязательство продать дом только потому, что давно хотела его продать. Это может подтвердить и ее сестра.
– Я сослалась на тебя, потому что ты ведь тоже хотела продать дачу!
Ее спросили, почему в расписке в таком случае не указана цена. И почему упоминается некий Андрей Цветаев и его долги? Марина не знала, как следует ответить. Мужа рядом не было – с ним разговаривали в другом кабинете. Все это производило на нее впечатление катастрофы – сведения об убитом ее ошеломили.