— То есть перебить нас всех.
— Кроме Элликота.
— Тогда почему мы еще живы?
— Майор хотя и порядочная сволочь, но все-таки не мочит всех без разбору. Раз ему не удалось списать нашу смерть на аварию, он решил, что достаточно просто убрать нас подальше от Элликота. Знаешь, его ребята нарочно притащили с южной части континента несчастного пятнистого духа, чтобы занять Элликота и местных, пока нас «спасали». И это тоже едва не вышло им боком. Я слышал, как Эрш рвал и метал, когда узнал, что Элликот, возможно, погиб. Он лично съездил к реке и, черт побери, выискал там что-то, что пропустили его разведчики. Элликот оттуда ушел. — Раф в замешательстве замолчал. — Похоже, ты нисколько не удивлена.
— Они его нашли. Мне сказал об этом Эрш.
— Мы для них ничего не значим, — сказал Раф. — Их интересует Элликот, и только Элликот. Все задумывалось лишь с одной целью — заманить его на планету и оставить одного, чтобы он опять снюхался с местными.
— Зачем? Что им это дало бы?
— Понятия не имею. Зато знаю, что, насколько известно всем в Объединении, Конкордате и везде, кроме МЛЗ, потерпевшие бедствие участники Чугенского Проекта, прибывшие на другом шаттле, целеустремленно выполняют ту работу, ради которой сюда прилетели, а мы, дорогая моя, погибли. Останемся ли мы в списке мертвых или нет, зависит от того, удастся нам договориться с вояками или нет.
— Поэтому ты сюда и явился? Тебя послали, чтобы напугать меня и заставить подписать обязательство?
— Эрш не знает, что я здесь, — заверил собеседницу Раф.
Джулиана в этом сомневалась, но спорить не стала.
После рассказа Рафа о безжалостном замысле Лиги внутри у Джулианы что-то сломалось. Раньше ее ненависть к МЛЗ не носила личного характера. Теперь все стало иначе.
— Значит, если я не подпишу обязательства, то стану жертвой еще одной аварии. Наверное, потому меня и держат одну — вдруг кто-нибудь меня увидит и узнает, что я жива? Эрш сказал, что Локхарт — шпионка, а МЛЗ не любит шпионов. Он ее тоже убьет и заявит, будто она погибла в аварии?
— Если так, подпиши обязательство. Пусть тебя увидят другие.
— Локхарт это не спасет. Он может заставить меня солгать о том, что она погибла в катастрофе.
— Да при чем тут Локхарт?! Речь идет о тебе, Джули. О твоей жизни! Однажды тебя уже чуть не грохнули ради того, чтобы у Лиги все получилось с Элликотом. Что бы мы ни делали, мы ничего не изменим. Нас просто раздавят. Он того не стоит.
— Заткнись, — оборвала Рафа Джулиана.
— Я видел пару их записей. Элликот опять превратился в туземца. Это какой-то выродок, и ты только зря тратишь на него время.
— Нет! Курт не такой! Курт…
— От него одни неприятности. Забудь о нем! Он приведет тебя к гибели.
— Неужели тебе не наплевать на всех, кроме себя?
— Мне не наплевать на тебя. Я не хочу, чтобы тебя из-за него убили. Элликот и так причинил достаточно горя.
— Не он!
— Разве?
Джулиана ударила кулаком в защитный экран, и Раф инстинктивно отпрыгнул назад.
— Подумай о том, что я тебе сказал, — произнес он и, скользнув за угол домика, пропал в темноте.
Джулиана осталась стоять у окна, вглядываясь в черноту ночи. Курт где-то там, пока еще живой. Но, как и хос’киммам, ему грозит опасность. Если бы только он улизнул из расставленной Эршем сети…
Если бы я только могла его предупредить!
Испуганная и злая, Джулиана прижалась лбом к экрану, и на глаза у нее навернулись слезы.
Из темноты вышла Кмо.
— Почему ты плачешь?
— Курт, — всхлипнула Джули. — Они охотятся за Куртом.
— Он — это Объект?
— Да. — Она снова всхлипнула.
— Вы с ним — пара?
— Хотелось бы.
Кмо сочувственно кивнула:
— Я попричитаю о нем. И попрошу других попричитать со мной.
Причитание заменяло чугенцам молитву. Джулиана никогда в молитвы не верила, но сейчас решила, что ей самой тоже нужно попробовать помолиться.
Эрш испепеляющим взглядом вонзился в экран, и солдат на другом конце линии связи невольно вздрогнул.
— Повторите, — отрывисто приказал Эрш.
— Объекта нет на месте. Он бесследно исчез.
Как это могло случиться? Перед рейдом в деревне текла обычная жизнь. Никто не приходил. Никто не уходил. Накануне Элликот был там. Разведывательный зонд зафиксировал, как профессор вошел в дыру под землей вместе с седым чугенцем. Перед этим они совершили особый ритуал, Эрш сам видел. По предыдущим наблюдениям и по свидетельству профессора Моубрея, такой ритуал означал, что чугенцы собирались остаться в подземном священном месте не меньше чем на день. Так где же Элликот?
— Вы проверили священную яму?
— Там только три старика. Воют во все глотки. Оптические, термографические и акустические датчики ничего не регистрируют, сэр. В яме его нет, и другого пути из нее — тоже.
Очевидно, путь все-таки был. Как-то же он оттуда выбрался. Ладно, с этим можно разобраться потом.
— Возвращайтесь на базу.
— Что делать с деревней, сэр?
Инструкция запрещала производить крупные разрушения, чтобы Элликот думал, что своим убежищем он может снова воспользоваться. Похоже, эта предосторожность теперь уже не имела смысла.
— Вы уверены в том, что Объекта там нет?
— Уверен, сэр.
— Тогда можете сжечь эти вонючие хибары к чертовой матери. Эрш сеанс связи закончил.
Кто-то предупредил Элликота. Но кто? Солдаты этого сделать не могли, а кроме них никто ничего не знал. Нет-нет, кому-то он все-таки говорил… Тиндал. Эрш вспомнил о ее дружеских отношениях с местными жителями. Неужели она отправила предупреждение?
Время поджимало. И не только потому, что мнимый ремонт «Генри Халла» близился к концу. Можно было придумать новые отговорки. Но к сожалению, вселенная в который раз решила напомнить Эршу о том, что не принимает в расчет его пожелания. Прошлым вечером капитан Нида доложил, что с маяка реморов отправлен сигнал. Если маяк ожил, с Чугена надо сматываться.
И как назло, Объект снова непостижимым образом исчез.
25
Путешествуя с Ахзтом и уцелевшими х’киммами из стаи Логнена, Курт потерял счет времени. Да и стоило ли ему теперь беспокоиться о том, который был час или день недели? Один день сменялся другим, почти не отличаясь от предыдущего или последующего. Лишь медленная смена времени года имела какое-то значение, но на эти перемены не влияют никакие календари.
Одиночка Ахзт тоже изменил своим привычкам. Раньше он пропадал где-то по целым дням, а появляясь, сидел на задворках деревни, но теперь Ахзт искал тепла и покоя в кругу товарищей. С гибелью деревни охотник утратил свое особое положение. И, какой бы маленькой и непрочной ни стала стая, он нуждался в ее поддержке.
И Курт, как и Ахзт, нуждался в уверенности, что у него есть свое место под солнцем, дом, семья, друзья. Как и Ахзт, он отказался от всего, что мешало этой уверенности. Он отбросил все, что связывало его с обществом, к которому Курт больше не принадлежал, — свою одежду, обувь и те немногие инструменты, которые успел сунуть в сумку, сплетенную из прутьев и коры. Спутники называли его Куртэлликот, и он сам чувствовал, что превратился в Куртэлликота — х’кимма из осиротевшей стаи Логнена.
По пути они часто встречали других х’киммов, которые тоже направлялись в Рассех. Встречи ограничивались лишь приветствиями да рассказом осиротевших детей Логнена о том, что с ними случилось, и об их нынешнем положении.
— Почему другие тоже идут в Рассех? — спросил Куртэлликот у своих товарищей. — Ведь они не осиротели, как мы.
— Должно быть, пришло время сбора, — ответил Ахзт. — Сейчас ведь время сбора, туойал?
Куртэлликот, туойал, должен был знать, однако не знал. Но, наверное, его спутники не ошиблись. Зачем еще хос’киммам сниматься с насиженных мест?
Постепенно стало очевидно, что время сбора действительно пришло. По прибрежным равнинам текли стаи р’киммов. Одна за другой с гор спускались стаи с’киммов. Стаи х’киммов пробирались по лесам, сливались с другими и продолжали путь вместе. Туда, где в Рассехе, среди холмов Теклананды, должен был состояться великий сбор хос’киммов.
Холмы эти были невысокими, но любопытными — крутые, неправильной формы курганы, заросшие осокой, почти не отличались друг от друга по высоте. Благодаря им эта часть равнины превращалась в лабиринт, где были размещены укрытия, площадки для совещаний и священные пещеры Рассеха.
Когда Куртэлликот со своей стаей пришел в Рассех, на них глазели все. Некоторые — как правило, охотники вроде Ахзта, — набравшись смелости, подходили к Куртэлликоту и обнюхивали его. Следуя совету своего дарамака, Куртэлликот оставлял такую невежливость без внимания. Сироты Логнена бродили по Рассеху в поисках места, где можно устроиться, и, решив поесть, остановились возле торговца жуками.
Грив принялась отчаянно торговаться, и Куртэлликот уже предвкушал свежий завтрак, но тут Ахзт пихнул его в бок. Куртэлликот посмотрел туда, куда показывал дарамак, и увидел, что к ним подходят несколько седых стариков — в основном это были р’киммы — невысокие, коренастые, покрытые недлинным мехом жители равнин. Впрочем, среди них было несколько х’киммов и с’киммов.
— Сбор — время старшей стаи, — прошептал Ахзт Куртэлликоту. — Сошлись вместе мудрейшие из мудрых, все туойалы. Узы их мудрости сильнее кровных, и, когда придет час, они дадут нам ответ, как нашей стае жить дальше. Они узнают, что хотят от нас духи. Не чудо ли увидеть столько мудрейших сразу, дарамак Куртэлликот?
— Да, воистину чудо.
Вожак старшей стаи был меньше ростом, чем обычные р’киммы, зато таким толстым, что если бы он встал на четвереньки, его брюхо волочилось бы по земле. В каждой руке вождь держал трость, покрытую искусной резьбой.
— Жент’ах-рхулл, — услышал Куртэлликот почтительный шепоток в толпе хос’киммов.
Жент’ах-провидец? С таким именем старик, наверное, и правда был наделен даром ясновидения. Провидцы пользовались особым почетом среди хос’киммов. Что же заставило уважаемых старейшин прийти сюда?