ЛИЦОМ К ПОБЕДЕСборник стихотворений
Составитель Н. К. Старшинов
ДОРОГИЕ ЮНЫЕ ДРУЗЬЯ!
Когда я составлял этот поэтический сборник, посвященный 40-летию Победы, мне вспоминались стихи, которые сопровождали меня всю войну, помогали мне жить, переносить трудности, верить в нашу окончательную Победу.
1941 год. Я, московский школьник — ваш ровесник, как участник противовоздушной обороны Москвы, сидел на чердаке нашего дома вместе с девочкой из соседней квартиры, тоже ученицей московской школы, возле ящиков с песком, держа наготове длинные щипцы, чтобы в случае попадания зажигательной бомбы схватить ее и сунуть в песок.
Враги были уже рядом с Москвой, и тревоги объявлялись в ночь по нескольку раз.
Над нами прерывисто гудели немецкие бомбардировщики, и слышался грохот зениток. А мы читали стихи:
По дорогам гремят тачанки.
Эскадроны проходят вскачь,
Приготовились к бою танки
Возле стен подмосковных дач.
Стук подков на морозе четче.
В пар укутан блиндажный лаз.
У околицы пулеметчик
С темной рощи не сводит глаз.
Будто руки окаменели,
Будто вкопан он в грунт, во рву…
Этот парень в серой шинели
Не пропустит врага в Москву.
Мы тоже чувствовали себя защитниками Москвы, солдатами Родины. И стихи эти как бы относились и к нам.
Вспомнилось мне и то, как на разбитых фронтовых смоленских дорогах переписывали мы стихи К. Симонова «Жди меня, и я вернусь», как пели мы на привалах песню А. Суркова «Бьется в тесной печурке огонь», а в железном солдатском строю — великую песню B. Лебедева-Кумача «Священная война», песню, которая сопровождала и вдохновляла нашу армию все четыре военных года.
А еще любимы были «На солнечной поляночке» А. Фатьянова, «Вася-Василек» C. Алымова, песни, несмотря на суровый солдатский быт зажигающие своим весельем и удалью.
Все лучшее, созданное на войне и непосредственно после нее, я постарался включить в первый раздел этой книги — «Священная война».
Но события Великой Отечественной войны, Победа оставили в душе нашего народа такой след, который все сорок лет не стирается.
И вот за перо взялись многие непосредственные участники войны, непрофессионалы. Среди которых были и пулеметчики, и летчики, и партизаны, и разведчики, и минометчики. Один из них, А. Головков, ушедший на войну в шестнадцать лет, написал:
Легла на плечи мне война
Стволом от миномета.
Эти стихи — живое свидетельство отваги и боевого духа наших солдат, как точно написал участник войны М. Тимошечкин:
Взращенные, подобно злакам.
Средь избяных крестьянских стен,
Они еще идут в атаку.
Чтоб никогда не сдаться в плен.
Их я поместил в особом разделе «Поэзия моя, ты — из окопа».
Детство поколения родившихся перед войной прошло в суровых условиях. Многим пришлось пережить блокаду, оккупацию, испытать голод, холод, гибель близких. Но они стали и свидетелями решительного наступления наших армий, свидетелями салюта Победы. Стихам посвящен раздел «Мы — очевидцы».
Заключает книгу раздел «В пятидесятых рождены», в котором собраны стихи поэтов послевоенного поколения, родившихся после войны, знающих ее лишь по фильмам, книгам и рассказам старших. Но благодарная память живет и в этом поколении, а значит, и в его поэзии.
АЛЕКСЕЙ НЕДОГОНОВ22 ИЮНЯ 1941 ГОДА
Роса еще дремала на лафете,
когда под громом дрогнул Измаил:
трубач полка — у штаба — на рассвете
в холодный горн тревогу затрубил.
Набата звук,
кинжальный, резкий, плотный,
летел к Одессе,
за Троянов Вал,
как будто он не гарнизон пехотный,
а всю Россию к бою поднимал!
АЛЕКСАНДР ТВАРДОВСКИЙ
Война — жесточе нету слова.
Война — печальней нету слова.
Война — святее нету слова
В тоске и славе этих лет.
И на устах у нас иного
Еще не может быть и нет…
НИКОЛАЙ ТИХОНОВНАДПИСИ НА СТЕНАХ РЕЙХСТАГАМай, 1945 год
Еще горячкой боя сердце билось,
А в мир уже вступала тишина.
Как будто время здесь остановилось,
Не веря вдруг, что кончилась война.
Под арками обугленного свода,
В какой-то первозданной тишине,
Солдаты величайшего похода
Расписывались прямо на стене.
Рейхстагова развалина дышала
Всем перегаром битвы мировой,
И в ней звучнее всякого хорала
Пел хор имен, растущих как прибой.
Он пел, взлетая над огнем и кровью,
Перед войны поверженным лицом,
Как будто осеняя изголовье
Последних умирающих бойцов.
Открыто все свое писали имя,
Чтоб знали люди будущих времен,
Что подвиг сей, свершенный всеми ими,
Во имя человечества свершен!
АЛЕКСАНДР БОБРОВТОВАРИЩ РОВЕСНИК
Товарищ ровесник,
в огромной стране
Мы — дети Победы,
мы — вызов войне.
Когда родились мы,
Гремела весна,
Дорогой берлинской
Шагала война.
Товарищ ровесник,
средь взорванной тьмы
Салюта Победы не видели мы.
А все ж почему-то
С мальчишеских дней
Прекрасней салюта
Не знаем огней.
Товарищ ровесник, мы помнить должны:
Мы были надеждой отцов и страны.
Любимые дети
Седых матерей —
Мы сами в ответе
Теперь за детей.
Товарищ ровесник —
наследник солдат,
Ушедших навечно,
пришедших назад,
И ныне, и прежде,
Всегда и везде
Мы — дети надежды,
Мы — вызов беде!
СВЯЩЕННАЯ ВОЙНА
МАРГАРИТА АГАШИНАСТИХИ О МОЕМ СОЛДАТЕ
Когда, чеканный шаг ровняя,
идут солдаты на парад,
я замираю— вспоминаю,
что был на свете мой солдат.
…Война. И враг под Сталинградом.
И нету писем от отца.
А я стою себе с солдатом
у заснеженного крыльца.
Ни о любви, ни о разлуке
не говорю я ничего.
И только молча грею руки
в трехпалых варежках его.
Потом прощаюсь целый вечер
и возвращаюсь к дому вновь.
И первый снег летит навстречу,
совсем как первая любовь.
Какой он был? Он был веселый.
В последний год перед войной
он только-только кончил школу
и только встретился со мной.
Он был веселый, темно-русый,
над чубом — красная звезда.
Он в бой пошел под Старой Руссой
и не вернется никогда.
Но все равно — по переулкам
и возле дома моего
идут солдаты шагом гулким,
и все похожи на него!
Идут, поют, равняют плечи.
Ушанки сдвинуты на бровь.
И первый снег летит навстречу.
И чья-то первая любовь…
МАРГАРИТА АЛИГЕР
С пулей в сердце я живу на свете.
Мне еще не скоро умереть.
Снег идет.
Светло.
Играют дети.
Можно плакать,
можно песни петь.
Только петь и плакать я не буду.
В городе живем мы, не в лесу.
Ничего, как есть, не позабуду.
Все, что знаю, в сердце пронесу.
Спрашивает снежная, сквозная,
светлая казанская зима:
— Как ты будешь жить?
— Сама не знаю.
— Выживешь?
— Не знаю и сама.
— Как же ты не умерла от пули?
— От конца уже невдалеке,
я осталась жить
не потому ли,
что в далеком камском городке,
там, где полночи светлы от снега,
где лихой мороз берет свое,
начинает говорить и бегать
счастье и бессмертие мое.
Как же ты не умерла от пули,
выдержала огненный свинец?
— Я осталась жить
не потому ли,
что, когда увидела конец,
чистыми, горячими словами
сердце мне успело подсказать,
что смогу когда-нибудь стихами
о таком страданье написать.
Как же ты не умерла от пули?
Как тебя удар не подкосил?
— Я осталась жить
не потому ли,
что, когда совсем не стало сил,
увидала
с дальних полустанков,
из забитых снегом тупиков:
за горами
движущихся танков,
за лесами
вскинутых штыков —
занялся,
забрезжил день Победы,