Группы, уже проникшие в глубокий тыл, насколько он понимает, тоже уходят в сторону реки. Сразу же запрашиваю подтверждение у Анны, приняла ли она информацию. Когда лучница отвечает, что да, приказываю открыть огонь, как только половина «оборотней» окажется в реке, постаравшись уничтожить максимальное число их бойцов.
Глава 28
Полностью стрельба стихает минут через десять. По сообщениям Анны, отступающих «оборотней» пробуют прикрыть с противоположного берега, но без серьёзного успеха. Пока она с оставшимися на мосту людьми пытается уничтожить максимальное число бойцов противника, мы ищем Данила. Когда обнаруживаем кстовца, обнаруживаю, что у него сломаны обе ноги и разодран бок. Чуть позже выясняется, что на правой руке тоже имеются два перелома. Судя по всему, мне сильно повезло с удачным падением. А удар пришёлся как раз по рёбрам, прикрытым «стальным корпусом» достаточно неплохого уровня.
Так или иначе, как только к нам выбирается авангард Руслана, движущийся из города в направлении реки, запрашиваю машину для отправки парня в клинику ГЛОМС. Впрочем, через минуту объединёнными усилиями переворачиваем опрокинутый внедорожник и сильно помятая «Кошка» с окровавленным лицом занимает место за рулём. На вопрос о ранениях, только пожимает плечами, отвечая, что повезло. С этим, я пожалуй согласен — ничего не переломать, находясь в летящей по дороге машине и не имея при этом защитных модификаций — однозначное везение.
Вот Василию повезло не так сильно. Парень, который вернулся с нами из Самары, сейчас лежит недалеко от меня со сломанной шеей. У него лимит везения, видимо, исчерпался полностью. Загружаем во внедорожник ещё пачку раненых, после чего «Кошка» отправляется в клинику. Там есть свой пост охраны, бойцы которого помогут с разгрузкой и транспортировкой.
А мы вместе с солдатами Руслана, выдвигаемся в сторону берега. На ходу пытаюсь оценить наши потери. Две роты, державшие позиции на флангах, уничтожены в полном составе. От той, что была на мосту, осталось едва ли половина личного состава. Ещё три роты, вместе с бывшим водителем держали оборону в городе. Навскидку, они потеряли от двадцати до тридцати человек убитыми. Впрочем, самый важный вопрос — погиб ли кто-то из ветеранов «Бродяг», пока остаётся без ответа. Запрашиваю Анну, но она сообщает только о тяжёло раненном
Павле. Учитывая, что мы уже буквально перед входом на мост, решаю проверить всё сам. Лучница похоже до сих пор в состоянии лёгкого шока.
Около здания ГЭС вижу привалившуюся к стене Яну. Девушка молча стоит, уперев глаза в землю. Винтовка сжата в руках, но смотрит дулом вниз. Лицо и одежда в крови, правда визуально, я ранений не обнаруживаю.
Когда приближаюсь, вскидывает оружие, нацеливая его мне в голову. Через пару секунд, узнав, опускает, даже не заметив, что её саму взял на прицел, как минимум десяток бойцов. Помолчав, спрашивает.
— Есть патроны для винтовки? У меня кончились.
Несколько мгновений смотрю на неё, после чего обещаю отыскать патроны. Открываю интерфейс боевой группы, чтобы посмотреть её состояние. Вижу пометку об острой стрессовой ситуации и каком-то сложном психологическом диагнозе. Решаю, что раз это отмечено в интерфейсе ГЛОМС, значит должно как-то медикаментозно лечиться в их клинике. Оставляю рядом с девушкой пару солдат, приказав обеспечить её транспортировку на лечение, как только появится машина.
Сразу же просматриваю состояние всех остальных членов группы. Ранения обнаруживаются у Любы и Киры. А вот Стеша мертва. Так же, как и Андрей, командовавший одним из отделений стажёров. Сил материться и проявлять эмоции уже просто нет. Дойдя до укреплений, проверяю состояние раненных. У Павла — пулевое в живот, плюс ещё несколько ранений в плечо и руку. Впрочем, «ренегат» в сознании. Сообщает, что у него, оказывается есть «регенерация» и всё, что требуется — отлежаться. Вот Любу и Киру сразу отправляем в
клинику на только что подошедшей машине, которая уже подобрала Яну. Наш повар уже вырубилась, вторая вот-вот отключится.
После того, как автомобиль с ними отъезжает, перемещаюсь к укреплениям, и вглядываясь в темноту на той стороне моста, активирую «инфракрасное зрение». Движение отсутствует. Вижу несколько трупов «оборотней», валяющихся на том берегу. Видимо достали, когда те уже выбрались и отступали в Тольятти. Вопрос о том, на что они рассчитывали, атакуя нас, до сих пор остаётся открытым. Это было похоже на какой-то кровавый экспромт, который дорого обошёлся, как им, так и нам.
Подошедший сзади Руслан докладывает о потерях среди стажёров. Всего погибло шесть человек из оставшихся двадцати восьми. Ещё семеро ранены и уже отправлены в клинику ГЛОМС. К каждому прикреплён напарник с баллами эволюции, который сможет обеспечить им лечение. Как выяснилось, опытным путём, за свои баллы можно было лечить не только членов собственной боевой группы, но и в целом кого угодно.
Усиливаем оборону вдоль берега. Конечно, они могут высадиться и сильно дальше от моста. Но там везде уже оборудованы наблюдательные пункты и мы успеем выдвинуться. А атака здесь — самый короткий путь до жилых кварталов. Поэтому выстраиваем линию обороны из небольших окопов на четверых солдат. Расстояние между короткими траншеями — около четырёх метров. В избытке обеспечиваем их ручными гранатами, которых в арсеналах Жигулёвска, более чем достаточно. В случае повторной попытки штурма, задача крайне проста — обеспечить непрерывный вал взрывов, тупо забрасывая противника взрывающимися подарками. Если в этот раз они взяли нас за счёт тактической неожиданности, то решив напасть ещё раз, поймут, что зря сунулись.
Через пару минут на связи появляется «Кошка», утверждающая, что в тылу есть раненый, но живой «оборотень».
Его заметили бойцы, которые решили, что возможно будет логично оставить «волка» в качестве пленника.
Приказываю ей оставаться на месте и наблюдать. Сам оглядываюсь вокруг. Из числа «Бродяг» на ногах сейчас
Анна, Руслан и «Уран». По-хорошему все они нужны здесь. В итоге выдёргиваю кого-то из стажёров и задействую его в качестве водителя. Парень, представившийся Гришей, явно не совсем понимает, почему взяли именно его, но приказы выполняет исправно.
Прокладывая путь по объяснениям «Кошки», добираемся до нужного места. На земле, действительно лежит живой «волк». По размерам — чуть больше человека. В боку несколько пулевых ранений. задние ноги-лапы посечены осколками, одной из передних наполовину нет. На брюхе тоже пара ранений. Но пока ещё не сдох.
Остановившись рядом, изучаю противника. Бросив взгляд в сторону «Кошки», уточняю.
— Он точно разговаривает? Ты слышала сама?
Девушка кивает подбородком в сторону двоих солдат, сейчас стоящих в стороне.
— Я сама нет, а вот они — да. По их словам он вовсю орал и матерился, когда его нашли.
Перевожу взгляд на них. Один молчит, второй разводит руками и отвечает.
— Говорил. Кричал, ругался, суками всех вокруг называл. Сейчас молчит почему-то, а раньше кричал вовсю.
Киваю ему. Опускаюсь на землю рядом с «оборотнем», издающим тихий рык. Озвучиваю свою мысль.
— Я понимаю, почему ты решил притвориться, что не умеешь говорить и туповат. Но сейчас у тебя нет выбора — со мной придётся побеседовать.
Тихо рычит и дёргает остатками передней лапы. Впрочем, вижу, как с яростью косятся на меня глаза. Заодно изучаю вплотную его лицо. Это явно взрослая особь, с куда более грубыми чертами, чем у того трупа, что демонстрировал мне Клотько. Широкий лоб, выдвинутая вперёд челюсть, приплюснутый массивный нос. И пара поросших мехом ушей. Отдельные участки лица тоже полностью заросли шерстью.
Заметив мой внимательный взгляд, снова начинает рычать. Качнув головой, достаю нож и ещё раз окидываю его взглядом. Если я правильно понимаю, сейчас он не способен на активные действия. Вцепившись в уцелевшую переднюю «руку-лапу», опрокидываю на спину и приставляю нож к левому глазу. Спрашиваю.
— Почему вас так много? Откуда такое количество бойцов?
Молчит, подёргивая мордой. Хмыкнув, давлю на рукоять ножа и воздух оглашается яростным воплем боли.
Извиваясь, пытается сдвинуться в сторону или отползти. Прижимаю коленом к земле и, дополняя картину, ударом ножа рассекаю щёку. Кричу в морду пленного.
— Или ты сейчас говоришь, или я буду резать тебя по кусочкам и скармливать дворовым псам. Соберём тут стаю и будем кормить их волчатиной. А перед этим оскоплю тебя и сдеру шкуру, тупой мутировавший выблядок! Зачем вы на нас сегодня напали? Для чего?
«Оборотень» ещё пару раз дёргает мордой, едва ли не поскуливая, после чего начинает отвечать.
— Это Остон. Он отдал приказ идти в бой и мы подчинились. Ильи не было в лагере.
Раздражённо цокаю языком.
— Кто такие Остон и Илья? Откуда у вас столько бойцов?
Пленник косит уцелевшим глазом по сторонам. Издав почти человеческий вздох, отвечает хрипящим и странно звучащим голосом.
— Илья, это наш командующий. Остон — один из его старших командиров. Новые солдаты — первый выводок волчат, который подрос.
В голове сразу появляется несколько дополнительных вопросов. Подумав, пытаюсь объединить их в один, после чего излагаю.
— А теперь давай по порядку и более подробно. Как давно у вас единый ЛИДер? Сколько всего старших командиров? Какая общая численность армии? Почему вместе с вами люди? В общем всё, что знаешь, максимально детально. Покажется, что ты врёшь — выколю второй глаз, после срежу яйца и примусь за вырывание зубов.
Пленник тяжёло вздыхает и смотрит на меня уцелевшим взглядом, в котором явственно читается ненависть. Но всё-таки начинает говорить.
— Илья объединил все наши группы около десяти дней назад. До этого мы были раздроблены и слабы. За нами охотились, как за дикими зверями. А старейшины отдельных кланов убеждали всех, что это нормально и нам нужно прятаться, чтобы выжить. Он дал надежду нашей новой расе. Мы такие же, как вы! Разумные, которых люди убивают из-за внешнего вида.