Вот теперь улыбаюсь во весь рот. У этого парня явно отчаянное положение. Хотя мозги у него работают весьма неплохо. Вжав кнопку на рации, излагаю ответ.
— Ты сначала отсюда выберись. И захвати хотя бы одно селение с целым объектом ГЛОМС, прежде чем разбрасываться угрозами. У нас достаточно ресурсов, чтобы уничтожить любое количество клиник на всём континенте. Да и не уйти тебе отсюда. Перешеек под наблюдением. Нам осталось решить только одну техническую задачу — перемолоть всю твою армию уродцев и примкнувших к ним предателей.
После двухсекундной паузы, продолжаю.
— Обращаясь к ним, хочу предложить следующее — вы можете сдаться и тогда мы сохраним жизни вашим семьям. В противном случае, все ваши родные умрут. Или будут нещадно эксплуатироваться, пока не сдохнут. Сами понимаете, каким образом. То же самое касается и принудительно «обращённых» командиров армии «зомби». Если сдадитесь — мы сохраним вашу жизнь, как бы странно это не звучало. И дадим возможность влиться в социум.
Закончив, вижу, как на меня бросает взгляд один из солдат, держащий позицию неподалёку. Впрочем, выражение лица скорее одобрительное. Думаю, что теперь лидеру мутантов понадобится время для ответа, но он реагирует практически сразу.
— Да, у вас достаточно ресурсов, я не спорю. Бомбардировщики с одной из баз под «зоной мягкости», правильно?
На мгновение застываю, а с лица быстро пропадает улыбка. Вот это сейчас было внезапно. Откуда «шаман» в курсе о существовании баз, вроде самарской? Как и про тотальное оболванивание населения. Секунд десять формулирую ответ, но в голову не лезет ничего дельного. Так что озвучиваю простой вопрос.
— Откуда ты знаешь о существовании «зон мягкости»?
Ответ снова звучит практически сразу.
— Так я могу рассказать. Ты же наверняка не ограничился одной базой? Наверное слетал куда-то, выпотрошил какое-то убежище, получил свой билетик на «станцию». Ты сейчас спроси себя — что тебя удивило там, в этом убежище? Ничего странного не заметил? Или принял всё за чистую монету — мол все, вложившиеся в проект, делали это исключительно ради того, чтобы потом трахаться, охотиться на рабов или беспробудно пить? А все технари с управленцами оказались поголовно тупыми или их направляли при помощи чипов? И никто ни разу не задал себе вопрос — а что за херня здесь происходит? Сам-то в это веришь?
Интересная постановка вопроса. В котором он оперирует большим объёмом информации. Или он был в одном из этих убежищ, или каким-то образом связан с ними. Только вот, как так могло совпасть, что человек, располагающий таким багажом знаний, оказался ещё и подходящим кандидатом в «шаманы»? Хотя, это может быть совсем не совпадением. Поднеся рацию ко рту, спрашиваю.
— Что там происходило на самом деле, по твоему мнению?
Несколько мгновений в эфире стоит тишина. Потом снова звучат слова командира противника.
— Тебе пора бы привыкнуть, что истина скрыта под многими наслоениями лжи и частичной правды. ИИ, экоактивисты, бедняга Гюнтер, жаждущие власти и бессмертия политики с бизнесменами — всё это ложь, смешанная с правдой. Чтобы попасть на следующий слой, надо понять, что не так с предыдущим. Я могу рассказать тебе всё, что знаю. И сразу вывести к конечной точке этого маршрута.
Когда замолкает, обдумываю ответ. Но, как выясняется, «Погонщик» ещё не закончил.
— Моё новое предложение — я отзову свои отряды из Сызрани и уберу их отсюда. После чего изложу тебе всё, что мне известно. И тогда можешь сам решать — стоит ли меня убивать. А раз тебя так раздражают предавшие тебя солдаты, мои люди превратят их в окровавленное мясо прямо сейчас. Не дожидаясь твоего ответа.
Сразу после того, как прекращает говорить, из леса доносятся крики и звуки выстрелов. Похоже, там умирают остатки пятого батальона. Метрах в трёхстах от нас тоже долбят автоматные очереди. Или другая пачка бойцов пятого, или какой-то отряд третьего. В любом случае, за следующие тридцать секунд, на тот свет отправляются все оставшиеся в живых предатели. А я определяюсь с ответом. Нажав кнопку на рации, излагаю.
— Отдай своим мутантам приказ отступить. И выходи к нашим позициям. Огонь открывать не будем.
Через двадцать секунд приходит ответ.
— Мои люди уже покидают полуостров и отходят от Сызрани. Надеюсь ты сдержишь слово.
Подтверждаю, что мы не будем открывать огонь. На всякий случай, дублирую этот приказ солдатам, обещая лично подвесить нарушителя за ноги у здания штаба. Не сказать, что бойцы вокруг въезжают в суть происходяшего, но по крайней мере, никто из них не настроен требовать немедленной ликвидации вражеского лидера. Похоже наш обмен фразами в открытом эфире заставил их чуть задуматься. Либо, как минимум, изрядно удивил.
Оглядевшись вокруг, понимаю, что добрая половина оставшихся в строю солдат, сейчас оказывает помощь раненым. Из числа «Бурлаков», более менее серьёзные ранения получили двое бойцов, остальные в норме. В итоге, пятерых из них ориентирую на контроль солдат. Мало ли, вдруг кого-то переклинит, и он решит открыть огонь. Учитывая, что мой собеседник действительно может располагать ценной информацией, это было бы совсем не к месту.
Спустя пару минут появляется и он сам. На вид — обычный мужчина, между тридцатью и сорока, одетый в камуфляж. Никаких отличительных признаков, которые обычно наблюдаются у «шаманов» нет. Встреть я его на улице — не отличил бы от обычного человека. Медленно идёт к нам. Из оружия, вижу только кобуру с пистолетом на поясе, больше ничего нет.
Буквально чувствую, как вокруг растёт напряжение. Оглядываю позиции, чтобы убедиться в отсутствии желающих его подстрелить. Судя по лицам, многие не слишком довольны тем, что цель нельзя набить свинцом. Но стрелять не порываются.
Перевожу взгляд на шагающего к нам «шамана», когда откуда-то слева слышится крик. Следом за которым грохочет выстрел. И голова шагающего к нам мужчины взрывается кровью с осколками черепа. Повернувшись в левую сторону, обнаруживая стоящего на земляном валу Марка, сжимающего в руках винтовку. Секунду пытаюсь понять, что делать — пристрелить его или попробовать взять живым и допросить о мотивах. Но тут баварец делает нечто, выходящее за рамки логики. Разжав руки на оружии, молниеносно выхватывает пистолет и, приставив к виску, стреляет. Движения отточенные и стремительные, как будто у него полный комплект модификаций на скорость, а «лёгкое стрелковое», как минимум, на седьмом уровне.
Мгновение таращусь на его труп. Потом перевожу взгляд на тело «Погонщика». Но чуда не происходит — потенциальный источник информации безвозвратно мёртв. Пытаюсь уложить фактуру в голове. И тут до меня, наконец, доходит. Матерясь, хватаю рацию и запрашиваю у Павла статус привезённых нами из убежища людей. Как техников, так и пленных.
Потом связываюсь с Вихровым. Приказываю подобраться ближе к перешейку и проверить, что там происходит. После того, как пилот подтверждает получение команды, приходят сразу два сообщение. Первое — от Павла. Техники, запертые в помещении, прикончили сами себя вилками, которые оставили у них в комнате вместе со столовыми приборами, когда началась атака на полуостров. А пленники, включая «суку» перебили друг друга, просто задушив. Последний оставшийся в живых разбил оконное стекло и перерезал себе горло осколком.
Второе сообщение — от офицера связи. Сызранцы запрашивают, что у нас происходит, так как у них сначала вспыхнула стрельба на стороне противника. А потом всё стихло и с тех пор, они больше не видели ни одного «зомби». Командую передать им, что командир противника ликвидирован. Все сражавшиеся на его стороне мятежники убиты его же бойцами. А мутанты скорее всего, отступают. Хотя, если кто-то из уцелевших «шаманов» решит развернуть их назад, то они ещё могут объявиться.
Через двадцать секунд по радиостанции выходит на связь Вихров. Сообщает, что на перешейке пусто. Но вот в стороне от него он наблюдает быстро отступающие отряды «зомби». Запрашивает инструкции. Секунду размышляю, после чего приказываю уничтожить их. С этим мужиком я действительно собирался договориться. Но сейчас он мёртв. А мутанты ещё могут доставить нам немало проблем в будущем. Так что, надёжнее будет их уничтожить.
Где-то вдалеке бухают еле слышные взрывы и перед глазами мелькают уведомления о ликвидации «изъянов». А я думаю, что предпринять дальше. От мыслей отвлекает голос Яны, раздавшийся в рации. Девушка запрашивает текущую ситуацию и сообщает, что «округ» из Автозаводского района предоставил в наше распоряжение два бронированных автобуса и пять легковых автомобилей. Удивлённо хмыкнув, хочу уточнить, как у них вышло с ними договориться, но потом вспоминаю, что переговоры идут в прямом эфире. Так что сообщаю об изменениях в планах. Вместо эвакуации на аэродром, мы отправим передовую группу к перешейку. Нужно перекрыть границу.
Посылаю пару оказавшихся поблизости солдат за трупом «шамана» и выдвигаемся к зданию университета. Мёртвого лидера противника перепоручаю «Бурлакам». Вижу, как на меня заинтересованно косится их «ренегат», явно желая расспросить об убежище в Швейцарии и «зонах мягкости». Всё, что мы им изложили — краткую версию событий, без детализации и лишних фактов. А про полёт в Швейцарию и вовсе умолчали. Уверен, среди наших солдат информация уже успела широко разойтись, несмотря на строгий запрет. Но вот эти парни пока ещё не в курсе расклада.
Когда приближаемся к зданию университета, там уже ждут Яна с Ланой. Рядом с ними действительно стоит колонна техники. Два автобуса, полностью закрытые листами металла так, что вместо окон остались только узкие бойницы. Три бронированных седана и два внедорожника. С удивлением оглядывая технику, уточняю у Яны.
— Как у вас получилось?
Та, усмехнувшись, бросает взгляд в сторону Ланы.
— Сначала пробовали упирать на то, что «зомби» в итоге прорвутся вглубь Тольятти, но эти парни стояли на том, что пока вопрос их не касается, вмешиваться не станут. Тогда эта отмороженная заявила, что в случае проигрыша, мы ударим по ним ядерной ракетой. Мол, накроем тут всё — от Тольятти до Сызрани, превратив в радиоактивные руины. Всё в стиле «Урана». Разве что про ГЛОМС не упомянула.