Все пугают Ладожским озером, дескать, налетит буря, и всё, тушите свет, сразу к царство Нептуна. То ли спал Нептун, то ли попаданцы ему по нраву, но не стал он Борового к себе залучать, спокойно пропустил через свои воды. И ещё договорился бог морей с Зевсом громовержцем, и тот отгул взял, даже отпуск, настало бабье лето. Ветерок есть, и он как бы северо-восточный. Почти встречный сначала был, а вот после мыса Пайгага команды наконец парус поставили и гребцы чуть расслабились. Но ненадолго, навстречу неслась их лодка. Тут не спутаешь. Чтобы не оказаться нос к носу с врагом, все лодки у князя Углицкого меченые-помеченные, в центре паруса нарисован «Черный квадрат» Малевича.
— Чего там, Егор? — ну, а кого ещё на такое важное задание посылать?
— Осадили шведы Орешек. Сосчитать корабли не удалось. С десяток. А солдат много. Несколько тысяч. И пушки стреляют. Мелочь, — выпалил, не вдыхая командир роты потешных.
— А чего летели? Пусть постреляют. Нам теперь спешить некуда. В Ладожское озеро корабли не зашли.
— Нет. С крепости на острове в них тоже палят из пушек. Мимо кораблям не пройти, — обнадёжил Борового Егорка.
— Ну и гут. Пусть постреляют и те и другие. Нашим практика, полезно, а шведам всё одно умирать, им без разницы. Верстах в двадцати севернее пристанем к берегу.
Событие сорок третье
Шведы, чёрт бы их побрал, высадились не на южном берегу Невы, а на северном. И кораблики — бусы, как их русские называют, тоже к правому северному берегу прижали. А на южном берегу Невы всего с тысячу товарищей этих пасётся, и время от времени из мелких пушек в сторону острова и крепости палят. Что можно сказать? Можно сказать, что генералы у Густава Вазы полные идиоты. Вазоны. Так нельзя взять эту крепость. Разве именно осадой — измором. Ждать, когда у защитников еда закончится. Воды там столько, что всей Россией за всю жизнь не выпить. Там огромное Ладожское озеро. Очень даже пресное. В принципе, с востока такими лодьями, как у Борового, можно и провизию привозить, если желание такое возникнет. Пушки с кораблей шведских и с берега причалить лодкам не смогут помешать, а сама крепость ещё и прикроет от случайного ядра. Сейчас уже середина сентября. На что шведы надеются? До зимы стоять, а потом по льду ослабленных голодом защитников взять штурмом? Ну, вариант. Но ведь они, этот адмирал Яков Багге должен понимать, что Россия, Иван свет Васильевич, сюда войска пошлёт. Не будет сидеть на попе ровно и ждать у моря погоды. У Ладоги, вдруг шторм начнётся, и все шведы утонут. Нифига. Он соберёт огромную рать и пошлёт её побить «немцев». А шведов и десяти тысяч нет, и пушки маленькие, да и, если постоянно палить, то порох кончится. Новый же не подвезут.
Разглядывая сейчас в подзорную трубу эту диспозицию, Юрий Васильевич поражался тупостью скандинавов. Правильно они в Реальной Истории проиграли эту войну. Они её выиграть с таким командующим не могли.
Плохо было то, что шведы на обеих берегах Невы. Ударишь по одним, а вторые убегут. Эх, где там Попов, когда радио изобретёт? Сейчас бы связался с Иваном Васильевичем Шереметевым Меньшим, пусть он всем войском встанет вдоль Невы и встретит шведов, бегущих, ружейным и артиллерийским огнём.
Чего нет, того нет. Придётся всё делать самому.
— Орлы, тут шведы наши планы поломали все. Придётся нам воевать. Вон видите ту площадку, что из леса выступает? Туда поставим десяток Единорогов… Ну, сколько влезет. Восемь, так восемь. Десять — тоже нормально. Это не основные силы. Это — замануха. А остальная артиллерия кроме больших пушек встанет на опушке под прикрытием сосен западнее на пару сотен саженей. В ста метрах… ай, в пятидесяти саженях от заманухи установим большие орудия. Оба два. Заряжать их будем мелкой картечью. Шведов много. Их проредить надо. Эти Единороги на площадке выстрелят пару раз обычными ядрами по шведам и замолчат. Шведы бросятся их захватывать. Тогда пушкари убегают за большие орудия. Как шведы пушки наши захватят, эти замаскированные дуры по ним из мелкой картечи жахнут прямой наводкой со ста метров… с саженей пятидесяти. Единорогам ничего не будет… Надеясь, а вот шведам конец. Нафаршируют их чугунием наши орудия. Остальных потешные из карамультуков добьют. Потом пушкари возвращаются к своим пушкам, и опять по шведам ведут огонь. Ну и все остальные тоже. А рядом с орудиями расположим фальконеты и миномёты. Как веселье пойдёт, так они поддержат Единороги.
— Их там под десять тысяч княже, и если они все побегут с копьями и саблями на опушку, то просто снесут нас, — высказал сомнения лежащий на пузе на каменном выступе рядом с Юрием Васильевичем Костров.
Брат Михаил, прикрываясь от ветра с озера, написал первые слова уже, но Юрий его остановил. Понял вопрос. Сам предполагал такую возможность.
— Когда тебя избивают, то возможны два варианта, попытаться дать сдачи или убежать, шведы с минами не сталкивались, и в них одновременно сотни орудий не стреляли. Нет, не полезут они на кручу сюда по склону, они побегут. Дорога одна — вдоль Невы. И мы сможем несколько минут стрелять им в зад… в зады. Большая часть будет ранена или убита. А следом вы идёте и добиваете раненых. До Выборга без еды и кораблей им просто отсюда не добраться. Сдаваться начнут. Тут про другое нужно думать. Как нам, не повредив кораблей, и не подставляясь под пушки и мушкеты моряков, захватить все десять кораблей. Не из жадности, и нам они не нужны. С кем тут нам на Балтике воевать, не имея обученных команд. Это просто щелчок по носу Густаву Вазе. Он должен креститься начинать при слове «русский». И больше не ввязываться с нами в войну, кто бы и что ему не пообещал.
Про обещания князю Углицкому рассказал всё тот же подьячий Захария Суслов из Посольского приказа. Юрий Васильевич и информацию и компетентность «посольцев» оцених. Можно сказать, что у них хорошо разведка политическая поставлена. Нужно будет по возращению приглядеться к этому приказу, а то он политикой, понимаешь, решил не заниматься, а братик с боярами из-за своей спесивости посорились со Швецией, а кагого замечательного союзника могли получить. Так про обещания. Перед тем как ввязаться в войну с Москвой шведский король решил сколотить коалицию из Дании, Польши, Литвы и Ливонии под своим чутким командованием для похода за зипунами на Москву. Все кроме Ливонского ордена ему отказали, своих проблем хватает.
А вот власти Ордена решили подтолкнуть шведского короля к войне с Московским государством, обещав ему помощь и содействие, но затем отказались от своих обязательств: «В 1554 году Беренда Шмертена, орденсфохта и владельца Виттенштейна (Вейсенштейна) послали к Густаву, королю шведскому просить короля начать серьезную войну с московитами. То же самое хотел сделать и магистр ливонский. Должно и сделал. Когда же в этом году король шведский решил начать войну с московитами, и был уверен, что магистр по обещанию также поможет ему против русских, то магистр и не подумал идти на войну». Это один из рыцарей в Дерпте нашему «купцу» поведал. А чего, магистр он на то и магистр, чтобы в шахматы уметь играть. Красивый ход. Жаль не знает, что ответный ход вот он, почти уже грядёт.
Глава 16
Событие сорок четвёртое
Пятидесятилетний с хвостиком адмирал Якоб Багге (швед. Jakob Tordsson Bagge), отличившийся в междоусобной шведской войне в 1540 — 1542 годах, а именно в подавлении возмущения жителей провинции Смоланд против Густава Васы, и награждённый за это королем дворянством, сейчас стоял на большом камне на берегу Невы и из-под козырьком сложенных рук разглядывал остров Ореховый и крепость, построенную на нём. Редко, раз в десяток минут то с левой стены, то с правой палили орудия в сторону его позиций. Белые облачка вспухали над стенами и тут же сносились ветром в сторону Невы, вход в которую крепость и преграждала. Ну, или выход, сейчас, в его случае. С берега по крепости тоже стреляли из пушек и чаще, и орудия были у шведов побольше калибром, но обманывать короля можно, посылая ему донесения, что идёт успешная осада крепости, себя же, что толку обманывать⁈ На самом деле адмирал понимал, что его обстрел крепости с высокими толстыми каменными стенами — это просто трата пороха бесполезная. Ну, и небезопасное занятие. Вчера разорвало ствол одного из орудий и убило троих канониров и ранило двоих. Тут и гадать не стоит, переложили пороха пушкари от усердия.
Русские после того, как он разбил их отряд у границы, исчезли и на глаза не показываются. Трусы? Так ему капитаны судов говорят на совместных обедах. Сам Якоб Тордсон сомневается. Русские накапливают силы. Тут безлюдные места, и собрать большое войско не просто, а привести воинов из самой Москвы — это очень долго. Он должен взять крепость к тому времени… Нда, должен, и двинется навстречу московитам к Новгороду. Русские не вояки, а у него лучшая армия в Европе. У очень многих воинов есть мушкеты и, кроме того, много малых полевых орудий способных, как поддержать наступление мушкетёров, так и оказать помощь в обороне. Он же умнее и опытнее этих русских воевод.
— Херман (Hermann), — не отворачиваясь от острова, адмирал бросил стоящему рядом слуге, — Херман, принеси мне вина, что-то во рту пересохло. Солнце жарит, как летом.
Звук был странный… Как раз прозвучал выстрел из орудия… Эхо? Его артиллеристы из двух орудий практически одновременно послали каменные ядра по крепости? Теперь они стараются не по стенам бить, а перебросить ядро за стену. Там есть различные постройки, и причинить им ущерб проще, чем каменной стене крепости. Что-то брызнуло на шею адмирала, и за его спиной раздался вопль. Сразу несколько человек орало. Якоб обернулся. Стоящий рядом слуга падал на землю, а в груди у него была дыра, сквозь которую видно было осеннюю рыжую траву, тут же становившуюся красной от крови бедняги Хермана.
Тут же попадали и ещё несколько капитанов кораблей и их помощников, которые целой толпой сопровождали адмирала на суше. Лучше бы следили за порядками на своих кораблях.