Всего за десять лет, если пропустить 1545 год, призвано в потешные двести пятьдесят шесть человек. К сожалению, в поход этот меньше пойдёт. Не пойдут последние две группы — малы ещё. Это ладно, но и убыль есть. Они ведь не только учатся и тренируются эти десять лет, каждый год практически принимают будущие гренадёры участие в сражениях. Крымцы лезут и лезут каждый год на север за живым товаром и Калуги им не миновать, так что когда из крепости, а когда из-за засеки приходится пацанам пострелять. И в них стрелы летят. Семнадцать человек погибло за десять лет и трое выведены из состава роты из-за инвалидности. Раны были тяжёлые, их выходили, но у одного после ранения рука усохла, а двое захромали. Домой спиваться их не отправили. Продолжают служить дядьками при новобранцах, но в походы, ясно, не ходят. Итого: вместе со своим командиром Егором Коноплёвым в Орёл отправится рота гренадёров в количестве ста восьмидесяти пяти человек. Все вооружены до зубов. У каждого есть тромблон, у каждого два пистоля колесцовых малых, для ближнего боя, и у каждого карамультук или, пусть будет, штуцер. Длинная винтовка со стволом в метр десять сантиметров с нарезами в стволе. Стреляют они пулями Петерса. Карамультуками по привычке называют, на самом деле все они изготовлены, как и тромблоны, на оружейном заводе Пахома Ильина. Огромное предприятие бывший мастер единоличник организовал, десятками тысяч пищали и прочие стреляющие штуки выпускают на его заводе. И не чёрные они вовсе, приклады и цевье с ложей покрашены в зелёный цвет, под цвет формы гренадёрской роты.
Кроме огнестрела у всех ещё есть сабля из хорошего шведского железа. И последний дивайс — штык-нож, который можно прикрепить к стволу карамультука тем же способом, что в будущем будет крепиться к автомату Калашникова, нужно надвинуть его пазами на упор основания мушки, а кольцом на венчик, приклёпанный к стволу до полного закрывания защелки. Чтобы всё это носить, есть разгрузка, которая сделана из парусины выкрашенной в цвет мундира, со вставками пластинами из закалённой стали. Почти бронежилет вышел в итоге, от удара саблей точно хозяина убережет, а огнестрела у крымцев почти нет. Много тяжелого железа получается. Ну так и выбирает Юрий пацанов крепкого телосложения гренадёрского роста. Старшим сейчас двадцать три года, как и ему, и они — лоси эти двухметровые, даже и не замечают почти двадцати кило оружия.
Ещё за кого не стыдно? За миномётный батальон тоже совсем не стыдно. В нём четыре сотни человек только артиллеристов и сто миномётов. Есть ещё сто возчиков с парой лошадей, запряжённых в мини-фургон по типу студебеккеров американских переселенцев. В них и перевозится миномёт с запасом мин. Но не в этот раз. В Орёл всё это пойдет в лодьях по Оке. И назад, бог даст, тоже по реке вернутся.
В батальоне три роты. Самая маленькая рота использует и самые маленькие миномёты. Это семидесятипятимиллиметровые. Их всего двадцать штук. Вторая рота работает восьмидесятипятимиллиметровыми. Этих сорок штук. В третьей роте тридцать пять стомиллиметровых бандуры. Тяжёлые гады, но зато и взрыв мины впечатление производит — это совсем не те детские хлопушки шестидесятимиллиметровые, с которыми отправились в Казань воевать десять лет назад. Тем более, что и порох другой теперь используют. Нет, не бездымный. Просто поиграли с составом и крупностью. Сейчас порох содержит семьдесят пять процентов селитры, а чтобы не слипались зёрна их молотым графитом посыпают. Удалось наладить экспорт графита из Англии. Теперь и на карандаши хватает, и на порох. Тем более, что графит идёт как отходы. Всем нужны куски, а русские дебилы согласны покупать бой и вообще крошку получающуюся при распиловке графита.
Хотелось бы увеличить силу взрыва. Юрий Васильевич читал в книгах, как попаданцы нитроглицерин и динамит делают. И что? Там опять всё та же азотная кислота. Ну, не химик он, в школе трояк был по этому предмету. Вот профессора приедут, освоятся, и если им понравится жизнь в Москве, то можно попробовать через них пригласить химиков или сейчас алхимиков из Европы. Ничего, Москва не сразу строилась, и высшее образование тоже вдруг не появится. Слона по кусочкам нужно есть. Будет в России, в Москве, и химический университет имени… А кто там главный алхимик? Николя Фламель. Он больше никого и не помнит. А нет. Парацельс ведь тоже чего-то химичил. Стоп! Сейчас в Англии есть Джон Ди. Тот самый, что наколдует шторм и потопит Великую Армаду. Его сына Артура пригласит Михаил Романов и он четырнадцать лет будет придворным лекарем. А почему бы и отца не позвать?
А университет химический, конечно, именем Парацельса назвать. Звучит же — Московский Химический университет имени Парацельса. (Парацельс — Фили́пп Аурео́л Теофра́ст Бомба́ст фон Хо́хенхайм, нем. Philippus Aureolus Theophrastus Bombastus von Hohenheim). А потом пусть переименуют в имени Менделеева.
Событие десятое
Не хуже миномётного батальона и артиллерийский полк. В нём больше тысячи человек и полторы сотни орудий всех калибров. Звучит грознее, чем есть на самом деле. Из этих полутора сотен пушек семьдесят — это всё те же фальконеты, что установлены на вертлюге на носу струзя — лодьи. Корабликов больше, но на них воевать не придётся, они останутся в будущем Орле. Фальконеты потому имеют ещё и станину по типу миномётной почти, чуть массивней. Стреляют из них не в полный рост, а с колен, пришлось уменьшить высоты вертлюги из-за того, что увеличили калибр. Сейчас это совсем не те первые почти игрушечные их фальконеты с калибром пятьдесят семь миллиметров. Теперь это пушечки трёхдюймовые. Калибр семьдесят пять миллиметров, и ещё у них чуть увеличилась длина ствола, остановились на метре двадцать сантиметров.
В арсенале есть немного ядер чугунных, но это для плотной массы атакующих всадников, на приличном расстоянии с версту примерно. Для ближнего боя имелась крупная чугунная картечь. Летела она метров на пятьсот с гарантией поражения человека или лошади. И при этом опытные артиллеристы за минуту успевали произвести три выстрела. Сюрприз ждёт людоловов — семьдесят фальконетов раз семь — восемь успеют выстрелить пока конница к ним доскачет, а это пятьсот выстрелов. Не многие татаровья доскачут до разбросанного чеснока и частокола из копий.
Главная же сила этого полка семьдесят орудий калибра сто миллиметров. Можно сравнить их с шестифунтовыми Единорогами Шувалова. Канал ствола с коническим его окончанием точно от него. Стреляют как полнотелым чугунным ядром, так и гранатой. Дальность около двух тысяч шагов. Это при заряде пороха около шестисот грамм. Но таким мощным зарядом почти никто не стреляет. Зачем сейчас бабахать на полтора километра? При заряде четыреста грамм пороха ядро или граната летит почти на километр и этого вполне достаточно. Орудия укреплены на лафете с большими колёсами для удобства перевозки, вес орудия (ствола) четыреста кило при длине ствола полтора метра.
Юрий Васильевич десять лет жизни и огромное количество денег убил, чтобы такой полк создать. Если что-то и может остановить десяток тысяч, несущихся на тебя плотной массой татаровей, то это именно эти пушки. Пока конница километр проскачет его пушкари десяток выстрелов гранатами сделают. Семь сотен взрывов среди атакующей конницы. Это совсем не мало.
Взрывателей ударного действия нет. Есть запальная трубка, вкручиваемая в гранату. И они разные: от десяти-девяти секунд горения до трёх. Проводили не раз учения и канониры не запутаются в каком порядке запалы вкручивать, имея в виду приближение конницы или пешего строя неприятеля. Гранаты разложены у орудия рядком и их подаёт канонир…
Какой-никакой устав Боровой для артиллеристов написал. Учился же на военной кафедре в Универе и даже уставы разные читал. А потом и уставы времён Петра нашего первого. Возле орудия четыре канонира располагаются. Действуют они по уставу так. Справа: номер 1-й орудует банником, номер 3-й — пальником; слева: номер 2-й с зарядной сумой заряжает орудие, номер 4-й наводит орудие и вставляет в запальное отверстие скорострельные трубки. Кроме того, эти четыре артиллериста несут на себе лямки для перемещения орудия. Наводить, к сожалению, и перемещать орудие приходится после каждого выстрела. Безоткатное орудие сейчас просто невозможно изготовить. Нет таких технологий.
Ещё в артполку есть десять совсем уж больших орудий. Калибр сто тридцать миллиметров. Весит она — пушечка — игрушечка эта почти полторы тонны при длине ствола два с половиной метра. Если точнее, то ствол — весит восемьсот килограмм, а вес лафета — шестьсот сорок килограмм. Эти орудия кроме ядер восьмикилограммовых используют и картечь. Имеется два вида картечи: дальняя, весом 10,5 кг (с зарядом и упаковкой), состоит из сорока чугунных пуль диаметром 38 мм. Применяется она на расстоянии триста — шестьсот метров. Ближняя, весом 9,5 кг, собрана из восьмидесяти пуль калибра 27 мм и тридцати пуль диаметром 25 мм, применяется на дистанциях менее трёхсот метров. И тот, и другой вид картечи упаковывается в бумажные многослойные плотные банки, к которым крепился увеличенный до двух килограмм пороховой заряд.
Пробовали их только на деревянных солдатах Урфина Джуса. Так при залпе всеми десятью орудиями, в сотню солдат, на ногах ни одного не осталось. Осталось два месяца подождать и можно будет и на людоловах проверить.
Последним серьёзным отрядом были минёры. Ему вскоре, как и всей России, с Ливонией воевать, и там нужно брать будет кучу городов и замков. Везде стены и башни каменные, укреплённые железом ворота. Не обойтись там без минеров. Потому отряд этот создан уже. Нужен ли он в степи? Ну, есть несколько наработок против конницы.
Событие одиннадцатое
А что с самой поместной конницей, что к Орлу поплывёт без коней.
Её можно разделить на три куска. И они не перемешаны. Большая часть — четыре с небольшим тысячи человек — это обычные срочно вызванные конно, людно и оружно дворяне с детьми боярскими и их боевыми холопами — послужильцами. В целом не совсем плохо вооружены. У трети приблизительно есть огнестрел. Завод Пахома Ильина сделал русскую пищаль вполне доступным оружием. Есть среди них по-прежнему и лучники, и арбалетчики. Большинство в кольчугах. Если оценки им выставлять, то вооружены на четвёрку с минусом. Хужее с боевым опытом. В последние десять лет на Руси только стычки с крымскими татарами, приходящими Русь пограбить. В основном за живым товаром — рабами. Засечную черту более-менее укрепили и редко случаются сабельные или копейные стычки лава на лаву. Получат людоловы отбор и в степь откатываются, никто их не преследует. А если нет настоящих больших сражений, то армия всегда деградирует, жирком заплывает, мастерство личное с каждым годом меньше и меньше. Старики уходят на покой, а у молодёжи почти нет боевого опыта.