[1182]. Комплекс состоит из трех частей. Сначала идет своеобразное введение в тему — написанное анонимным автором вступление, в котором кратко характеризуется внутриполитическая ситуация в ВКЛ в 1562 г., в частности, описывается характер отношений между «панами» и шляхтой. Текст написан на польском языке, и его автором, безусловно, является поляк. Во второй части содержатся «списки» (spisy, spisky), в которых в тезисной форме приводятся требования шляхты, собранной под Витебском. Далее идет письмо от имени посольства в составе Яна Ходкевича, Мальхера Шемета и Гаврила Бокея к великому князю, в котором излагаются предложения шляхты.
В своих взглядах автор вступления склонялся к необходимости соединения (другими словами — инкорпорации) ВКЛ с Польшей. Главной преградой на пути к унии, по его мнению, являлись «паны», которые не желали допускать шляхту к власти и, исходя из этого, не были заинтересованы в развитии в ВКЛ «шляхетской демократии»[1183].
Однако содержание источников показывает, что уния понималась в военном лагере иначе. В качестве главного требования было выдвинуто предложение созвать совместный сейм, на котором в первую очередь должны быть решены вопросы избрания будущего господаря и общей обороны перед внешними врагами. Отдельным пунктом стоял вопрос о создании единого правового поля в Короне и княжестве с целью реализовать в ВКЛ принципы «шляхетской демократии». Уния понималась как совместное решение этих основных задач. При этом было четко зафиксировано, что шляхта не соглашалась с выдвинутым в Польше инкорпорационным проектом унии: «А знай же, милостивый король, на совместном съезде с поляками не хотим согласиться на то все, к чему они нас бы привести хотели с упадком нашей Речи Посполитой»[1184].
Несмотря на резкие слова в адрес магнатской верхушки, создатели петиции не отказывались от сотрудничества с ней, предлагая Раде совместно решать злободневные политические вопросы. Главной проблемой для них являлось игнорирование шляхты как полноценного участника политического процесса. Признавая огромную роль Рады в политической жизни страны, шляхта считала правомочным и необходимым требовать своего полноправного участия как «меньшего сословия» в обсуждении важнейших государственных вопросов. Она предложила созвать съезд (сейм), где получила бы возможность донести до ведома господаря и радных панов свои «просьбы». Иными словами, «меньшее сословие» хотело заполучить реальное место в главном представительном форуме страны и оказывать непосредственное влияние на принятие политических решений.
Придать этим событиям характер противостояния магнатерии и шляхты стремились прежде всего польские экзекуционисты, которые интерпретировали социально-политические процессы в ВКЛ в соответствии с собственными принципами и идеями. Это касается и вступления к «витебским спискам», которое, вероятно, было написано польским шляхтичем. Его интерпретационную позицию, кстати, полностью поддержал О. Халецкий[1185]. На наш взгляд, данное вступление является достаточно тенденциозным текстом и не отражает в достаточной степени объективной действительности.
Следует заметить, что выдвинутые в «списках» требования были поданы в ультимативной форме. При игнорировании своих требований шляхта отказывалась платить налоги и выходить в посполитое рушенье. Инициаторы выступления опасались противодействия со стороны магнатов и стремились уберечься от их давления, которое, согласно тексту «списков», могло быть произведено через судебно-исполнительные структуры, а также с помощью физических методов. «Списки» призывали шляхту солидаризироваться для отпора подобных действий.
Отчетливо видно, что шляхта стремилась выступать на политической арене в качестве самостоятельной силы. Это, безусловно, расходилось с взглядами магнатерии относительно места и роли рядовой шляхты в политической жизни страны[1186].
Что явилось причиной активизации шляхты и выдвижения ею достаточно радикальных требований? О. Халецкий считает, что непосредственной причиной послужили тяжести, вызванные ходом Ливонской войны. Они активизировали политическую деятельность шляхты[1187]. Метко, на наш взгляд, охарактеризовал эти события И. Лаппо. Он не видел в действиях шляхты отклика на призывы польских экзекуционистов, оценивая их как «крик измученной войной полуголодной массы людей, которые потеряли надежду на успешное ведение войны силами только своего государства»[1188].
Такое толкование событий, происходивших под Витебском, может помочь понять некоторые запутанные вопросы. Шляхта была измучена войной, и ее недовольство только нужно было направить в нужное русло. Не использовала ли эти обстоятельства действительно опытная и влиятельная политическая сила в собственных интересах?
Известно, что одним из посланников от собранной под Витебском шляхты был молодой и амбициозный Я. Ходкевич. Каким образом молодой представитель могущественного магнатского рода оказался во главе, казалось бы, шляхетской инициативы? О. Халецкий, рассматривая события в контексте сословной борьбы между магнатерией и шляхтой, объясняет это в первую очередь позитивным отношением Я. Ходкевича к унии с Польшей. Вскользь О. Халецкий объяснял позицию Я. Ходкевича также желанием включиться в борьбу с Радзивиллами[1189]. На этом акцентируют свое внимание Юрате Кяупене и Томаш Кемпа[1190]. Получается, что действия Ходкевича носили антирадзивилловский характер, а значит, так или иначе были направлены против магнатской олигархии. М. Любавский и М. Грушевский, со своей стороны, однозначно трактуют витебские события как акт борьбы шляхты с засильем магнатов[1191].
Это утверждение можно оспорить. Проанализировав дальнейшее развитие событий, нельзя увидеть, чтобы Я. Ходкевич был подвергнут в магнатской среде политическому остракизму. Никто не увидел в событиях под Витебском антимагнатского характера! Напротив, участники посольства — Я. Ходкевич и М. Шемет — были включены в список послов на коронный сейм 1563 г. в Варшаве[1192], а идеи, изложенные в «витебских списках», были озвучены на заседаниях этого сейма[1193].
По нашему мнению, для молодого Ходкевича главной причиной участия в акции под Витебском была возможность укрепление своего влияния в шляхетской среде. Он одним из первых понял, какой огромный политический потенциал находится в шляхетских массах (см. гл. IV, § 1).
Предложения «витебских списков» были взвешенными, конкретными и созревшими для реализации. Признавая необходимость унии для эффективной обороны страны и преемственности власти, в них одновременно отстаивались основные атрибуты суверенитета ВКЛ[1194]. Трудно представить, чтобы такой взвешенный проект мог спонтанно появиться среди шляхтичей, из числа которых мы не знаем имени ни одного политического лидера.
Инициатором его создания должен был быть хорошо информированный в делах ВКЛ и Польши человек. Я. Ходкевич лучше всего подходит на эту роль. К тому же предложения не расходятся с его позицией по унийному вопросу на Люблинском сейме 1569 г.
Действия Я. Ходкевича являются любопытной попыткой перехвата политической инициативы у Радзивиллов, в которой он солидаризировался с новой позицией великого князя в вопросах взаимоотношений между Польшей и ВКЛ. С его стороны это был достаточно рискованный шаг, ведь в случае неудачи существовала опасность оказаться на обочине большой политики. Однако, как показало время, Я. Ходкевич хорошо ориентировался в политической ситуации и ее развитии. Вскоре он начал быстро продвигаться по должностной лестнице и стал во второй половине 60-х гг. XVI в. одним из самых влиятельных политиков в ВКЛ[1195].
Особо следует отметить, что события под Витебском показали, что посполитое рушенье из инструмента для ведения военных действий становилось важным фактором внутриполитической борьбы в ВКЛ[1196].
Это выступление расценивалось многими исследователями как проявление возросшей политической сознательности шляхетского сословия, как свидетельство окончательного оформления его особой политической программы. Шляхетские массы сумели подать самостоятельный голос в большой политике, который в условиях войны не мог быть проигнорирован. Это означало коренной перелом в политической борьбе между шляхтой и магнатами, что в конце концов привело к изменениям в расстановке сил на политической арене ВКЛ.
Однако, на наш взгляд, не все так однозначно. Многие, казалось бы, давно решенные вопросы требуют своей новой постановки.
Своеобразным правилом в историографии является рассмотрение социальных и политических процессов, которые происходили в ВКЛ в конце XV — первой половине XVI в., как единого целого. На наш взгляд, для лучшего понимания сути исторических событий эти процессы следует разделять.
Ключевым моментом политики является борьба за власть. Встает вопрос — боролась ли шляхта за политическую гегемонию в государстве? Видела ли она в магнатерии (господарской Раде) своего политического соперника и конкурента?
Оформленная до конца политическая организация всегда имеет лидеров — выразителей своих идей. Источники не дают нам указаний на таких лиц из числа шляхты. Как исключение, можно упомянуть лишь луцкого земского судью Гаврилу Бокея, который входил в состав посольства из военного лагеря под Витебском в 1562 г., участвовал в работе Виленского сейма 1565/1566 гг. и выделился заметной активностью во время работы Люблинского сейма 1569 г.