Перемирие 1575 г. с Швецией ясно указывало на намерение русского правительства сосредоточить все силы на ливонском театре военных действий. Характерно, что в 1574 г. Иван IV вновь обращается и к планам русско-английского союза, несмотря на неудачу всех предыдущих переговоров с королевой Елизаветой по этому поводу. Переговоры царя с английским агентом Даниилом Сильвестром относительно русско-английского союза в начале 1576 г. показывали, что Грозный хорошо понимал те выгоды, которые извлекались Англией из русской торговли. Царь отнюдь не намерен был просто жертвовать русскими интересами. «Мы хорошо понимаем, сколь полезны для Англии товары наших стран, — говорил царь Сильвестру, — в особенности же дозволение нами, чтобы англичане строили дома для делания канатов (что воспрещено всем народам), не только прибыльно для купцов, но и весьма выгодно для всего английского государства. Если мы не встретим в будущем в нашей сестре более готовности чем ныне, то все это, а также и все остальные повольности будут у них отняты…»[38].
К крупным операциям в Ливонии русское правительство приступило в 1576 г. Они были направлены главным образом против Ревеля (Таллин), к которому русские войска трижды приступали в течение этого года. В конце 1576 г. была начата правильная осада города, которая была снята только 10 марта 1577 г. В 1576 г. Русское государство не вступало еще в прямое столкновение с Речью Посполитой. Польско-литовскому посольству, которое было отправлено Баторием к Грозному с сообщением о вступлении на престол и с просьбой о перемирии и присылке «опасной» грамоты для великих послов, которых Баторий обещал послать к царскому двору для переговоров о мире, удалось договориться о перемирии и получить «опасную» грамоту для великих послов.
Дурной прием, который был оказан посольству, объяснялся тем, что в грамоте Батория был пропущен царский титул, и Грозный не был назван князем смоленским и полоцким. В результате переговоров польско-литовского посольства Баторию должно было стать ясным, что отказ от Полоцка и Ливонии был главным условием мира, выдвигаемым русским правительством. Тем не менее Баторий немедленно снарядил для переговоров с Грозным посольство во главе с мазовецким воеводой Крыским, минским воеводой Н. Сапегой и подскарбием надворным литовским Скуминым. Начиная мирные переговоры, Баторий стремился выиграть время. Грозный, очевидно, прекрасно понимал это.
Инструкция, которая дана была отправленному для переговоров с Грозным польско-литовскому посольству, ярко свидетельствовала о полной невозможности для русского правительства мирным путем договориться с Речью Посполитой. В инструкции в качестве условий мира выдвигались требования о возврате русским правительством всех территорий, завоеванных у Литвы Русским государством, и Ливонии. Мирный договор между Русским государством и Речью Посполитой должен был включать и шведского короля. Прекрасно понимая, конечно, что такие условия неприемлемы для Русского государства, Баторий поручал послам договариваться и о перемирии. Заключение перемирия и было, без сомнения, главной целью направляемого в Русское государство польско-литовского посольства.
Русское правительство, однако, не дало себя обмануть мирными переговорами. Использовав затруднения Батория, занятого борьбой с Гданьском, и тяжелое международное положение Речи Посполитой, летом 1577 г. оно перешло к решительным действиям против польско-литовских феодалов в Ливонии. Одновременно был радикально пересмотрен план создания Ливонского королевства. Король Магнус, уже в конце 1576 г. вступивший в тайные переговоры с Баторием, был сначала арестован, но потом прощен царем. По новому соглашению под его власть переходила только область к северу от реки Аа, остальная Ливония до Западной Двины оставалась непосредственно за Русским государством.
Военные действия 1577 г. были необычайно удачны для русской стороны. Город за городом, часто почти без сопротивления, сдавались русской армии. Столкновения между Грозным и Магнусом, попытавшимся воспользоваться русскими успехами, чтобы в нарушение условий соглашения с царем расширить свои владения в Ливонии, не могли изменить общего хода событий. Магнус должен был подчиниться требованиям Грозного. В результате успешных военных действий 1577 г. в русских руках оказалась фактически вся Прибалтика, исключая Риги и Ревеля (Таллина). Военные силы Речи Посполитой были оттеснены за Двину. Царь имел все основания гордиться одержанными победами в своем письме к Курбскому, отправленном из завоеванного Вольмара (Валмиера).
Для Русского государства война была фактически окончена. С подчинением Ливонии продолжение борьбы с Речью Посполитой казалось совершенно излишним и опасным. Русская дипломатия искала мирного соглашения, о чем свидетельствуют послания царя к польско-литовскому администратору Ливонии Яну Ходкевичу и к самому Баторию из Вольмара (Валмиеры). Предлагая Ходкевичу добиваться мира между Русским государством и Речью Посполитой, Грозный подчеркивал: «Николи тово слова небывало, имянно что с Лифлянскою землею мир, а мы нынешним своим походом Литовские земли ничем не зацепляли, и не изобидили»[39]. В письме к Баторию Грозный также отмечал это обстоятельство: «А мы великого Князства Литовского и Литовских людей ничим не зачепили…» Далее в письме говорилось: «…И ты б, как есть Господар хрестиянский… на кровопролитье бы еси хрестьянское не прагнул, и послов своих к нам с почестливостью для братские приязни посылал неомешкаючы. А мы с тобою дружбы и любъви и братские приязни хотим, как будет пригоже, а в нашу б еси отчину в Лифлянскую землю и во все наши пограничъные места вступатися не велел, и рати и войны не замышляти»[40].
Однако поход 1577 г. не привел к победоносному для Русского государства завершению войны в Прибалтике. Русские успехи этого года оказались последней, отчаянной попыткой правительства Грозного радикально разрешить в пользу Русского государства балтийский вопрос.
7. Походы Стефана Батория против Русского государстваОкончание Ливонской войны
Вслед за походом 1577 г. Ливонская война вступила в свою заключительную и неудачную для русской стороны стадию.
Что блестящие успехи 1577 г. не поведут к прекращению войны, русское правительство могло видеть в начале 1578 г., когда в ходе мирных переговоров русского правительства с польско-литовским посольством выяснилась не только невозможность достичь мирного соглашения, но и фактически даже не удалось договориться о прочном перемирии. Заключая трехлетнее перемирие, Грозный включил в его условия всю Ливонию в качестве своей вотчины. Польско-литовские послы отказались, однако, внести этот пункт в свой текст перемирной грамоты.
Итак, война была неизбежной. Важным обстоятельством, повлиявшим, без сомнения, на военные планы русского командования, был тот факт, что Русскому государству приходилось вести заключительный этап войны в состоянии полной политической изоляции. После смерти императора Максимилиана II в октябре 1576 г. отпал план совместного с Габсбургами выступления против Речи Посполитой. Возобновленные в 1574–1576 гг. переговоры с Англией вновь не привели ни к каким результатам. Рассчитывать на поддержку Дании не приходилось.
В то же время серьезно окрепли международные позиции главного противника Русского государства в Ливонии — Речи Посполитой. Ей больше не угрожала борьба с Габсбургами. В течение 1578 г. были урегулированы окончательно ее отношения с Крымом. Турция и Крым явно сочувствовали воинственным планам Батория в отношении Русского государства. Султан обещал даже Баторию военную помощь. В самой Речи Посполитой с прекращением Гданьского восстания положение Батория сильно укрепилось, а сейм 1578 г. утвердил необычайно высокие для Речи Посполитой налоги на войну против Русского государства. Вместе с тем польский король заручился помощью в Империи со стороны курфюрста Саксонского Августа и курфюрста бранденбургского Иоанна-Георга. Естественным союзником Речи Посполитой в борьбе с Русским государством являлась Швеция. Стефан Баторий стремился превратить польско-шведское сотрудничество в формальный союз и с этой целью направил в Стокгольм посольство В. Гошьлицкого, добиваясь получения 12-тысячного шведского вспомогательного войска. Планы Стефана Батория отчасти совпадали с планами Филиппа II Испанского и Римской курии, готовивших возвращение Швеции в католичество и шведско-испанский союз против Англии и Голландии. В этих целях в Стокгольм был отправлен А. Поссевино (1577), а затем посол короля испанского (1578). Переговоры папы и Филиппа ІІ в Стокгольме не имели серьезных последствий. Не удалось договориться о союзе с Швецией и Стефану Баторию. Шведские феодалы не думали отказываться от участия в разделе Ливонии. Противоречия, существовавшие между Речью Посполитой и Швецией, не мешали им, однако, совместно выступать против Русского государства.
В лице самой Речи Посполитой, считавшейся одной из сильнейших военных держав в Европе, Русское государство имело серьезного противника. Истощенному долголетней войной Русскому государству противостояли сразу отдохнувшая после полоцкого разгрома Литва и фактически не участвовавшая до того в войне, располагавшая большими и свежими военными силами Польша. При таких условиях переход русского правительства к оборонительной тактике становится вполне оправданным. Если учесть к тому же, что союз Батория с Крымом и Турцией вновь создавал страшную угрозу на южных границах Русского государства, станет понятным и тот факт, что в кампании 1579–1582 гг. Грозный не рискнул вступить с польско-литовской армией в генеральное сражение, предпочитая изматывать силы противника на осаде укрепленных городов. Как полководец и как государственный деятель он не имел права рисковать полевой армией перед лицом угрозы повторения татарского нашествия на столицу. Не случайно, говоря именно об этом периоде Ливонской войны, Г. Штаден подчеркивал: «Крымский царь так жаждет захватить Русскую землю, что я не могу ни описать, ни рассказать… в полной мере. В особенности потому, что турецкий султан (посадил) в Польше королем Стефана Батория, как и его (крымского царя) посадил он в Крыму.